ПРИКОСНОВЕНИЕ ДУШИ

Прикосновение Души
30 декабря 2024

Седенький доцент положил трясущуюся руку на дверную ручку аудитории, мгновение помедлил и отворил дверь. Студенты сразу притихли, тем более, что сегодня на вид Иван Ильич был особенно стар, сутул, и больше чем обычно тряс головой и шаркал ногами.

***

Доценту кафедры высшей математики провинциального строительного вуза было почти семьдесят. А выглядел он на десять лет больше.

Иван Ильич всегда говорил очень ровно, спокойно. Так объяснял, так спорил с умниками и журил неуспевающих. У него были цепкие стальные глаза, которые на поверку всегда оказывались очень добрыми и всепонимающими. А когда уходили люди и он оказывался один, эти глаза теряли свою "бронебойную" защиту и становились прозрачно-серыми, беспомощными, бесконечно усталыми.

Его любили все - коллеги, студенты, уборщицы, соседи, продавцы в магазине.

Но люди менялись, и студенты начала двухтысячных - это не их сотоварищи из какого-нибудь 1976 года. Уходил коллективизм и вера в светлое будущее. Каждый заботился о себе, и очень редко появлялись юные личности той, старой формации. С такими студентами Иван Ильич дружил, как можно дружить с людьми намного моложе себя, - отечески, покровительственно. Чаевничали на его кухне, фантазировали в мире математики.

Один парень, толковый, чистый, в математике прилежный, можно сказать, талантливый, в девушку влюбился. А та - фифа избалованная. Ее родители за деньги в будущие архитекторы определили. Он ходил как тень, мучась от неопределенности и недосягаемости.

А Иван Ильич дерзнул свое видение их отношений парню преподнести.

- Асимптота она у тебя вертикальная... - вздохнул преподаватель.

- Как асимптота? - ошалел парень.

- Что такое асимптота? - включил педагога Иван Ильич.

- Асимптота - такая прямая, к которой график функции подходит бесконечно близко, но не сливается с ней, - сказал отличник.

- Что из этого следует? Замуж таких берут? Можно к человеку бесконечно безнадежно приближаться?

- Нет... А почему вертикальная?

- Больно тоща, - усмехнулся Иван Ильич, и они с неудавшимся женихом рассмеялись.

Заведующий кафедрой очень дорожил своим самым пожилым преподавателем. Он был его неизменным фактором стабильности, осью, на которую нанизывались и затем функционировали другие шестеренки живого механизма под названием "кафедра".

И была еще одна весомая причина, почему Иван Ильич мог не беспокоиться насчет того, что его попросят на пенсию. Здесь, в стенах института, больше двадцати лет назад иностранный студент-наркоман убил его дочь - Ангелину, пушистую нежную блондиночку с прозрачно-серыми глазами.

Дело было политическое, надо было замять. И его девочка, его принцесса, осталась немым укором в памяти многих ответственных работников того периода. Жена быстро сдала и умерла через пять лет. Докторская диссертация была заброшена. Остались математика и память - два друга и два врага.

А потом появился еще один друг - Самый Главный.

***

Иван Ильич поднялся к преподавательскому месту, сел, обвел глазами аудиторию и улыбнулся одними глазами.

- Здравствуйте, будущие строители! - сказал он. - Хочу сказать, что, к сожалению, вынужден проститься с вами. Экзамен у вас примет другой преподаватель.

- Вы уезжаете? - ахнула старательная Альбина.

- Можно сказать и так. Вы не должны бояться. В целом вы неплохо знаете предмет. Только нужно, чтобы кто-то вовремя разбудил Романова.

-

- Аудитория грохнула от хохота. Романов всегда, хронически, безнадежно опаздывал.

- Прежде чем подвести промежуточные итоги ваших знаний, немного беллетристики, - продолжил Иван Ильич.

Студенты улыбнулись. "Беллетристика" была у него типа ругательства. "Мне беллетристики не надо, ты мне математику покажи", - говаривал иногда Иван Ильич.

Увидев улыбки, он отрицательно покачал головой:

- Нет, другая беллетристика, правильная. Я вам расскажу, как я провел выходные.

Все внимательно слушали.

Иван Ильич вздохнул поглубже и сказал:

- В субботу вечером впервые в жизни я был на исповеди в православном храме. Он ближе всех к моему дому. Я заранее прочитал, как нужно готовиться. Я прочитал молитвы и написал список моих грехов. Батюшка, примерно моего возраста, спросил, почему я так долго шел на исповедь. Я ответил, что я математик, слишком рациональный человек. А он сказал, что астрофизик, первая специальность - физика твердого тела. Второй священник в его храме - врач. Он спросил, почему я пришел? Я ответил, что умираю.

Аудитория заволновалась.

Иван Ильич продолжил, и тут студенты обратили внимание, с каким трудом ему удается каждое слово:

- Я сказал, что поверил в Бога. Но это не так. Я всегда верил в Него, просто не до конца понимал это. Кто мог придумать такое чудо, как математика, и дать нам ее как инструмент к познанию мира? Кто мог однажды столкнуть меня с моей будущей женой, чтобы в конце жизни я смог сказать: "Я был счастлив!" И девочка наша... Она прожила меньше, чем вы, но навсегда оставила нам с женой свою любовь, память о счастливых годах, что она была с нами.

Девушки начали шмыгать носами и тереть глаза. А парни закаменели в своих позах.

- Кто мог создать такое чудо, как человек? Кто мог дать нам, русским, такую Родину? Никого не слушайте. Никогда не стесняйтесь, что вы русские. Пожалуйста, выучитесь на хороших инженеров. Никогда, никогда, никогда ничего не делайте заведомо плохо. Это ниже нашего достоинства - что-то делать плохо. А вчера я причастился. Попробуйте узнать об этом, не дожидаясь моего возраста. Это как впустить в себя Небо. Иначе бы у меня не было сил рассказать вам это. Идите в храм! Будьте благодарны Богу! Там другая математика, Небесная... Математика Духа... Лейбниц... зачем... - Иван Ильич порывался сказать еще что-то, но речь уже угасала. Он уткнулся лицом в стол и замер.

Замершие студенты через секунду уже набирали скорую, а самые близкие пытались тормошить любимого учителя. А Иван Ильич с закрытыми глазами слышал мерные шаги Ангелины, которые он бы узнал из тысячи. Это ее маленькие ручки взяли его, и он упал в них, как в новую детскую колыбельку. И - Тишина.

Выпуск студентов Ивана Ильича был самым лучшим за долгие годы. На вручении дипломов многие из выпускников смотрели на Небо и улыбались.

священник Игорь Сильченков