ПреЛЮДИи чувств

Прелюдии Чувств
17 марта 2023

«ЗНАХАРЬ»

Летом 1983 года на советские экраны вышел польский фильм «Знахарь». История в одночасье потерявшего семью и память варшавского профессора медицины Рафала Вильчура растрогала многих зрителей.
В Беларуси «Знахарь» оказался своим, очень трогательным и близким, и хотя в фильме напрямую об этом не говорится, многие догадались, что сюжет развивается на территории довоенной Западной Белоруссии. Неудивительно, ведь автором книги, по которой была снята лента, является уроженец Витебщины Тадеуш Доленга–Мостович.
Известный в межвоенное время журналист и писатель не раз помещал героев своих книг в колорит западнобелорусских городов и местечек.
Есть белорусский след и в судьбе исполнительницы главной роли Анны Дымной.
Своей фамилией она обязана мужу, родившемуся под Барановичами.

Когда режиссер Ежи Гофман, известный по батальным постановкам исторической трилогии Генрика Сенкевича, задумал экранизировать «Знахаря», многие скептически отнеслись к самой идее.
На дворе был 1980 год, вся Польша жила уличными протестами, забастовками и «Солидарностью».
Культурная богема, в 70–е годы переживавшая эпоху фильмов «морального беспокойства», в тот момент остро озабоченная текущими отношениями общества и власти, считала совершенно неуместной слезную мелодраму с достаточно банальным сюжетом. Некоторыми коллегами это воспринималось едва ли не как творческое предательство. «Вокруг безумствовали вихри истории, вокруг раскаленные добела политические страсти...
А мы жили совсем в другом мире», — вспоминал о работе над фильмом спустя годы Ежи Гофман.

«Знахарь», как и «Ва–банк» Юлиуша Махульского, попал в точку.
Картинки, казалось бы, такой далекой, красивой жизни 30–х годов раскрасили зрителям серые обыденные мысли. «Знахарь», вышедший на польские экраны в 1982 году, дарил надежду и веру в то, что, пройдя тяжелые испытания, все в итоге закончится хорошо. Люди выходили из кинотеатров растроганные до слез. Критикам оставалось лишь скрежетать зубами...

Удивительным образом перекликались с фильмом и удары судьбы актрисы Анны Дымны, сыгравшей главную женскую роль. Историю стоит рассказать с того момента, когда юной студенткой Анна Дзядык познакомилась со своим будущим мужем. Первая встреча с Веславом Дымным была далекой от романтики. Он шумно выпивал с коллегами под дверями ее комнаты в отеле, а она никак не могла уснуть. Когда попросила успокоиться, в ответ услышала поток брани... Однако назавтра смущенный Веслав уже ждал ее с букетом цветов.

У них была значительная разница в возрасте — 15 лет, но их объединяли традиции семей, лишь недавно перебравшихся на юг Польши. Веслав, который родился в деревне Полонечка недалеко от Барановичей, в последние годы войны вместе с матерью и младшими братьями вынужденно проделал сложный и опасный путь в Силезию. И Анна, родители которой перебрались в Краков из Западной Украины. Они не раз делились друг с другом воспоминаниями о семейных обычаях, так нетипичных для обыденности южнопольской провинции.

Веслав был удивительно талантливым человеком, а ко времени их знакомства уже и весьма знаменитым. Писал сценарии, юморески, тексты песен, выступал в популярном краковском кабаре, играл в кино, рисовал. С ним было бесконечно интересно. До сих пор Анна с теплотой вспоминает свою первую любовь. Они прожили шесть лет.

Все рухнуло за несколько месяцев. Осенью 1977 года неисправный телевизор спровоцировал пожар в доме. Тогда сгорели многочисленные наработки и архивы мужа, однако это оказалось лишь началом цепи страшных событий. Буквально через три месяца Анна нашла уже в новом доме мертвого Веслава, отправившегося туда обустраивать жилье. Обстоятельства и причины смерти так и остались до конца не выясненными.

Спустя всего три месяца, в мае 1978 года, Анна ехала на съемки в Венгрию. Там над озером Балатон мечтала наконец отогнать бесконечно гнетущие ее траурные мысли, открыть новую страницу в жизни. Уснула в машине. Проснулась уже в венгерской больнице с тяжелыми травмами ног, позвоночника. Парализованной 27–летней актрисе врачи не давали гарантии, что снова будет ходить. Она выкарабкалась. Многомесячная реабилитация, вера, забота близких и совсем чужих людей вернули ее к жизни.

Те драматические переживания остались с Анной навсегда, заставили по–новому взглянуть на мир: «Когда пришла в себя после аварии, долго была словно где–то далеко. Да, было мне там хорошо. Светло, тепло. Возвращение в реальность означало боль, ощущение серьезности травм. С радостью и облегчением, что боль уходит, снова проваливалась в эту пропасть. Из самого момента, когда пришла в себя, немногое осталось — провал в памяти. Но радость того, что жива, помню до сих пор. Рассудок был словно выключен, но эмоции и чувства сохранились. Это мне дало уверенность, что человек излишне многое планирует, комбинирует. А должен жить, это его обязанность, наивысшее предназначение, шанс и радость».

Роль Марии Вильчур в «Знахаре» после всего случившегося стала для Анны Дымны близкой. Когда в фильме молодой граф Чиньский ухаживал и смешил девушку в магазине, это было так, словно она снова переживала отношения с необыкновенно скорым на яркие выдумки Веславом.
А киноавария на мотоцикле и месяцы восстановления —ее собственно пережитое второе рождение после венгерской командировки.
На роль молодого графа Ежи Гофман планировал пригласить Даниеля Ольбрыхского, уже сыгравшего в его фильмах «Пан Володыевский» и «Потоп» знаковых персонажей. Но тот отказался. Выбор пал на Томаша Стокингера. И хотя многие посчитали, что молодому актеру роль далась непросто, на съемочной площадке с Анной они целовались более чем по–настоящему. Как вспоминал Томаш спустя годы: «Любили мы сцены с поцелуями, часто просили сделать еще один дубль. Думаю, была у нас с Анной, как теперь говорят, своя химия».

Белорусскую провинцию (а в книге Доленга–Мостовича о том, что семья мельника Прокопа, в которую приходит главный герой фильма, — белорусы, написано прямо) снимали в городе Бельск–Подляски. Наверное, самом белорусском городке Белосточчины, да и, собственно, всей Польши. Жители Бельска по–прежнему не забывают фильм, многие тогда участвовали в массовках.

К съемкам центр немного подготовили, вспоминал один из бельчан Марьян Домбровский: «Перед Ратушей насыпали песка и выложили старый «брук» там, где уже давно был асфальт». Сам Марьян тогда немного занимался фотографией, и на старых снимках осталась память о многих горожанах, попавших на экран: «Вот, например, «Лимончик» — многолетняя заведующая бельским рынком, которая случайно попала в кадр, но так понравилась Ежи Гофману, что специально под нее придумали эпизод, где она ест яблоко. По мнению режиссера, это придало фильму местного колорита». В Бельске, кстати, состоялся и предпремьерный показ самой ленты. Можно только себе представить, какой ажиотаж наблюдался тогда в местном кинотеатре «Знич».

Для многих в памяти навсегда осталась по–деревенски теплая, почти домашняя атмосфера. Во время перерывов режиссер иногда отправлял актеров прогуляться за грибами, а потом лично их готовил и угощал всех участников съемок. Провинциализм, впрочем, сыграл и злую шутку.
Одной из самых ярких сцен должен был стать эпизод, когда молодой граф, уже готовый на могиле возлюбленной расстаться с жизнью, в последний момент узнает о ее счастливом выздоровлении.
С букетом роз он мчится, чтобы рассыпать цветы у ног девушки в деревенской хате...
Эти розы оказались самыми дорогими в истории польского кино.
Накануне получивший задание найти в Бельске самые красивые розы администратор сумел раздобыть лишь скромный и уже слегка подвявший букетик. Однако поставленный режиссером ультиматум: не будет роз — не будем снимать, будете отвечать за срыв съемочного процесса, заставил ответственных за реквизит на такси отправиться за двести километров в Варшаву.
Там на столичном рынке было куплено несколько десятков действительно прекрасных желтых роз.
Как вспоминал Томаш Стокингер, «счет был астрономический. Такие цветы могли позволить себе в те времена лишь иностранцы.
Когда розы наконец приехали, Гофман потратил огромный метраж купленной за иностранную валюту пленки лишь на одну эту сцену.
Можно было сделать два, в крайнем случае, три дубля.
Он сделал их одиннадцать.

Написанный изначально как киносценарий, «Знахарь» оказался неожиданно отвергнут на киностудии.
Тогда Доленга–Мостович в 1937 году переделал его в полноценный роман.
В таком виде книга наконец и заинтересовала кинопроизводство.
Еще до войны, в том же 1937 году, была осуществлена ее первая экранизация.
На волне успеха в 1939–м по новому роману «Профессор Вильчур» было снято продолжение.
И буквально сразу Доленга–Мостович написал сценарий для третьего фильма «Завещание профессора Вильчура». В нем, кстати, писатель сыграл самого себя — автора.
Работу над фильмом прервала война, но закончить его все–таки смогли спустя несколько лет.

«Знахаря» 1982 года в постановке Ежи Гофмана сегодня в Польше считают одним из самых удачных фильмов ХХ века.

В 2016 году группа энтузиастов решила сделать свое продолжение.
Фильм называется «Капканы», снимался в городе Бельск–Подляски и на средства города, а участие в нем приняли несколько актеров экранизации 1982 года.
Это уже современная история молодых людей, которая переплетается с судьбой внучки профессора Вильчура.

Автор Алексей Будай