ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
23 июля 2024

Криминальный талант

Ничто не предвещало в судьбе этой женщины криминальной карьеры. Ольга Сегалович родилась в семье ювелира, открывшего в Царском Селе филиал одного из модных французских домов. Девушка получила прекрасное образование в петербургском пансионе, знала языки. Но судьба, а главное — криминальный талант героини сделали её настоящей преемницей знаменитой воровки Соньки Золотой Ручки. "На сцену" она вышла именно тогда, когда Сонька уже завершила свою "карьеру", а "почерк" Ольги фон Штейн так напоминал почерк Соньки, что прокуроры удивлялись.
Благополучие ювелира пошатнулось в начале 1890-х годов, и, чтобы как-то поправить дела, отец выдал 25-летнюю Ольгу замуж за старого приятеля Эдуарда Цабеля. Выйдя из-под отцовской опеки и расставшись с тихой жизнью Царского Села, молодая особа показала характер. "Молодые" поселились в Санкт-Петербурге на Казначейской улице, и Ольга быстро привыкла к суете столичной жизни. Пока муж работал, она принимала гостей и наносила визиты. Круг её знакомых быстро расширялся, и вскоре стало понятно, что дочка ювелира без труда кружит головы юнцам и мужчинам. Один роман следовал за другим, и в один прекрасный момент престарелый Цабель осознал, что кров с ним делит совершенно распущенная фрау. Она запросто принимала от посторонних мужчин дорогие подарки, от которых профессор приходил в ужас, и не колеблясь брала деньги в долг у почти незнакомых мужчин, которые глядели на неё с нескрываемым обожанием!
Цабель быстро понял, что жену не исправить, и в 1901 году дал ей развод. Для другой особы это стало бы приговором. Но только не для Ольги! Она тут же открыла бутылку самого дорогого шампанского и выпила его, так сказать, "за открывающиеся горизонты". Теперь она не зависела ни от отца, ни от мужа.

Ольга очень быстро поняла — в патриархальном Санкт-Петербурге к женщине её возраста относятся с почтением, только если она замужем за приличным человеком. Поэтому вскоре она вышла замуж во второй раз. На этот раз она сама выбирала себе мужа, способного ввести её в высшее общество, и им стал статский советник барон фон Штейн.
Обрадованная такой партией молодая женщина собралась было жить на широкую ногу, устраивать приёмы, ездить на балы, но тут оказалось, что её муж хоть и имеет вес при дворе, но жалованье у него довольно скромное. И тогда красавица Ольга фон Штейн впервые ступила на кривую дорожку мошенничества. Чего только не сделаешь, чтобы жить в роскоши!

Схема, к которой прибегла новоиспечённая баронесса, была стара как мир. К её мужу иногда приходили люди хлопотать об устройстве на ту или иную должность. Тех, кому он отказывал, на выходе встречала Ольга; она отводила гостя в сторону и объясняла ему, что должность можно получить, но за определённые преференции. А когда обнадёженный визитёр передавал ей деньги, "баронесса" тратила их на себя. Расчёт был на то, что взяточник никуда не пойдёт жаловаться.

Вскоре она стала придумывать мифические должности и брать взятки за устройство на них. Одних посетителей она уверяла, что владеет золотыми приисками и подыскивает управляющего, других — что ей требуется управляющий в имение. А у одного старика — отставного фельдфебеля — выудила 4 тыс. рублей, обещая устроить его заведующим больницей, которой якобы владела. Старик умер от потрясения, когда узнал, что его обманули. Но баронесса и бровью не повела. Ручки у неё оказались цепкие, прямо как у некоторых современных барышень.
Чтобы найти управляющего для мифического имущества, мошенница разместила в газете объявление. На него откликнулся некий Иван Свешников. Ольга объяснила ему, что имущество у неё велико — прииски, каменоломни, три доходных дома в Петербурге, а претендентов на должность — ещё четыре человека. И если г-н Свешников хочет получить должность, то ему нужно раскошелиться. Взамен баронесса обещала бедняге процент с прибыли и 400 рублей зарплаты — деньги по тем временам большие.
В общем, плутовка объегорила Свешникова на 45 тыс. рублей и отправила его... в Благовещенск! Вступать в должность. Сарафанное радио вскоре известило Петербург, что с "генеральшей" лучше дел не иметь. Когда ручеёк простофиль иссяк, авантюристка раструбила, что у неё в Париже скончалась тётка-миллионерша и оставила всё имущество ей — единственной достойной племяннице. Узнав о таком повороте, лучшие магазины Санкт-Петербурга без вопросов отпускали товары в кредит, и Ольга ещё какое-то время смогла жить без проблем.
Тем временем г-н Свешников побывал не только в Благовещенске, но и исколесил всю Сибирь в поисках приисков г-жи фон Штейн. Чтобы выбраться обратно в Санкт-Петербург, ему пришлось работать грузчиком и копить деньги на дорогу. Но он сумел вернуться в столицу и явился к фон Штейнам с претензией.

Разумеется, голодранца прогнали дворники. А когда ему всё же удалось проникнуть в дом с чёрного хода — выгнали слуги. Он кричал, что дело так не оставит, и грозился написать прокурору, однако угрозы остались угрозами — заявлять на жену сановника было опасно, да и выставлять себя посмешищем не хотелось. Точно так же происходило и с другими облапошенными гражданами.
Те немногие кредиторы, которые осмеливались приходить к Штейнам за деньгами, выходили от мошенницы с твёрдым убеждением, что она святая женщина и что ей следует дать ещё денег — таково было обаяние баронессы. Кредиторов она принимала в зимнем саду, где были собраны редчайшие тропические растения и стояли прекрасные статуи. Ослеплял людей и её титул — Ольга фон Штейн стала гофмейстериной императорского двора, то есть заведовала канцелярией императрицы. Разве мог человек, живущий в роскоши, так мелко врать? Нет, конечно!

Вскоре ещё одной жертвой лгуньи стал 65-летний адвокат Фёдор фон Дейч. Он влюбился в фон Штейн, отдал ей все свои деньги, пустил по миру семью, а когда деньги закончились, стал выполнять для неё поручения, вплоть до того, что сдавал свои вчерашние подарки в ломбард, а деньги относил баронессе.

Если кто-то начинал сомневаться в платёжеспособности Штейн, Дейч опровергал это, демонстрируя телеграмму о наследстве из Парижа. Наконец, кто-то из знакомых доказал ему, что телеграмма отправлена из Павловска и к Парижу отношения не имеет. Бедняга умер от удара.
Однако рано или поздно мошенница должна была встретить достойного соперника. Так оно и произошло. В 1905 году Ольга фон Штейн познакомилась с мещанином Кузьмой Марковым. Она задурила ему голову проектами и, взяв с него 5 тыс. рублей "залога", отправила в Вену — якобы для покупки особняка.

В Вене Марков активно взялся за работу. Он присмотрел несколько домов, отправил отчёт в Петербург и стал ждать распоряжений. Однако время шло, деньги заканчивались, а Штейн молчала. Через пару месяцев беднягу вышвырнули из гостиницы, но он оказался упорным малым. Нелегально перешёл две границы, отсидел месяц в тюрьме Бухареста и с помощью русского консула вернулся в Россию, где сразу же обратился к прокурору Михаилу Крестовскому, бывшему бретёру. Не понаслышке зная о влиятельности Ольги фон Штейн и её мужа, прокурор заказал материал о похождениях баронессы одному из ушлых журналистов "Петербургского листка".
К этому времени фон Штейн пустилась во все тяжкие — она продавала поддельные картины, фальшивые золотые слитки, а однажды даже угнала автомобиль и тут же заложила его в ломбард.

Редактору издания пришлось выдержать угрозы от петербургского градоначальника Клейгельса. Статья о похождениях баронессы вышла, но резонанса в высшем свете не вызвала. Тем не менее в прокуратуру потёк ручеёк пострадавших от аферистки. Вскоре Крестовскому пришлось нанимать помощников — он не успевал записывать показания. Прокурору помогали журналисты: они публиковали записки Свешникова и признания чиновников, которых баронесса обманула.

Наконец, общая масса возмутительных историй перевесила влияние барона фон Штейна, 13 августа 1906 года мошенницу арестовали.
Правда, её тут же выпустили на поруки, но тем не менее следствие шло и в 1907 году начался суд. Выяснилось, что жертвами стали 120 человек, многие из которых отдали фон Штейн последнее. Несмотря на то что баронессу защищали самые лучшие адвокаты, единственное, что ей оставалось, — бежать. Что она и сделала.

Долгое время аферистку не могли найти, наконец, вскрыли письма из Нью-Йорка, которые приходили адвокату Осипу Пергаменту. В них некая Амалия Шульц то и дело просила прислать ей денег. Сверили почерк — он был похож. Тогда сделали запрос в полицию Нью-Йорка — и беглянка была арестована и этапирована в Россию. В 1908 году суд возобновился. Адвокаты дрались за баронессу как львы, и приговор суда оказался мягким — за все свои художества баронесса получила 16 месяцев тюрьмы. Это навсегда вычеркнуло её из высшего света.

Выйдя на свободу, "генеральша" снова нашла себе мужа, но жить тихо не захотела и в 1915 году снова оказалась в суде — её обвиняли в махинациях с поддельными векселями. Защищать её было некому, и она получила пять лет острога.

В 1917 году аферистка получила свободу по амнистии. В годы Гражданской войны крутилась как могла и в 1920 году снова оказалась на нарах — взяла у простачка золотые украшения, пообещав принести продукты, но на встречу не явилась. Большевики чикаться не стали и сослали её в трудовой лагерь на бессрочное поселение. Там 51-летняя "аристократка" сумела обворожить начальника лагеря Кротова, и он добился для неё освобождения, а затем уехал с ней в Москву и стал подельником.

Занимались мелочовкой: брали предоплату за товар, которого не было, сбывали поддельное золото. Вскоре Кротов попал в тюрьму, а стареющая "баронесса" получила срок "условно". Говорят, последние годы она прожила с каким-то красноармейцем, который в 1930-х годах продавал на рынке квашеную капусту. Бывшая "генеральша" помогала ему чем могла и была благодарна. Ведь без него единственное, что ей оставалось, — это спиться, ночуя на вокзалах.

Реальные истории