ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
29 августа в 07:13

Ее жизнь многие сравнивают со сказкой. Она жила с радостью и умерла с улыбкой. Если и была в нашем кинематографе красота, которая могла спасти мир, то это была именно красота Аллы Ларионовой.
Ее родители познакомились еще в Гражданскую – вместе воевали у Котовского. После войны отец, Дмитрий Ларионов, пошел по партийно-хозяйственной линии: к моменту рождения дочери был директором райпищеторга. Мать, имевшая всего четыре класса образования, работала в детских садах. Они оба были заядлыми театралами – могли ночами напролет стоять за билетами в Художественный театр. В то время первой актрисой МХАТа была гениальная и ослепительная красавица Алла Константиновна Тарасова. И когда у Ларионовых 19 февраля 1931 года родилась дочь, ее назвали в честь любимой актрисы – Алла.
Алла Тарасова на всю жизнь стала для Аллы Ларионовой любимой актрисой, кумиром, идеалом красоты. Когда они однажды встретились на приеме в Кремле, Алла Константиновна назвала Ларионову «доченька» – это стало для Ларионовой и знаком признания, и творческим завещанием.
Аллочка с самого детства мечтала стать актрисой. И жизнь пошла навстречу ее желанию. Каждое лето детский сад, где мама Аллы работала завхозом, выезжал на дачу. Естественно, Аллочка ездила вместе с матерью. И однажды туда приехала съемочная группа в поисках детей для съемок. Пухленькая малышка с конопушками на вздернутом носике очень им приглянулась. Однако мама наотрез отказалась отпускать свою дочь – и, сделав несколько кадров Аллочки, группа уехала.
Но судьба не отступала от задуманного. Когда Алла училась в восьмом классе, к ней на улице подошла женщина и спросила: «Девочка, хочешь сниматься в кино?» Алла, ни секунды не раздумывая, ответила: «Да». Симпатичную курносую и конопатую девушку поставили на учет в актерский отдел «Мосфильма» и стали приглашать сниматься в массовках. Например, молоденькую Аллу можно увидеть в толпе на вокзале в знаменитом фильме Юлия Райзмана «Поезд идет на восток».
Съемки почему-то чаще всего были по ночам. Учебу Алла забросила и еле-еле окончила школу на тройки. К счастью, строгие родители, которые могли бы запретить дочери прогуливать уроки, были далеко. В огромной коммуналке на Спартаковской, где жила семья Ларионовых, перестали топить, там стоял жуткий холод – и Аллу взяла к себе тетка, сестра матери. Тетка же, гораздо ближе Алле по возрасту, была ей больше подругой, чем родственницей, и всячески поддерживала ее увлечение кино.
Когда летом 1948 года Алла окончила школу, она ни на секунду не сомневалась в своем будущем – она станет актрисой. Документы подала сначала в ГИТИС. Во главе экзаменационной комиссии был известный режиссер Андрей Александрович Гончаров. Когда Алла вошла – с толстой золотой косой, яркими синими глазами, вся светящаяся, – комиссия онемела, так она была хороша. А Алла, засмотревшись на Гончарова, очень красивого мужчину, забыла текст. Гончаров с ехидством спросил у остолбеневшей абитуриентки: «Девочка, тебе сколько лет?» Та смущенно сказала: «Семнадцать». – «В семнадцать лет надо память иметь получше…»
Будучи уверенной, что в ГИТИС ее не приняли, Алла подала документы и во ВГИК. Курс набирали Сергей Герасимов и Тамара Макарова. На Герасимова Алла Ларионова не произвела никакого впечатления – по его мнению, она была некрасивая, некиногеничная, и нос у нее слишком большой… Тамара Федоровна уговаривала его: «Да ты на ее глаза посмотри, на волосы…» Она умела уговаривать мужа. Уговорила и на этот раз.
Аллу Ларионову приняли и в ГИТИС, и во ВГИК. Поразмыслив, она выбрала ВГИК. С тех пор она не раз думала, что было бы, выбери она театр, но ни разу не пожалела.
На первом курсе Алла влюбилась в своего однокурсника Николая Рыбникова. Парень из Борисоглебска, сначала по воле отца учившийся на врача, но затем все же пришедший в кино, считался одним из самых талантливых студентов. И хотя он был на их курсе самым маленьким, бедным и некрасивым, его фонтанирующее обаяние и искрометное веселье покорили Аллу.
Коля Рыбников действительно был на редкость веселый парень, неистощимый на выдумки и розыгрыши. От его шуток стонало и общежитие в подмосковном Бабушкине, и товарищи по институту. Особенно удавалось Рыбникову подражать чужим голосам. Часто он, прячась в шкафу, изображал радио – и то пугал однокурсников объявлениями, то выспрашивал у знакомых девушек тайны их жизни. А они потом, придя на лекции, в страхе делились друг с другом подробностями бесед с «духом из радио». Однажды Рыбников «сообщил» о награждении одного из студентов Сталинской премией за роль Сталина. Тот на радостях назанимал денег и закатил банкет на все общежитие. Но весной 1952 года Рыбников чуть не дошутился до беды. Его «радио» голосом Левитана сообщило о том, что с первого числа следующего месяца цена на табак и водку снижается в семь раз, а соль и спички будут выдаваться бесплатно каждому желающему. В те годы действительно каждую весну объявлялось о снижении цен на продукты – хотя, конечно, не в семь раз. Все с криками «Ура!» и «Да здравствует Сталин!» бросились в ближайший продмаг. Продавщица в ужасе закрыла магазин и пошла звонить начальству. Соответствующие органы быстро нашли виновника переполоха. Рыбникова тут же исключили из комсомола и чудом не выгнали из института. Заступился Герасимов, а следом за ним и другие преподаватели – Коля Рыбников играл главную роль в дипломном спектакле «Юность Петра», и обойтись без него было нельзя.
Через много лет эта история послужила основой для фильма Петра Тодоровского «Какая чудная игра». Только в фильме всех участников розыгрыша расстреляли.
В самом начале совместной учебы Коля Рыбников не обращал никакого внимания на Аллу. Они дружили, и Коля часто бывал у Аллы в гостях, но в то время он был влюблен в другую. Даже пытался повеситься в институтском общежитии, и его удалось спасти лишь по счастливой случайности. Алла страдала, плакала по ночам в подушку… Потом перегорела, остыла. Но теперь уже он влюбился в нее без памяти. Ларионова была к тому времени признана первой красавицей института, и к тому же ее пригласили сниматься.
Известный режиссер Александр Лукич Птушко в 1952 году начал снимать фильм-сказку «Садко» по мотивам новгородских былин. Долго искали девушку на роль красавицы Любавы. И снова вмешалась судьба: ассистентом у Птушко работал Георгий Натансон, хорошо знавший Аллу еще со времен ее школьных съемок в массовках. Он привел Ларионову на съемочную площадку. Увидев ее, Птушко восхищенно сказал: «Жора, ты – обыкновенный гений!» И Ларионову утвердили на роль.
Сергей Герасимов не одобрял участия своих студентов в киносъемках. Но Тамара Макарова помогла и тут: поддавшись ее уговорам, Герасимов отпустил Ларионову на съемки.
Роль Любавы была небольшая, но Аллу Ларионову тут же заметили. Потрясающе красивая и обаятельная девушка в одночасье стала знаменитой. Фильм до сих пор считается одним из самых лучших в истории советского кино. Его тут же послали на кинофестиваль в Венецию – и вместе с фильмом поехала и юная Алла Ларионова.
Советский Союз уже давно не приглашали на зарубежные фестивали. И когда наконец пригласили, к составу делегации отнеслись со всей ответственностью. В нее вошли три первые красавицы тогдашнего кино – Наталья Медведева, Лилия Гриценко и Алла Ларионова.
Перед отъездом Наталья Медведева пришла в министерство и заявила, что девушкам необходимы выходные платья: если уж им выпала честь представлять свою страну за рубежом, они не смогут этого сделать в тех обносках, которые у них есть. И им срочно в кремлевском ателье сшили три белых платья – разных фасонов, но из одной материи. Правда, по возвращении платья пришлось вернуть.
Алла, впервые попавшая за границу, находилась в состоянии постоянного шока. Ее удивляло все – как на них смотрят, что носят, какие вокруг дома и лица, так не похожие на привычные советские… Из полуподвальной коммуналки Алла попала во дворец. Но самым сильным потрясением стала выходящая из номера гостиницы горничная – на ней были роскошные тонкие шелковые чулки, о которых советской кинозвезде можно было только мечтать…
Русские красавицы произвели в Венеции настоящий фурор. За ними постоянно ходили толпы любопытных. Газеты писали: «Русские привезли настоящее чудо красоты!» Но Алла не потерялась на фоне остальных – ее молодость и ослепительное обаяние выделяли ее из любого окружения. А уж после того, как «Садко» получил главный приз, «Серебряного льва» («Золотого льва» в тот год не присуждали), Алла Ларионова стала настоящей звездой фестиваля. Про нее писали: «Алла неотразима – самая молодая, самая веселая, самая красивая. Ее появление на фестивале – уже успех! Солнце Венеции – в волосах у Аллы».
Ее, первую из советских актрис, стали наперебой приглашать голливудские продюсеры. Сам Чарли Чаплин, сраженный ее красотой, прислал ей приглашение сниматься в его новом фильме. Но представители Госкино отказали всем: мол, Ларионова у нас одна, у нее контракты на пятнадцать лет вперед, и у нее просто нет времени сниматься где-нибудь еще. А Алла, возвращаясь самолетом в Москву, прощалась со сказкой – по ее мнению, впереди ее ждали только серые будни. Но оказалось, что сказка продолжалась. Прямо у трапа самолета Алле сообщили, что она утверждена на главную роль в фильме Исидора Анненского «Анна на шее» по рассказу Чехова.
Партнером Ларионовой по фильму был Михаил Жаров – известнейший и опытнейший актер. Он был кумиром Аллы с детства. Однажды, еще учась в школе, она с подругами пошла на вечер актеров кино. Один из актеров, проходя мимо, толкнул ее. Алла обернулась и застыла в изумлении: сам Жаров! Михаил Иванович погладил ее по голове: «Я тебя не сильно ушиб, деточка?» Алла была счастлива. И теперь, когда они встретились на съемочной площадке, она напомнила Жарову о том случае. За время съемок они подружились – потом сплетники из их дружбы раздуют целую историю с любовным романом и жаркими страстями. А Ларионова говорила: ей только приятно, что кто-то такое сочинил.
Снимали фильм долго, трудно. Одну сцену с балом снимали чуть ли не месяц – по ночам, потому что артисты оперетты, изображающие массовку, не могли работать днем. Сцену, где Анна после бала нежится в огромной постели, снимали в гараже «Мосфильма». Дело было зимой. Машины оттуда, конечно, убрали, но так было даже хуже – холод в гараже стоял арктический. Пока осветители в тулупах ставили свет, Алла быстро разделась и юркнула под одеяло, чтобы успеть хоть немного согреться. И вдруг вдали показалась высокая тонкая фигура – Александр Вертинский, играющий в фильме князя. В тот день он не снимался, но специально пришел познакомиться с молодой актрисой. Он подошел к кровати и, поцеловав ей руку, сказал, характерно грассируя: «Бг…аво, бг…аво!»
Вертинский был тогда живой легендой. Вернувшийся эмигрант, недавний лауреат Сталинской премии, человек старой закалки и другого склада ума, обладатель изысканных аристократических манер. Он сразу взял Аллу под свое покровительство – разговаривал, делился опытом, галантно ухаживал. Когда снимались эпизоды в Ленинграде, в его гостиничном номере собиралась почти вся съемочная группа – садились на ковер и слушали рассказы Вертинского.
Когда фильм «Анна на шее» вышел на экран, критика буквально растерзала его. Говорили, что манера, в которой он снят, ближе не к Чехову, а к Островскому, что в фильме нет свойственной оригиналу глубины и неоднозначности. Говорили, что картина воспевает пошлость и мещанство. Но публика валом валила на этот фильм: столь сильна была жажда простого человека окунуться хотя бы на время фильма в атмосферу радости и красоты, бесшабашной веселости и откровенного легкомыслия.
Слава Ларионовой взлетела до небес. Все ее роли были полны необычайной, магической женственности. У нее был волнующий голос, на экране она оставалась мягкой и естественной.
Ей поклонялись, ее обожали, ее преследовали. А она продолжала жить все в той же полуподвальной коммуналке, где ванна была прямо на кухне. У прорубленных для света окон постоянно толпились поклонники, самые отчаянные пытались залезть внутрь. Образ Анны – героини, перед которой не может устоять ни одно мужское сердце, – настолько слился с образом самой актрисы, что ее имя тут же обросло самыми невероятными сплетнями. Игравшие с нею Жаров и Вертинский были тут же зачислены в ее любовники, список которых, по утверждению всезнающей молвы, исчислялся десятками, если не сотнями, знаменитейших фамилий. Реальность была гораздо проще: на съемках фильма «Садко» Ларионова влюбилась в своего партнера, актера Ивана Переверзева, и они стали жить вместе. Но сплетни не утихали – и вскоре разразилась настоящая катастрофа.
После ошеломляющего успеха Ларионовой в «Анне на шее» режиссер Ян Фрид пригласил ее сниматься в свой фильм «Двенадцатая ночь» по комедии Шекспира. Главные роли – близнецов Виолу и Себастьяна – должна была играть восходящая звезда, очаровательная Клара Лучко, а Ларионова сыграла роль прекрасной Оливии. Во время проб к фильму на киностудию пришел тогдашний министр культуры Александров. Увидев Ларионову, он застыл и простоял с открытым ртом несколько минут. В перерыве Аллу представили министру, а вечером в ее гостиничный номер постучали: молодой человек передал актрисе, что министр культуры приглашает ее на прощальный ужин – ночью он уезжает в Москву. Отказаться было невозможно. Ларионова спустилась в банкетный зал. Министр весь вечер не отходил от нее. Наутро весь «Ленфильм» говорил только о том, что Александров приезжал специально, чтобы пообщаться с Ларионовой. Все стали кланяться, заискивать… А вскоре в газете «Правда» появилась статья, в которой министра обвиняли во всех грехах – в частности, в его чрезмерном увлечении женским полом. В то время ругательная статья в центральной газете была равносильна судебному приговору. Разгорелся страшный скандал. Слухи ходили самые невообразимые: например, что Александров любил принимать ванны из шампанского в компании киноактрис и что Ларионова часто принимала участие в подобных оргиях. Александрова сняли с должности, исключили из партии, по организациям было разослано письмо о моральном разложении бывшего министра. Иван Пырьев, тогдашний директор «Мосфильма», издал распоряжение: Ларионову в кино не снимать.
Она была уже назначена на роль Василисы в фильме Александра Птушко «Илья Муромец» – и никак не могла выехать, потому что в Театре киноактера, где она числилась в штате, отказались подписать необходимые документы. Потом сорвалось еще несколько ролей. Ларионова попыталась выяснить причину опалы – и ей наговорили такое, что она несколько дней просидела дома в истерике, боясь от стыда выходить на улицу. Исидор Анненский подал ей идею – надо написать новому министру, Николаю Михайлову. Ларионова, с трудом найдя в себе силы, написала письмо и позвонила в приемную Михайлова. Ее сначала попросили перезвонить через несколько дней, затем пригласили приехать. Новый министр, напуганный судьбой своего предшественника, держал вокруг себя только мужчин. И они встретили Ларионову с такими многозначительными ухмылками, что та разрыдалась прямо в министерской приемной. Оставила письмо и убежала.
Через несколько дней она нашла в газете статью о предстоящей поездке большой делегации советских кинематографистов во Францию, где среди фамилий была и ее. Так Ларионова поняла, что опала с нее снята.
Во Францию поехал цвет тогдашнего советского кино: Людмила Целиковская, Сергей Бондарчук, Элина Быстрицкая, Николай Черкасов… Ларионова снова была в центре внимания. Сам Жерар Филип ухаживал за русской красавицей на глазах у всех. На прощальном приеме он написал Алле на ресторанном меню стихи: «Со мной сидит блондинка в платье голубом, и я в нее влюблен…»
Талант Аллы Ларионовой признавали многие зарубежные кинозвезды первой величины. В Аргентине, куда Ларионова поехала вместе с «Садко», на прощальном банкете к ней подошла невысокая светловолосая женщина и поклонилась по-русски, в пояс. «Я подошла, чтобы выразить свой восторг вашей красотой. Вас нельзя не заметить, – сказала она. – Я Мэри Пикфорд». Ларионова вскочила со стула – еще бы, легендарная звезда американского кино! На прощание Пикфорд подарила Алле свою фотографию – ее Ларионова хранила до самой смерти.
А в Бразилии, когда Ларионова вместе с Сергеем Бондарчуком сидели в кинозале, к ним подошла очень необычно по тем временам одетая – в брюки – черноволосая женщина. Она спустилась с верхних рядов амфитеатра, перешагивая прямо через ряды. Это была сама Анна Маньяни, великая итальянская кинозвезда. Она подошла к Алле, чтобы выразить ей свое восхищение. Сидящего рядом Бондарчука итальянка приняла за жениха Ларионовой.
Казалось, что жизнь Аллы Ларионовой состояла из одних удач. Роли следовали одна за другой, и каждая была лучше предыдущей. У нее были толпы поклонников, ее талант признавали все. Но в личной жизни не все было так же гладко. Иван Переверзев, с которым она жила, был по характеру настоящий бабник, и Алла все время мучилась от ревности. Когда Алла в 1956 году забеременела, она надеялась, что хоть это привяжет к ней любимого мужчину. Они вместе снимались в Минске в фильме «Полесская легенда». В декабре Переверзев на несколько дней отлучился – и в его отсутствие из Москвы пришла телеграмма, поздравляющая его с рождением ребенка. Оказывается, он был давно женат, на актрисе Театра сатиры Канаевой, и теперь у них родился сын. Ларионова была в шоке, в ужасе, в отчаянии… Спас ее Николай Рыбников.
Последние шесть лет Николай постоянно пытался добиться расположения обожаемой Аллы. Где бы она ни была – за границей или в глухой деревне, – непременно присылал ей короткие телеграммы: «Люблю. Целую. Пью твое здоровье. Коля». Каждый Новый год приезжал к ней, чтобы поздравить. Чтобы стать достойным ее, старался прославиться в кино. Первые несколько лет ему доставались только эпизоды, но в 1956 году ему повезло. Режиссеры Феликс Миронер и Марлен Хуциев искали на главную роль в своем фильме «Весна на Заречной улице» обаятельного актера с внешностью «простого парня». Сниматься надо было в Одессе и на Волге, режиссеры были неизвестные, денег платили мало. Ехать никто не хотел. А Рыбников согласился. И фильм имел невероятный, фантастический успех – по сути, это был первый культовый фильм в Советском Союзе. Рыбников тут же стал безумно популярным. Его тут же пригласили на следующую роль – режиссер Александр Зархи дал ему главную роль в фильме «Высота».
30 декабря 1956 года Николай Рыбников, отпросившись со съемок «Высоты», приехал к Алле Ларионовой. На следующий же день сделал ей предложение. И она его приняла.
Рыбников решил расписаться тут же, пока Алла не передумала. Первого января все ЗАГСы были закрыты. И второго числа Рыбников, Ларионова и почти вся съемочная группа поехали по Минску искать ЗАГС, где бы их расписали без предварительной подачи заявления. Кто-то подал идею: надо найти ЗАГС рядом с кинотеатром, где висели бы афиши «Весны на Заречной улице», – там не откажут. Чудом нашли. Известных актеров действительно узнали и расписали. В Минске это был брак № 1 – первый в 1957 году.
В паспорт Алле Ларионовой растаявшая от обаяния Рыбникова регистраторша поставила штамп: после замужества фамилия Рыбникова. Ларионова закричала, что ей испортили паспорт. Регистраторша удивилась: «Разве вы не хотите взять его фамилию?» Алла объяснила, что у нее фамилия тоже хорошая и не менее известная. Тогда запись о перемене фамилии зачеркнули – с почерканным паспортом Ларионова ходила много лет.
На премьере «Высоты» Ларионова сидела рядом с мужем. Когда герой Рыбникова, которого тоже звали Николай, сказал: «Эх, прощай, Коля, твоя холостая жизнь!» – зал взорвался аплодисментами.
Родившаяся вскоре дочь стала Аленой Рыбниковой.
Сразу после свадьбы Ларионова и Рыбников залезли в долги и купили огромную пятикомнатную квартиру возле метро «Аэропорт». Только они туда переехали, пришел посыльный от Вертинского с корзиной белой сирени – в феврале месяце! В сирени лежала записка, поздравляющая с рождением дочери.
Алла Ларионова и Николай Рыбников стали одной из самых известных, красивых и стабильных пар советского кино. Обязанности по дому были распределены сразу же: Алла занимается машиной, заменой лампочек, вбивает гвозди и делает ремонт. Рыбников взял на себя готовку и уборку. Особенно он любил делать пельмени. Каждую годовщину свадьбы отмечали с размахом. Всем гостям надевали фартук – и сажали под руководством Рыбникова лепить пельмени. В тот же день, 2 января, была годовщина и у их соседей по дому Сергея Бондарчука и Ирины Скобцевой. Часто отмечали вместе. С Бондарчуками Ларионова и Рыбников были близкими друзьями – даже крестили друг у друга детей. Николай Рыбников сыграл у Бондарчука в «Войне и мире» Дениса Давыдова.
Рыбников был натурой увлекающейся. Обожал шахматы – его друзьями были известнейшие шахматисты Борис Спасский, Михаил Таль, Ефим Геллер… После фильма «Хоккеисты» увлекся хоккеем. Чтобы сыграть в фильме «Девчата», за две недели похудел на двадцать килограммов – и получил роль, на которую уже был утвержден другой актер.
С Рыбниковым Алла чувствовала себя как за каменной стеной: она могла быть твердо уверена в том, что она – единственная женщина в его жизни. Его жизненное кредо было простым: «любимая женщина, любимый дом, любимая работа». Он очень ревновал Аллу – мог даже при случае подраться из-за нее. Ее дочь он любил как свою – и долго не соглашался завести второго ребенка: говорил, что один у них уже есть. Но Алла, которая очень хотела детей от Николая, настояла на своем – и в 1961 году у них родилась вторая дочь, Арина.
Их любовью восхищались, им завидовали. Они очень скучали, когда долго не виделись, спешили друг к другу, старались по возможности сниматься вместе. Вдвоем они снялись в восьми фильмах, самыми удачными из которых были «Ведьма» и «Седьмое небо». Хотя Ларионова любила повторять, что не понимает, как люди могут подолгу находиться вместе – мол, так можно и сковородкой по голове. А вот если постоянно в разъездах, как они, то и любовь не остынет.
В 70-е годы карьеры Рыбникова и Ларионовой пошли на спад: в кино пришли новые, молодые актеры, в моде оказались совсем другие типажи. Роли, которые им предлагали в это время, были в основном небольшими, да и сами фильмы сейчас мало кто помнит. А Рыбников без работы не мог. Спасали разъездные концерты, встречи со зрителями. Те, кто ездил с ним, говорили, что выступать с Рыбниковым было очень тяжело: он затмевал всех. Когда он выходил на сцену, пел свою знаменитейшую песню «Не кочегары мы, не плотники…» – все цветы в зале доставались ему.
Но с годами и концертов становилось все меньше, и ездить на них было все тяжелее… Его проблемой было то, что он психологически не смог перестроиться на возрастные роли, на новые характеры. Последней заметной ролью Рыбникова в кино был Кондратий Петрович в фильме «Выйти замуж за капитана» в 1985 году. За эту роль Рыбников даже получил приз на кинофестивале. А потом были только маленькие эпизоды… Все свободное время Николай Николаевич стал проводить на даче, увлекся засолкой и консервированием овощей. Особенно удавались ему помидоры – их строго-настрого запрещалось открывать до ноябрьских праздников. Последний раз он закатал помидоры летом 1990 года. Их пришлось открыть раньше.
22 октября Николай Рыбников сходил в баню, пришел домой, лег спать – и не проснулся. Он умер во сне, улыбаясь. До своего 60-летия он не дожил полтора месяца.
Алла Дмитриевна очень тяжело пережила его смерть – без мужа она оказалась словно в пустоте. Она больше не могла жить в их прежнем доме и, разменяв квартиру, поселилась в небольшой двухкомнатной квартире в Банном переулке. Дочери давно жили отдельно. Ролей не было, приглашений не было, сил не было. Скоро кончились деньги. В один прекрасный момент осталось только обручальное кольцо, которое Алла Дмитриевна собралась заложить. И тут ее судьба снова вспомнила о ней: Ларионовой позвонил Вячеслав Шалевич, актер Театра имени Вахтангова. Несколько лет назад он вместе с Михаилом Воронцовым поставил спектакль «Коварство, деньги и любовь» по «Синей книге» Михаила Зощенко, с которым объездил весь Союз и зарубежные страны. Еще в спектакле были заняты Людмила Целиковская и Марианна Вертинская. И когда Целиковская заболела, Шалевич предложил Ларионовой взять на себя ее роль.
Ларионова до этого никогда, если не считать студенческих спектаклей, не играла на сцене. Шалевич ее успокоил: «Это неважно. Выучите за десять дней текст – и поедем в Америку». Ларионова выучила текст за один день.
Участие в антрепризном спектакле вдохнуло в Ларионову новую жизнь. Она снова была нужна, ее снова полюбили зрители. За несколько лет она объездила множество стран. Потом стала играть еще и в театре Рубена Симонова, в спектакле «Брызги шампанского».
24 апреля 2000 года, отыграв спектакль, она вернулась домой, легла спать… На следующий день забеспокоился зять – Алла Дмитриевна не подходила к телефону. Вызванные спасатели, взломав дверь, нашли ее на кровати улыбающейся – мертвой уже несколько часов. Она умерла во сне, на Страстной неделе – говорят, такая смерть посылается праведникам.
/Из книги Виталия Яковлевича Вульф « 50 величайших женщин».