Фильм!!! Фильм!!!Фильм!!!

Фильм!!! Фильм!!!фильм!!!
28 марта в 17:14

5 историй из жизни Иннокентия Смоктуновского, рассказанных им самим

Сегодня, 28 марта, исполняется сто лет со дня рождения Иннокентия Михайловича Смоктуновского (1925 – 1994), великого артиста, ставшего одним из выразителей ХХ века, чья актерская психофизика напоминала драгоценный музыкальный инструмент, выдающий поразительное богатство оттенков. В Московском Художественном театре он служил с 1976 года до конца жизни.
«Ни один современный ему актер не знал подобного – всеобщего и одновременно элитарного – признания», – пишет Елена Горфункель, автор книги «Гений Смоктуновского». При этом он никогда не был «своим», между ним и зрителями всегда сохранялась дистанция:

«Даже между Юрием Деточкиным и поклонниками комедии Эльдара Рязанова “Берегись автомобиля” было что-то непреодолимое. Простак из простаков, почти юродивый, Деточкин не был “нашим”, Смоктуновскому, несомненно сыну своего времени, выпало на долю выразить нечто сокровенное, непростое и совершенно необходимое. Значит, его ждали. Значит, “послание” должен был передать именно он».
Что же это за «послание»? Возможно, о той невероятной душевной сложности, которой может обладать человек, о том свете, который способен он нести. Впрочем, каждый из зрителей сам отвечает на этот вопрос.
Линия его судьбы поражала. Родился в деревне в Томской области в крестьянской семье; в детстве с родителями переехал в Красноярск; воевал и бежал из плена; не получив никакого актерского образования, скитался по театральной провинции и уже после тридцати лет пережил невероятный профессиональный взлет – все эти этапы непростого пути давно обросли легендами. К счастью, Иннокентий Михайлович сам описал свою жизнь в мемуарах: кроме актерского, у него был несомненный писательский дар. И сегодня мы хотим напомнить вам несколько рассказанных им самим историй.
История первая: «Чувство невероятной свободы и счастья»

Впервые в театр он попал до войны, школьником: пришел смотреть спектакль Красноярского краевого театра драмы имени Пушкина. Название постановки память Иннокентия Михайловича не сохранила, притом, что само зрелище потрясло его до глубины души. И совершенно поразил актер, рычавший на весь зал странную фразу: «О, металл, ты обманул меня!»

После этого школьник Кеша Смоктунович (именно такой была его фамилия, псевдоним «Смоктуновский» возник гораздо позже) при каждом удобном случае норовил оказаться в театре. Даже билеты подделывал. А в школе пошел в драмкружок, руководил которым профессиональный актер Синицын. Первая роль юного актера оказалась чеховской (знал бы он тогда, сколько персонажей этого автора переиграет в будущем, особенно во МХАТе!).

Вот как он про это вспоминал:

«В кружке мне досталась роль Ломова в “Предложении” Чехова – того самого, который спорит со своей невестой о Воловьих Лужках и о том, какой был Откатай: подуздоватый или нет. Я должен был убеждать свою невесту в собственной правоте с проникновенной страстностью, со слезами на глазах. Так вот, уже на спектакле в этом самом месте меня охватило вдруг ощущение невероятной свободы и счастья, мне стало так хорошо, что я истерически захохотал. И так, видимо, заразительно, что и зрители начали хохотать. Какое-то непредвиденное, неуправляемое веселье, я уже перестал что-либо соображать и управлять собой. Интересно, что я каким-то краем сознания все же понимал, что с перепугу делаю не совсем то или, вернее, совсем не то, но даже видя из-за кулис изумленные глаза руководителя и ребят, ничего не мог с собой поделать. Хохотал в голос. Дали занавес, спектакль остановили – вот и кончилась моя актерская карьера, даже не начавшись, думал я тогда…»
Чувство свободы и счастья – это то, что переживаем и мы, когда сегодня пересматриваем многие его роли.
История вторая: «Бог есть!»

Его призвали на фронт в 1943 году, в 18 лет. Он участвовал в сражении на Курской дуге, в форсировании Днепра, в освобождении Киева. А в декабре того же года попал в плен. И – чудо! – ему удалось сбежать. Судьба хранила его для другого.

Иннокентий Смоктуновский:

«Я бежал, когда нас перегоняли, и на одном из этапов, когда нас вели через Первомайку Каменец-Подольской области, я залез под мост – попросил немца “вассерводы” – он видит, что я вот-вот уже буду отходить, – “давай”. Я спустился, речка была маленькая, и дно было близко, тонкий лед, черный, но сил не было продавить, каблука не было, были калоши, перевязанные проволокой. Бил, бил, ничего не получалось. С другой стороны моста спустился какой-то краснощекий человек: “Что, не можешь пробить?” – «Нет, нет сил». Он быстренько пробил, я напился воды, и силы совсем оставили меня. Я говорил, что никуда не пойду, залезу под мост и останусь здесь. Я первый раз – никогда больше не видел, чтобы краснощекий человек стал бел, как бумажный лист, потому что при содействии побегу одна-единственная мера – расстрел. Он ушел, а я на животе прополз под мост и просидел там. Надо мной прошелестели ноги военнопленных, вдруг справа, я вижу, спускаются немецкие сапоги, зеленая шинель и парабеллум. И поразительная вещь, когда он посмотрел, есть ли там кто или нет, – он поскользнулся! Бог есть!»
История третья: две недели на лестничной площадке

В каких только театрах он не работал после войны. Опасаясь ареста как бывший военнопленный, уехал в Норильск, решил там «затеряться среди ссыльных и лагерей». Устроился в местный театр, где играли и заключенные Норильлага, и вольнонаемные. За четыре года в Норильске потерял зубы, заболел цингой. И перебрался на юг, в Махачкалу. Играл в Дагестанском театре русской драмы, потом в Сталинградском областном драматическом театре. А дальше решил попытать счастья в Москве.

В столице Иннокентий Михайлович появился в 1955 году и принялся обивать пороги театров. Его никуда не принимали: не было московской прописки, к тому же он казался странным, слишком не похожим на других актеров. И вот однажды, жарким летом, когда знакомые, у которых он останавливался, неожиданно уехали, Смоктуновский оказался на улице. Две недели он жил на лестничной клетке одного из домов в районе Кропоткинской.

Иннокентий Смоктуновский:

«От верхней лестничной площадки с квартирами вела еще выше узкая лестничка с полным поворотом в обратную сторону, то есть на 360 градусов, так что, выходя из своих квартир, жильцы не могли видеть меня, и я мог спокойно возлежать на подоконнике замурованного окна у громыхающего, астматически шумящего лифта. Внезапный грохот его поначалу пугал меня, и я, нервно ощетинившись, вскакивал, но потом привык и пробуждался по ночам иногда оттого, что слишком уж он долго не тарарахает, и тревога – “не сломался ли он?” – овладевала мной. Я спускался на шестой этаж, жал кнопку лифта – он громыхал, и я, успокоившийся, поднимался по лесенке "к себе". Ну это ночью, все спят, и нигде никого нет. А днем? Не всегда спустишься и не всегда нажмешь. “Что вы тут делаете, гражданин?” – мог последовать вопрос. У меня же ни прописки, ни работы, и вид не так чтоб уж очень обычный. Лето, жара, а я в лыжном костюме. Так что при каждом раздававшемся внизу далеком стуке входной двери я с напряжением вслушивался в шаги, голоса, готовый в любую минуту ринуться по лестнице вниз, чтобы мастера, пришедшие чинить “моего сломавшегося сиплого соседа”, не застали меня…»
История четвертая: Мышкин

Когда в декабре 1957 года в ленинградском БДТ вышел спектакль Георгия Товстоногова «Идиот» и все увидели князя Мышкина в исполнении совершенно незнакомого молодого артиста, это было равносильно чуду. Не просто роль – общественное потрясение. На сцене вдруг появился абсолютно прекрасный и при этом совершенно живой, предельно естественный во всех своих проявлениях человек, излучавший свет, духовное свечение. Павел Луспекаев, звезда БДТ, признавался, что после первого акта «Идиота» был так потрясен игрой Смоктуновского, что усомнился в правильности собственного выбора профессии.

Не все знают, что всему этому предшествовали месяцы неудачных репетиций, настоящих мучений, когда у Смоктуновского ничего не получалось и Товстоногов даже подумывал снять его с роли. А потом вдруг что-то произошло – и на одной из репетиций «родился» Мышкин.

Иннокентий Михайлович рассказывал, что найти образ ему помогла вот такая встреча:

«Я снимался тогда в “Ночном госте” на “Ленфильме”. И как-то раз, проходя по коридору, увидел среди снующей толпы человека, который стоял и читал книгу. Я “увидел” его спиной. Остановился. Это было как шок – у меня стучало в висках. Я сразу не мог понять, что со мной. Оглянулся – и тогда-то и увидел его. Он просто стоял и читал, но он был в другом мире, в другой цивилизации. Божественно спокоен. Это был одутловатый человек, коротко стриженный. Серые глаза, тяжелый взгляд. К нему подошла какая-то женщина, что-то спросила. Он на нее так смотрел и так слушал, как должен был бы смотреть и слушать князь Мышкин. Потом я спросил эту женщину: кто этот человек, с которым она только что разговаривала? Она долго не могла сообразить, о ком это я, а потом чуть пренебрежительно: “А, этот идиот? Он – эпилептик. Снимается в массовке”. И начала мне рассказывать его биографию, но это была биография князя Мышкина (а она не знала, что я репетирую эту роль). Оказывается, он был в лагерях 17 лет. (А князь Мышкин 24 года жил в горах.) Я не слышал, как он говорит, но на следующий день на репетиции заговорил другим голосом… А когда мы еще раз с ним встретились – я поразился, что и голос у него такой же, как я предположил. После этой встречи и роль пошла…»
История пятая: «Тепло, любовь, надежда»

В одной из книг об Иннокентии Михайловиче встретилась неожиданная мысль: он был первым из знаменитых актеров, кто ввел в оборот в своих интервью слово «семья». Когда его просили рассказывать о жизни, он говорил о семье – жене Суламифь Михайловне, которая первая поверила в его талант, когда он приехал в Москву, которая всегда поддерживала и вдохновляла, детях – сыне Филиппе и дочери Марии. Он называл себя поистине счастливым человеком.

Вот его собственные слова:

«Для меня семья – это в первую очередь жена: здесь – тепло, любовь, надежда, вера, уют, достоинство, и мораль, и нравственность. И если о том спросить, что же такое Смоктуновский, то это во многом моя жена. Потому что во мне были, наверное, заложены какие-то добрые, высокие чувства, но они дремали. Одухотворение, творческое состояние, все прекрасное открылось мне во время моей совместной жизни с этим замечательным человеком – Соломеей Михайловной Смоктуновской».


Реклама
Сколько стоит Tiggo 4 PRO в Иваново?
Пройдите опрос и узнайте стоимость Chery Tiggo 4 Pro с выгодой до 571 000
Комплектации и цены
online.chery-radar.ru
МХТ имени А.П. Чехова
14,2 тыс подписчиков
Подписаться
5 историй из жизни Иннокентия Смоктуновского, рассказанных им самим
Сегодня
53
9 мин
Сегодня, 28 марта, исполняется сто лет со дня рождения Иннокентия Михайловича Смоктуновского (1925 – 1994), великого артиста, ставшего одним из выразителей ХХ века, чья актерская психофизика напоминала драгоценный музыкальный инструмент, выдающий поразительное богатство оттенков. В Московском Художественном театре он служил с 1976 года до конца жизни.

Иннокентий Михайлович Смоктуновский. 1992 г. Фото Игоря Александрова из фондов Музея МХАТ
«Ни один современный ему актер не знал подобного – всеобщего и одновременно элитарного – признания», – пишет Елена Горфункель, автор книги «Гений Смоктуновского». При этом он никогда не был «своим», между ним и зрителями всегда сохранялась дистанция:

«Даже между Юрием Деточкиным и поклонниками комедии Эльдара Рязанова “Берегись автомобиля” было что-то непреодолимое. Простак из простаков, почти юродивый, Деточкин не был “нашим”, Смоктуновскому, несомненно сыну своего времени, выпало на долю выразить нечто сокровенное, непростое и совершенно необходимое. Значит, его ждали. Значит, “послание” должен был передать именно он».
Что же это за «послание»? Возможно, о той невероятной душевной сложности, которой может обладать человек, о том свете, который способен он нести. Впрочем, каждый из зрителей сам отвечает на этот вопрос.

В роли Иванова, "Иванов", МХАТ, 1976 г. Фото Игоря Александрова из фондов Музея МХАТ
Линия его судьбы поражала. Родился в деревне в Томской области в крестьянской семье; в детстве с родителями переехал в Красноярск; воевал и бежал из плена; не получив никакого актерского образования, скитался по театральной провинции и уже после тридцати лет пережил невероятный профессиональный взлет – все эти этапы непростого пути давно обросли легендами. К счастью, Иннокентий Михайлович сам описал свою жизнь в мемуарах: кроме актерского, у него был несомненный писательский дар. И сегодня мы хотим напомнить вам несколько рассказанных им самим историй.

Подросток Иннокентий Смоктунович
История первая: «Чувство невероятной свободы и счастья»

Впервые в театр он попал до войны, школьником: пришел смотреть спектакль Красноярского краевого театра драмы имени Пушкина. Название постановки память Иннокентия Михайловича не сохранила, притом, что само зрелище потрясло его до глубины души. И совершенно поразил актер, рычавший на весь зал странную фразу: «О, металл, ты обманул меня!»

После этого школьник Кеша Смоктунович (именно такой была его фамилия, псевдоним «Смоктуновский» возник гораздо позже) при каждом удобном случае норовил оказаться в театре. Даже билеты подделывал. А в школе пошел в драмкружок, руководил которым профессиональный актер Синицын. Первая роль юного актера оказалась чеховской (знал бы он тогда, сколько персонажей этого автора переиграет в будущем, особенно во МХАТе!).

Вот как он про это вспоминал:

«В кружке мне досталась роль Ломова в “Предложении” Чехова – того самого, который спорит со своей невестой о Воловьих Лужках и о том, какой был Откатай: подуздоватый или нет. Я должен был убеждать свою невесту в собственной правоте с проникновенной страстностью, со слезами на глазах. Так вот, уже на спектакле в этом самом месте меня охватило вдруг ощущение невероятной свободы и счастья, мне стало так хорошо, что я истерически захохотал. И так, видимо, заразительно, что и зрители начали хохотать. Какое-то непредвиденное, неуправляемое веселье, я уже перестал что-либо соображать и управлять собой. Интересно, что я каким-то краем сознания все же понимал, что с перепугу делаю не совсем то или, вернее, совсем не то, но даже видя из-за кулис изумленные глаза руководителя и ребят, ничего не мог с собой поделать. Хохотал в голос. Дали занавес, спектакль остановили – вот и кончилась моя актерская карьера, даже не начавшись, думал я тогда…»
Чувство свободы и счастья – это то, что переживаем и мы, когда сегодня пересматриваем многие его роли.

Во время войны
История вторая: «Бог есть!»

Его призвали на фронт в 1943 году, в 18 лет. Он участвовал в сражении на Курской дуге, в форсировании Днепра, в освобождении Киева. А в декабре того же года попал в плен. И – чудо! – ему удалось сбежать. Судьба хранила его для другого.

Иннокентий Смоктуновский:

«Я бежал, когда нас перегоняли, и на одном из этапов, когда нас вели через Первомайку Каменец-Подольской области, я залез под мост – попросил немца “вассерводы” – он видит, что я вот-вот уже буду отходить, – “давай”. Я спустился, речка была маленькая, и дно было близко, тонкий лед, черный, но сил не было продавить, каблука не было, были калоши, перевязанные проволокой. Бил, бил, ничего не получалось. С другой стороны моста спустился какой-то краснощекий человек: “Что, не можешь пробить?” – «Нет, нет сил». Он быстренько пробил, я напился воды, и силы совсем оставили меня. Я говорил, что никуда не пойду, залезу под мост и останусь здесь. Я первый раз – никогда больше не видел, чтобы краснощекий человек стал бел, как бумажный лист, потому что при содействии побегу одна-единственная мера – расстрел. Он ушел, а я на животе прополз под мост и просидел там. Надо мной прошелестели ноги военнопленных, вдруг справа, я вижу, спускаются немецкие сапоги, зеленая шинель и парабеллум. И поразительная вещь, когда он посмотрел, есть ли там кто или нет, – он поскользнулся! Бог есть!»
Одно из первых появлений Иннокентия Смоктуновского в кино: короткометражный фильм "Как он лгал ее мужу". Смоктуновский играет молодого поэта Генри. С Еленой Кузьминой - Авророй. 1956 г.
История третья: две недели на лестничной площадке

В каких только театрах он не работал после войны. Опасаясь арест как бывший военнопленный, уехал в Норильск, решил там «затеряться среди ссыльных и лагерей». Устроился в местный театр, где играли и заключенные Норильлага, и вольнонаемные. За четыре года в Норильске потерял зубы, заболел цингой. И перебрался на юг, в Махачкалу. Играл в Дагестанском театре русской драмы, потом в Сталинградском областном драматическом театре. А дальше решил попытать счастья в Москве.

В столице Иннокентий Михайлович появился в 1955 году и принялся обивать пороги театров. Его никуда не принимали: не было московской прописки, к тому же он казался странным, слишком не похожим на других актеров. И вот однажды, жарким летом, когда знакомые, у которых он останавливался, неожиданно уехали, Смоктуновский оказался на улице. Две недели он жил на лестничной клетке одного из домов в районе Кропоткинской.

Иннокентий Смоктуновский:

«От верхней лестничной площадки с квартирами вела еще выше узкая лестничка с полным поворотом в обратную сторону, то есть на 360 градусов, так что, выходя из своих квартир, жильцы не могли видеть меня, и я мог спокойно возлежать на подоконнике замурованного окна у громыхающего, астматически шумящего лифта. Внезапный грохот его поначалу пугал меня, и я, нервно ощетинившись, вскакивал, но потом привык и пробуждался по ночам иногда оттого, что слишком уж он долго не тарарахает, и тревога – “не сломался ли он?” – овладевала мной. Я спускался на шестой этаж, жал кнопку лифта – он громыхал, и я, успокоившийся, поднимался по лесенке "к себе". Ну это ночью, все спят, и нигде никого нет. А днем? Не всегда спустишься и не всегда нажмешь. “Что вы тут делаете, гражданин?” – мог последовать вопрос. У меня же ни прописки, ни работы, и вид не так чтоб уж очень обычный. Лето, жара, а я в лыжном костюме. Так что при каждом раздававшемся внизу далеком стуке входной двери я с напряжением вслушивался в шаги, голоса, готовый в любую минуту ринуться по лестнице вниз, чтобы мастера, пришедшие чинить “моего сломавшегося сиплого соседа”, не застали меня…»
В роли Мышкина, "Идиот", БДТ, 1957 г.
История четвертая: Мышкин

Когда в декабре 1957 года в ленинградском БДТ вышел спектакль Георгия Товстоногова «Идиот» и все увидели князя Мышкина в исполнении совершенно незнакомого молодого артиста, это было равносильно чуду. Не просто роль – общественное потрясение. На сцене вдруг появился абсолютно прекрасный и при этом совершенно живой, предельно естественный во всех своих проявлениях человек, излучавший свет, духовное свечение. Павел Луспекаев, звезда БДТ, признавался, что после первого акта «Идиота» был так потрясен игрой Смоктуновского, что усомнился в правильности собственного выбора профессии.

Не все знают, что всему этому предшествовали месяцы неудачных репетиций, настоящих мучений, когда у Смоктуновского ничего не получалось и Товстоногов даже подумывал снять его с роли. А потом вдруг что-то произошло – и на одной из репетиций «родился» Мышкин.

Иннокентий Михайлович рассказывал, что найти образ ему помогла вот такая встреча:

«Я снимался тогда в “Ночном госте” на “Ленфильме”. И как-то раз, проходя по коридору, увидел среди снующей толпы человека, который стоял и читал книгу. Я “увидел” его спиной. Остановился. Это было как шок – у меня стучало в висках. Я сразу не мог понять, что со мной. Оглянулся – и тогда-то и увидел его. Он просто стоял и читал, но он был в другом мире, в другой цивилизации. Божественно спокоен. Это был одутловатый человек, коротко стриженный. Серые глаза, тяжелый взгляд. К нему подошла какая-то женщина, что-то спросила. Он на нее так смотрел и так слушал, как должен был бы смотреть и слушать князь Мышкин. Потом я спросил эту женщину: кто этот человек, с которым она только что разговаривала? Она долго не могла сообразить, о ком это я, а потом чуть пренебрежительно: “А, этот идиот? Он – эпилептик. Снимается в массовке”. И начала мне рассказывать его биографию, но это была биография князя Мышкина (а она не знала, что я репетирую эту роль). Оказывается, он был в лагерях 17 лет. (А князь Мышкин 24 года жил в горах.) Я не слышал, как он говорит, но на следующий день на репетиции заговорил другим голосом… А когда мы еще раз с ним встретились – я поразился, что и голос у него такой же, как я предположил. После этой встречи и роль пошла…»
С женой Суламифь Михайловной. Фото 1970-х годов
История пятая: «Тепло, любовь, надежда»

В одной из книг об Иннокентии Михайловиче встретилась неожиданная мысль: он был первым из знаменитых актеров, кто ввел в оборот в своих интервью слово «семья». Когда его просили рассказывать о жизни, он говорил о семье – жене Суламифь Михайловне, которая первая поверила в его талант, когда он приехал в Москву, которая всегда поддерживала и вдохновляла, детях – сыне Филиппе и дочери Марии. Он называл себя поистине счастливым человеком.

Вот его собственные слова:

«Для меня семья – это в первую очередь жена: здесь – тепло, любовь, надежда, вера, уют, достоинство, и мораль, и нравственность. И если о том спросить, что же такое Смоктуновский, то это во многом моя жена. Потому что во мне были, наверное, заложены какие-то добрые, высокие чувства, но они дремали. Одухотворение, творческое состояние, все прекрасное открылось мне во время моей совместной жизни с этим замечательным человеком – Соломеей Михайловной Смоктуновской».
В роли Войницкого, "Дядя Ваня", МХАТ, фото 1988 года. Фото Игоря Александрова из фондов Музея МХАТ
Дорогие друзья! В честь столетия со дня рождения великого артиста на Малой сцене МХТ имени Чехова 20 апреля состоится премьера спектакля «Люблю. Целую. Кеша / Все письма только о любви». В основе постановки – прежде никогда не публиковавшаяся и не звучавшая со сцены переписка Иннокентия Смоктуновского и его жены Суламифь Михайловны. Театровед Александра Машукова написала на основе этой переписки документальную пьесу, также в спектакле прозвучат фрагменты из автобиографической книги Иннокентия Смоктуновского «Быть!».