ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
8 сентября 2023

- А я тебе говорю, мне нужна эта шуба! В чём я, по-твоему, должна ходить зимой? Жену, Лёшенька, нужно обувать и одевать. Жена – это святое.
В моей семье главным был муж. Я не могла себе представить таких разговоров. Нет, мой Юра меня и обувал, и одевал. И не раз уже предлагал уволиться и сидеть дома, тем более беременной. Но я сказала, что доработаю до декрета. За Машкиными разговорами по телефону, когда она менторским тоном поучала бедного Алексея, я могла следить бесконечно.

У Маши отец служил в министерстве торговли. Что-то у них там расформировывалось, переформировывалось и переименовывалось, но смысл был один: Виктор Сергеевич всегда был на хорошем месте, при должности. И с деньгами и связями, само собой.
Машка не слишком радовала родителей – тягой к наукам она не отличалась. В институт не рвалась. Зато умудрилась сразу после школы родить сына от не слишком путёвого одноклассника, который только выдохнул с облегчением, когда Виктор Сергеевич прокричал, что у него не будет такого бесполезного зятя. Одноклассник ушёл в закат, Машка поплакала, и стала растить сына, Витю. Назвала, чтобы подмазаться к папе.
Это было лишним – папа в любом случае Машку любил до одури, как свою единственную дочь. Он и пристроил её в один и самых прибыльных магазинов Москвы, где мы с ней познакомились.
Я свою карьеру в торговле строила сама, по кирпичику, и мне моё место тогда, в девяностых, досталось с трудом. Маша была мне интересна. Своей яркостью и командирскими замашками. И тем, что ей было на всех вокруг наплевать. Нет, эта была не зависть, а действительно интерес. Например, если Машке хотелось работать – она быстро и ловко разбирала коробки, могла перемыть полки, навести порядок на кассовом узле. Но если ей было лень, она с особым, смачным удовольствием посылала начальство, с усмешкой Горгоны. Мария знала, кто её папа, и все вокруг это знали… и какой же был кайф наблюдать за бессилием нашей Риммы Павловны, директора магазина. Начальство было недобрым, нелояльным, и пыталось выжать из нас все соки, при этом попутно оштрафовав за что-нибудь. А Машке было плевать, и ничего с ней нельзя было сделать. Римма орала и брызгала слюной в бессильной злобе, а Маша только улыбалась, нагло глядя ей в лицо.
Мы не дружили – Машка ни с кем из нас не дружила. Что уж там говорить, она считала себя лучше нас. Но когда в коллективе у кого-то был день рождения, или просто праздничный день – Мария приносила крутые бутылки с алкоголем, дарила хорошие подарки. На миг, выпив, даже сближалась с нами. Но не дружила, нет.
Потом сразу случилось две вещи: я забеременела, а Машка собралась замуж. Узнав о моей беременности, она спросила:
- Лилька, а ты замужем?
- Конечно. – немного удивлённо ответила я.
И лишь потом поняла свою бестактность. У Маши был ребёнок, но она-то не была замужем.
- Вот и я думаю: надо. Нашла там одного. Из простых, зато деньги научился зарабатывать. Квартира у него, опять же. Четырёхкомнатная, своя – семьи нет. Трагически погибли. Женат не был. Характер… в общем, подходит мне его характер.
- Как зовут?
- Лёша.
- А ты… вообще-вообще к нему, что ли, ничего не чувствуешь? Чисто всё рассчитала?
- Я уже чувствовала. Этого достаточно. Как выяснилось, любовь – так себе развлечение.
Я тогда очень любила своего, теперь уже бывшего, мужа, и очень удивилась, конечно, но… дело-то хозяйское.
Машка вышла за Алексея. Въехала с сыном в его большую квартиру. Папа не стал возражать на этот раз. Надо сказать, что Машка быстро загнала Лёшу под каблук. Я никогда не забуду многозначительный тон коллеги, когда она сидела с телефоном в руках за кассой и внушала мужу:
- А я тебе говорю, мне нужна эта шуба! В чём я, по-твоему, должна ходить зимой? Жену, Лёшенька, нужно обувать и одевать. Жена – это святое.
В моей семье главным был муж. Я не могла себе представить таких разговоров. Нет, мой Юра меня и обувал, и одевал. И не раз уже предлагал уволиться и сидеть дома, тем более беременной. Но я сказала, что доработаю до декрета. За Машкиными разговорами по телефону, когда она менторским тоном поучала бедного Алексея, я могла следить бесконечно. Примеряла на себя – смогла бы я жить с подкаблучником? Нет, никогда, ни за что. А Машка была счастлива.
У меня уже было пред декретное состояние, а нас, как назло, завалили работой. Надо отдать должное Марии, при всём её высокомерии она старалась мне помочь.
- Я сама. Успокойся, всё у меня нормально. – отмахивалась я. – Пойдём лучше, покурим.
Тут надо сказать, что я бросила и курить, и выпивать, как только узнала о своём положении. Но тогда, на седьмом месяце, упахавшись за день, могла стрельнуть у Машки импортную сигаретку и покурить. Раз в неделю. У неё всегда был запас: например, тонкие, и обычные. И все хорошие. Мы компанией шли в курилку. И Машка давала мне тонкую сигаретку.
- Чо ты мне суёшь эту козью ножку! – возмущалась я. – Дай нормальное Мальборо.
Машка вставала в позу и театрально причитала:
- Вы посмотрите на эту беременную женщину! Сигарету я ей не ту дала. Кури, что дали. А то вообще ничего не дам. И мужу расскажу ещё.
Мы хохотали – Машка была забавной. Может не так уж и не обоснован был её снобизм. Вспоминая иногда то время, я понимаю: Маша отличалась от нас. Не только тем, что родилась с серебряной ложкой во рту. Она просто была другой – ярче, сильнее. Не лучше, а просто другой.
Я ушла в декрет и обратно уже не вернулась. Но историю Машки знаю. Она мне сама поведала её однажды, когда мы случайно, спустя пятнадцать лет, встретились на улице, зашли в ресторан, и проговорили три часа подряд.
Они жили с Алексеем, и жили неплохо. Она – начальник, он – подчинённый. Любящий и беспрекословный. Потом нарисовалась проблема – Маша не слишком хотела совместных детей.
- Вон, Витька есть. Его надо вырастить.
- Да, но я-то хочу общего ребёнка!
Долго Лёша уговаривал Марию, но уговорил. Родилась у них дочка, Ксюша. Лёшка любил дочь без памяти – дождался наконец собственного ребёнка. Он всё так же хорошо зарабатывал, одевал и жену, и двоих детей. Машке уже даже не надо было просить помощи у папы – справлялись сами.
- Может, мне с работы уйти? – спросила она у мужа.
Он тогда очень удивился. В их семье всё решала Машка. С какой стати она вдруг решила спрашивать у него разрешения?
- Как хочешь. – ответил он.
- Нет! Нет, мне не надо, как я хочу! Мне надо, чтобы меня уговаривали: не работай, Машенька, не пачкай белы рученьки, я тебя всем обеспечу!
Леша посмеялся, заверил, что он, конечно, всем обеспечит Марию. И детей тоже, само собой разумеется.
- Тогда я выучусь на права, а ты подаришь мне машину. – решила Машка.
Стала собой, так сказать.
На права Машка выучилась. С Ксюшей по очереди сидели то няня, то Машкина мать. Отец Марии всё ещё был в седле, то есть при должности. Жизнь была замечательной. Для всех. Кроме, пожалуй, Лёши…
Когда Машка его охомутала, - а иначе тут и не скажешь, - она ему, безусловно, нравилась. Молодая, красивая, весёлая. То, что уже с ребёнком, тоже не беда. Нравилась… и очень. Лёшка рано остался без родителей и бабушки – все погибли в нелепой аварии. Он был совсем не прочь обзавестись семьёй. Вот только никто особо на Лёшу не засматривался – он был невысокого роста и не красавчик. С совсем заурядной внешностью. Но Машка что-то в нём рассмотрела. Вышла за него.
И в постели у них всё было хорошо. И по дому Маша, несмотря на свои командирские замашки, всё делала: убирала, вкусно готовила. И дочку вот ему родила опять же. Но любви-то не было… ни любви, ни ласки. Жена могла распоряжаться, командовать, требовать. А так, чтобы прийти, сесть к нему на колени, обнять, сказать доброе слово – такого от Машки Лёша уже и не рассчитывал дождаться.
Мария получила права, Леша купил ей машину. Он пытался сказать ей, что для начала надо взять что попроще, чтобы не жалко было бить.
- Я не собираюсь ничего бить! У нас есть деньги. Хочу мерседес.
Купили мерседес. Машка постоянно цепляла то чужие зеркала, то бордюры, то заборчики - и это нормально на первых порах, так бывает.
- Ничего. На этой насобачусь, а потом купим новую. – весело сказала Маша.
Лёша только глаза закатил. Какая разница? Она же всё равно его ни о чём не спрашивала. Решала, и всё.
Шли годы. Витя уже почти закончил школу, Ксения тоже росла не по дням, а по часам. Машка давно уже решила, что жизнь удалась. Дом-полная чаша. Семейный статус – как положено. Двое детей – не наркоманы, не хулиганы. Родители ещё бодры и здоровы. Она сама классно выглядит, и ездит на дорогой машине. Хорошо уже ездит, ничего не цепляет. И Машка не придумала ничего умнее, как разъехаться с мужем по разным спальням. Знаете, как в том анекдоте:
- Ты всё с тем же живёшь?
- Всё с тем же… всё реже, и реже…
Только тут инициатива исходила от Машки. Они давно уже переехали из Лёшиной квартиры, продав её, в большой загородный дом. Возможность спать раздельно была. Желание такое было только у Маши.
Лёша попробовал возмутиться. Но ему это никогда не удавалось, не получилось и в этот раз. Когда Машка рассказывала мне эту историю в 2010 году, я не выдержала и перебила её:
- А ты вообще понимала, чем тебе это может грозить?
Она усмехнулась и опрокинула в себя бокал вина:
- Я была уверена, что он никуда не денется. Он же был моим… ручным…
- Так и держала бы на ручках! Боже, Машка, ну нельзя же быть такой дурой!
- Ой… кто бы говорил! Сама-то развелась.
- Знаешь, сейчас, когда нам уже не по двадцать два, я понимаю одно: есть мужики, которых точно не стоит никому уступать. И у тебя был именно такой.
Машка не стала спорить. На её лицо набежала тень, но она быстро смахнула её, и продолжила свой рассказ.
Полтора года они жили в разных спальнях и считались семьёй. Были на бумаге семьёй. Взаимодействовали, как семья. Во всём, кроме постели. И настал тот чёрный для Машки день, когда Алексей признался, что уходит к другой. Она не могла поверить, но нашлась та, которая проявила к Лёше и любовь, и ласку. Это когда они были молодыми, и все гнались за внешностью, никто, кроме Машки, не додумался выйти замуж за Лёху. Но с годами мы переосмысливаем человеческие достоинства, и понимаем: внешность сильно переоценена, если тебе не на конкурс красоты, конечно. Для жизни нужна не красота, а доброта и любовь.
- Ксюху, если хочешь, я могу забрать себе. – предложил Лёша. – Или, буду забирать, когда скажешь.
Машка встала на дыбы. Она орала и кидалась подушками и посудой. Грозила, что не даст Лёхе ни развода, ни жизни, ни работы. Его бизнес тоже был в сфере торговли, и Маша побежала к отцу:
- Помоги мне! Нужно прижать Лёху так, чтобы он понял – без меня ему никуда!
Отец невесело усмехнулся и сказал:
- Не буду! Не маленькая уже, решай свои проблемы сама.
- Но папа!
- Не буду! Денег если надо – попроси, я дам. А портить жизнь никому не буду. От хороших жён не уходят.
- Неправда! – разревелась Маша. – Эти гады уходят от любых!
Ей вдруг стало немыслимо потерять Лёху. Нет, не от любви. От страха остаться одной и без мужа. И без привычной жизни.
- Гады, может, и от любых уходят. Но твой муж не такой. Лёшка был тебе хорошим мужем. Значит, сама напросилась.
И от того, что отец был прав, Маша расплакалась ещё горше. Он обнял её и утешал, как маленькую.
- Ничего, доча. Ничего… всё наладится.
- Как? Как наладится? – выла Машка. – Воспитали из меня командиршу! От меня все бегу-у-ут….
- Да ладно тебе! Он почти пятнадцать лет продержался. Это, знаешь ли, срок!
Маша отпустила Лёшу. Так она решила для себя: отпустила. Старалась не думать о том, что он ушёл бы и так, и так. Бывший муж часто видится с дочерью, забирает её на выходные и каникулы. Дом он оставил Маше. Сам пока живёт у новой жены, думают, как расширять жилплощадь. Ксюха с мачехой быстро нашла общий язык и приезжает от папы весёлая и довольная.
- Ревнуешь? – спросила я у Машки, имея в виду Ксению и новую жену Леши.
- Прям. Не ревную. Пусть себе. Я вот тут заценила прелесть жизни в разводе. Хочешь – делаешь домашние дела, а не хочешь – так и не делаешь. Можно ходить по дому лохматой и в пижаме. Погоди, это ещё только начало… что-нибудь ещё отыщется. Знаешь, а хорошо, что я его не любила. Не представляю, как было бы больно, если бы любимый ушёл.
- Машка, так если бы ты его любила – вы бы, может, так и жили. Не придумала бы ты никаких раздельных спален…
- Тоже верно, Лиль. Да… а ты как? Нового мужа нашла?
- Конечно. Нашла, живём. У него тоже есть сын, общих детей не просит, слава Богу. Но спальня у нас общая!
- Достала меня подкалывать… - хмыкнула Машка. – Поняла я, поняла. Дура я.
- Ты встречаешься с кем-нибудь?
- Нет. Да, наверное, и не буду. – задумчиво сказала она.
- Почему это? – удивилась я.
- Знаешь… я же не такое дер ь мо, как все думают. Я ж всё понимаю, сколько лет Лёхиной жизни я просто сожрала. Испортила капитально. Не хочу я, короче, никому больше портить жизнь, вот и всё!
Скажу честно, от Машки такое услышать было совершенно потрясающе, и… прекрасно. Пусть поздно, но она поняла.
- А если влюбишься? Нам же ещё даже сорока нет…
- Ой… надеюсь, не влюблюсь.
Я смотрела на Машку. Она была точно такой, какой я её и помнила: яркой, весёлой. Сильной. Ошибаются все. Хорошо, когда из ошибок удаётся сделать выводы. Дай Бог Машке счастья, даже если это счастье – ходить в пижаме по дому и не варить борщи.
© Ирина Малаховская-Пен