Всё будет хорошо!

Всё Будет Хорошо!
16 декабря в 10:19

:) 18+

Приключения слесаря Петрова, или новая сказка Шахерезады

В слесаре Петрове сидел недобитый бай.

Всю жизнь, как оказалось, тот спал, а проснулся только тогда, когда Петров поехал в командировку в одну азиатскую страну, ранее бывшую республикой СССР, налаживать оборудование фирмы, в которой работал.

Увидев, какие покорные жены у его местных коллег, он решил просить гражданство и жениться, как ему уважительно предложили, на двух молоденьких местных девушках.

В письме, которое он отправил на работу, было заявление об увольнении по собственному желанию, а причина была сформулирована так:

«Слава Аллаху Всемогущему, на меня снизошла благодать и понимание радующих душу правоверного мусульманина законов Шариата».

А жене своей направил отдельное письмо:

«Дорогая Люська. Хочу тебя уведомить, что милостью Аллаха я получил награду, которой достоен. Здесь я уважаемый человек, а не «старый
козел», как ты меня называла.

Моя прошлая жизнь с тобой — это ошибка. По этой причине я прошу тебя поскорее оформить развод, поскольку у меня появились две молодые красавицы-невесты.

А ты можешь выходить замуж за Иванова. Кстати, он по пьяни проговорился, что у вас двадцать лет назад «было», то есть я взял тебя «порченной».

П.С. Мои жигули можешь забрать себе как приданое, там все равно мотор сгорел.

Уже не твой
Улугбек (Петров)».

Ответ Люськи не заставил себя ждать и был до гениальности прост: «Пошел в жопу, старый козел! Приедешь — получишь сковородкой по твоей дурной тыкве!».

На новом предприятие он, как единственный, кто понимал в работе закупленного оборудования и мог починить практически любую неисправность, получил должность Большого Начальника, заслуженное уважение подчинённых и очень даже приличную зарплату.

Слесарь Петров отрастил густую бороду, взял новое имя Улугбек, принял традиционное мусульманство и даже стал регулярно посещать мечеть.

Уважительное обращение «Улугбек-ага» ласкало его слух до слез, сильно повышая его самоуважение.

Правда, привычку выпивать он не оставил, но стал делать это втайне, дома и за закрытыми дверями и в основном употреблял дорогой качественный алкоголь.

На родине он любил ходить по дому в семейных труселях и выцвевшей майке-алкоголичке, а сейчас он вальяжно разгуливал по дому в халате , расшитом золотыми павлинами, и приобрел привычку курить кальян, что делало его в своих же глазах солидным человеком.

Своих молодых жен, как ему настоятельно советовали, держал в строгости, заставляя каждый раз, как он приходил с завода, мыть ему ноги.

В нетрезвом состоянии он даже начал слегка таскать своих женщин за волосы, чтоб они не забывали, кто их хозяин и господин.

Девушки его очень уважали и побаивались.

Однажды, по приходу домой Петров застал своих молодушек за горячим обсуждением темы, кто же из них любимая жена. Похоже, что словесный конфликт мог перейти в физическое выяснение отношений.

Те при виде мужа примолкли, но пока одна снимала с хозяина грязную обувь, а другая подносила тапочки, продолжали обмениваться гневными взглядами.

Вечером Господин позвал девушек и торжественно вручил им две грамоты.

Гули, небольшого роста пышнотелая девушка, не блещущая особой сообразительностью, но ласковая и тихая, которая очень гордилась своей грудью третьего размера, получила звание любимой жены.

Наргиз, стройная девушка, выше Гули на голову, с длинными ножками, отличалась неплохим практичным умом, была удостоена должности старшей жены и получила ключи от подвала с продуктами.

Девушки остались довольны, каждая считала, что она обошла соперницу.

Свеженазванного Улугбека в тот раз просто раздувало от чувства собственной значимости, он почувствовал себя по меньшей мере падишахом, ради милости которого дамы его личного гарема соперничают между собой.

Событие было отпраздновано скромным
домашним концертом.

Девушки, нарядившись в пионерскую форму, торжествено маршировали по комнате.

Гули шла первая, в руках она несла барабан и отбивала ритм. Наргиз держала в руках пионерский горн и трубила утреннюю побудку передачи времён СССР, которая называлась «Пионерская зорька».

Концерт завершился совместно исполненной нетленкой «Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы пионеры — дети рабочих.
Близится эра светлых годов,
Клич пионеров: «Всегда будь готов!».

Петров-Улугбек сидел на большом мягком кресле, напоминающем трон, и ностальгировал по давно ушедшей эпохе.

Вечер закончился совместным просмотром фильма, любимого им с детства, а именно — «Белое солнце пустыни».

Раньше он воображал себя красноармейцем Суховым, но на этот раз, неожиданно для себя, он стал сопереживать басмачу, у которого отобрали гарем.

Молодые жены, мало понимающие русский язык, внимательно смотрели на экран, перешептывались и даже всплакнули.

Удивительное дело — имея свой собственный, пусть и небольшой гарем, Петров ностальгировал о давно, как ему казалось, надоевшей жене.

Вспомнилась первая его встреча с Люськой, старшей пионервожатой в лагере «Моторист» в далёком девяносто первом, как раз перед развалом Союза.

Они с Ивановым, тогда ещё двое стажёров, направленных туда вместе со старшим мастером Алексеичем для наладки генератора, были обруганы матом рыжекудрой красавицей за курение на территории у радиоточки.

Двое друзей влюбились в гордую красавицу, но она, к радости Петрова, предпочла пойти на свидание с ним.

А после закрытия лагеря у них случилась первая ночь на пружинной скрипучей кровати, и гордый Петров сделал Люсе официальное предложение и ещё долгое время чувствовал себя по-настоящему счастливым человеком...

В прежней жизни продукты покупала Люська, а восточному мужчине вменяется заработать и принести в дом всё необходимое, чтобы жена не утруждалась ослеплять своей красотой никого из местных половозрелых собратьев, лишний раз показываясь на людях.

Петров, не торопясь прогуливался по базару, покупая продукты с часто непонятными названиями у знакомого торговца по списку, который составляли жены, и лишь картошку он выбирал сам, тщательно отбирая каждый корнеплод.

Продукты, в соответствии с его новым статусом он сам не тащил ю, а пользовался услугами курьеров.
Молодые жёны, в стремлении всецело завладеть вниманием своего новоиспечённого мужа, изощрялись в кулинарных талантах и наперебой баловали его изысками восточной кухни, подсыпая всевозможные специи, дабы разжечь в Петрове неуёмную страсть и облегчить ему задачу по продлению интернационального рода. Тем более, что местные родственники начали косо поглядывать в сторону их, по сей день стройных, фигур. А то и интересоваться напрямую, когда ждать прибавления.

Петров старался изо всех сил, но, видимо, здоровье, подорванное многолетним употреблением дешёвого алкоголя, давало о себе знать. Это немного омрачало его новую счастливую реальность в восточном антураже.

С бывшей женой, которая за словом в карман не лезла, хоть и обладала скандальным, но отходчивым характером, можно было поговорить о чем угодно. И хотя диспуты с ней иногда приводили к печальным последствиям типа фингала под глазом Петрова, но это вносило в серые будни ощущение эмоционального драйва.

Молодые жены старались в присутствии
Петрова поменьше говорить, ограничиваясь короткими фразами типа: «да, господин» или
«как скажете, любимый муж».

Даже в постели они напоминали покорных силиконовых кукол, что жутко раздражало слесаря, привыкшего к играм с совершенно раскрепощенной женской славянской натурой бывшей жены.

А Люся с ним развелась и вскоре вышла замуж за его друга и собутыльника токаря Иванова.

Жигули тот починил и повез Люсю на море, на которое она с Васей давно мечтали съездить, но так и не получилось.

Бывший друг прислал фото, где новая ячейка общества в лице Иванова и Люськи в обнимку шли по мелководью.

Почувствовав неожиданно сильную ревность, Петров ехидно поздравил «молодых» с медовым месяцем и пожелал им завести побольше деток.

К посланию он приложил фото, на котором он, в халате с золотыми узорами, сидел в шикарном кресле, напоминающем трон, и курил кальян. У его ног примостились женщины из его гарема, разодетые в национальные наряды с кучей золотых украшений.

Бывшая жена теперь являлась только во сне. Там она угрожающе замахивалась рукой, в которой держала чугунную сковородку, и издевательски шипела: «Что, Вася, козел ты старый, опять нажрался?!».

Но потом успокаивалась и наливала ему большую тарелку ароматного наваристого борща, в котором плавали кусочки свиного сала. Он погружал большую ложку в тарелку, вылавливая со дна мясо, заедая ломтем ржаного хлеба с чесноком, время от времени отхлебывая из бутылки дешевое ледяное пиво, купленное по акции.

Затем он вытирал руки о скатерть и получал от крепкой руки Люськи болезненный подзатыльник,
сопровождаемый комментарием: «…и мне все равно, на какой стороне у тебя тюбетейка!».

На этом обычно его сновидения заканчивались.

Просыпаясь, он понимал, что это всего лишь сон, и скупая ностальгическая слеза медленно катилась из его глаз.

Но об этом он никому не рассказывал, потому что настоящий мужчина никогда не плачет.

Борис Беляев
Ольга Камалиева