ПРИКОСНОВЕНИЕ ДУШИ

Прикосновение Души
16 марта 2023

По телевизору время от времени показывают жизнь "ветеранов" эстрады, как правило, в двух ракурсах: либо расспрашивают о жизни на пенсии, либо с нескрываемым цинизмом демонстрируют, как родня делит наследство. В первом случае, "звезда" улыбается и говорит, что сил много, планов громадье, и вообще, старость - это вторая молодость.

Во втором случае - полный хардкор. Людям нравится смотреть, как пилятся наследуемые миллионы, и на что готовы пойти родственники, гонимые алчностью.

Вот об этом, и о многом другом, рассказал без прикрас Александр Ширвиндт в интервью:

- Если не можешь жить в стране, которую любишь, люби страну, в которой живешь.

- После того как мы решили освободиться от советского прошлого, мы ничего не создали, кроме эфемерных надежд. А вектора-то нет! И нет корней, потому что их все время выкорчевывают. А теперешние саженцы крайне подозрительны.

- На ключевых руководящих постах в сфере культуры сидят дилетанты.
Время изменилось. В мире, где всем правят деньги, важно не стать лучшим и выдать качество, нужно умудриться выдать такой продукт, на который спрос будет выше. Кто-то из известных режиссеров признавался, что ставит один фильм для себя, из любви к искусству, а другой, за который ему жутко стыдно (полная халтура), для массового зрителя, который платит деньги.

Разве не было в СССР проходных фильмов и книг? Графоманов и самозванцев? Были. Но наша память это такая штука, которая стирает все плохое и лелеет только самое лучшее.

- Со всех сторон пропагандируют успех. А успех в нашем обществе во многом связан с наглостью и напористостью, с умением договориться с собственной совестью ради результата. О порядочности, чести, долге вспоминать не любят. Они совершенно не рентабельны.

- Если без позы, для меня порядочность - чтобы не было стыдно перед самим собой в районе 3 часов ночи.

- Как говорил кто-то у Чехова, все болезни от нервов. А нервы — это что? Нервы — это стрессы. А стрессы — это что? А стрессы — это жизнь. Поэтому я всю жизнь стараюсь себя обезопасить иронией.

Но все-таки с годами накапливается огромный запасник негатива. Поневоле что-то остается в осадке и уже не вымывается ни иронией, ни юмором, ни скепсисом, ни цинизмом. Это превращается в такую корку, которую не размочишь ничем.

- Многим кажется, что мудрость - это всепрощающий взгляд на жизнь, на людей. И если ты носишь внутри себя плохое настроение и скепсис, значит, ты остолоп, который за долгие годы так ничего и не понял.
"Как прекрасен этот мир, посмотри" - поется в песне.

Но самое важное в любом возрасте, это быть самим собой. Злиться, если хочется злиться, беситься от несправедливости и отчаяния. А не ходить с улыбкой до ушей, как блаженный. Хуже может быть только фальшивая улыбка.

- Дожив до преклонных лет, я остро ощущаю некомфортность пребывания в нынешнем поколении.
Сохранить себя, гордо не замечать болячек, иронично взирать на кипящую вокруг действительность, по-королевски благосклонно, пусть с некоторой корыстной хитрецой, принимать преклонение и заботу…
Старость — противная штука. Непредсказуемость недугов — смысловых ли, физических ли. Или мгновенная засыпаемость не тогда, когда надо.

Александр Анатольевич в своей книге "В промежутках между" рассказал, как обратился с кипой анализов к светиле медицине, академику. А тот даже смотреть не стал бумажки, сказал, что после 80-ти лет разваливаться на части - вполне нормально. Ширвиндт выдохнул с облегчением, но похвастался, что бросил купить.

Академик укоризненно покачал головой: "В нашем возрасте нельзя ничего менять. Доживаем так, как привыкли".

Конечно, умирать надо вовремя, но как высчитать в наш меркантильно-прагматичный век, когда это вовремя, чтобы «благодарные» потомки тоже вовремя спохватились и поняли, кого они потеряли.

Плоды твоего воспитания не всегда видны при жизни, очень много становится очевидным позже. Казалось бы, на том свете тебе дела нет до земных перипетий, а все же люди совестливые, с высокой нравственностью, переживают и за этот момент. Важно оставить после себя не только имущество, но и добрую память, достоинство.

Александр Ширвиндт