Всё будет хорошо!

Всё Будет Хорошо!
28 сентября в 11:17

:) ОТДАТЬ ПОСЛЕДНЕЕ...

Дождь зарядил с ночи. Лил и лил непрерывным потоком. Сквозь плотную пелену дождевых капель не так просто было разглядеть сигнал светофора возле пешеходного перехода.
Поэтому, когда загорелся красный свет, многие автомобили тормозили с визгом шин. Водители досадовали, что не успели проскочить, тем более, что на пешеходный переход медленно ступила пожилая женщина. Пожилая и, по всей видимости, не совсем здоровья, потому что она еле шла, сильно прихрамывая и опираясь на трость. На плече у женщины ремешок старенькой сумки, а во второй руке поломанный зонт. Несколько спиц торчат, и вряд ли он надежно защищает женщину от дождя.

Женщина сделала по переходу несколько медленных шагов, и вдруг резкий порыв ветра вывернул зонт наизнанку, оголив еще несколько спиц. Она растерялась, испуганно посмотрела на остановившиеся автомобили, на напряженные лица водителей, всматривающиеся через лобовое стекло. Попыталась поправить зонтик, а когда сделать это не получилось, так и пошла, под проливным дождем, волоча сломанный зонт по асфальту.

Она шла настолько медленно, что многие водители психовали. Ближе всех к пожилой женщине стояла длинная продолговатой формы иномарка. Дорогая машина премиум-класса. Боковые стекла ее были затонированы, но в лобовое стекло с усиленно работающими дворниками, просматривалось суровое лицо мужчины, сидевшего за рулем.

В салоне автомобиля было тепло, играла негромкая классическая музыка. Водитель в белоснежной рубашке и строгом костюме чуть приподнял рукав пиджака, посмотрел на швейцарские часы на своём запястье. Часы ограниченной коллекции, стоящие дороже большинства машин возле пешеходного перехода.

Мужчина хмурился. А как было не хмурится Станиславу Сергеевичу, крупному банкиру, когда он заставлял ждать себя важных людей, из-за какой-то бабки, которой вздумалось тащиться куда-то рано утром под проливным дождём. Станислав Сергеевич, как и другие водители, недовольно глядящие на медлительно ковылявшую старушку, был раздражён. Сегодня важный день, день подписания договора, а он может опоздать из-за бабки! Вот чего ей дома не сидится, в непогоду? Шаркает в своём давно вышедшем из моды твидовом костюме. Такие костюмы еще при царе Горохе носили!

Точно в таком когда-то ходила классная руководительница Станислава Сергеевича — Мария Федоровна.

Женщина на пешеходном переходе торопилась, как могла. Видно было, что она не хочет заставлять себя ждать. Она поспешно, очень неловко шагнула хромой ногой и вдруг оступилась. Нелепо взмахнула рукой с зонтом и рухнула прямо на дорогу, на мокрый асфальт с белыми полосами пешеходного перехода.

Во время падения у старушки было удивленно испуганное лицо. Как раз в этот момент дворники махнули на стекле Станислава Сергеевича, и он будто запечатлел это лицо в своей голове. С молниеносной скоростью лицо стало меняться в памяти мужчины, и вдруг он увидел его молодым.

Станислав Сергеевич будто провалился в прошлое, так четко оно вспомнилось, будто было вчера. Всё, до мельчайших деталей, до своих чувств, испытанных в то время!

Стас — школьник. Он сидит за кухонным столом и ковыряет пальцем маленькую дырочку на протёртой клеёнке. На нём синяя школьная форма с пионерским значком. Подросток теребит и теребит дырочку.

— Мам, ну ведь все едут на эту экскурсию. Мария Фёдоровна говорит, что там такие виды, что дух захватывает. Я хочу на эту телебашню.

— Господи, да где же я тебе деньги возьму?

Мама перестаёт нарезать лук на деревянной доске, бросает нож.

— Стас, ты уже большой. Ты должен понимать. Папе зарплату третий месяц не выплачивают, живем на мою, крошечную. Видишь, учусь луковый суп готовить.

Стас всё понимал, и в то же время так хотелось! Он ночь не спал, представляя, какие виды открываются с телебашни. Подросток упрямо ковырял клеёнку, опустив лохматую голову.

На кухню вошел отец, из комнаты слышавший весь разговор и нудежь сына. Мужчина виновато почесал затылок.

— А что, многие из класса идут? — спросил он Стаса.

— Почти все, — понуро ответил подросток. — Мария Федоровна давно про телебашню рассказывает. Все хотят.

— Ну, ладно, — вздыхает отец, — скажи своей Марии Фёдоровне, что завтра сдашь.

— А где же мы возьмём-то? — вскрикивает мама. — У меня от зарплаты ничего не осталось. На окорочка не хватило.

— Обойдемся без окорочков. Займу у Петровича, он, вроде как, недавно дом в деревне продал. Что же, наш сын хуже других, что ли? Пусть идёт на эту телебашню.

Экскурсия состоялась через неделю. Стасу никогда не забыть тех эмоций, испытанных на высоте телебашни. Они были столь яркими, что даже сейчас, сидя в дорогом автомобиле, Станислав Сергеевич помнит эти незабываемые моменты. Они и правда дороже денег.

Экскурсия закончилась посещением столовой на первом этаже. Проголодавшиеся одноклассники неслись туда гурьбой, а Стас замешкался возле двери столовой. Он стоял с раскрытым ртом и озирался по сторонам. Поэтому вошел последним, в то время, когда ребята уже расселись за столиками и ели комплексный обед.

Обед как обед — суп, второе, компот и крошечное пирожное на десерт.

Стас вошёл и прямиком к Марии Фёдоровне. Она только отходила с подносом в руках от раздаточной.

— А мой обед где? — спросил мальчик.

Надо было видеть взгляд классной руководительницы! Этот взгляд, жалобно-растерянный, Станислав Сергеевич тоже помнит, как сейчас. Но в тот момент, будучи подростком, он не придал взгляду значения и не понял, почему классная руководительница так смотрит.

Она замялась всего на пару секунд, прежде чем отдать поднос в руки ученику.

— Вот твой обед, иди кушай.

Тот обед, в здании телебашни, показался Стасу необычайно вкусным, словно не ел он никогда супа и подобного пирожного. Много чего с тех пор пришлось попробовать Станиславу Сергеевичу. Кухню разных народов мира, экзотические блюда. Иногда его чеки в ресторанах превышали среднюю зарплату в городе. Да, Станислав мог себе это позволить, но тот обед...

Кажется, он не ел ничего вкуснее того обеда в телебашне.

Мария Фёдоровна села за пустой столик, сложила перед собой руки, как ученики на уроках, и с лёгкой улыбкой смотрела, как дети едят. Стас не обратил внимания на учительницу, не задался вопросом, почему она не обедает. Разве было ему в то время дело до училки?

Закончив есть, он уже думал, как побежит домой, расскажет родителям, как тут классно. Он уже подбирал в уме слова, чтобы передать свои эмоции.

Вечером, собравшись за скромным ужином, состоящим из жареной картошки с зеленым луком, родители Стаса переглядывались и улыбались, когда сын, давясь картошкой, разводил в стороны руки и пучил глаза, стараясь поведать, как у него захватило дух и как же там здорово.

— А на первом этаже столовая, там очень вкусно кормят, — закончил свой рассказ Стас.

— Откуда ты знаешь, что вкусно? Мы ведь тебе на еду денег не давали, — грустно спросила мама. — Что, многие обед покупали?

— Все ели, и я тоже, — заморгал Стас. — Мария Федоровна взяла для меня поднос с едой и ждала, пока я зайду.

— О, Господи! — выдохнула мама. — Стасик, на столовую нужно было взять деньги с собой, это не входило в стоимость экскурсии. Ты сам знаешь, мы с папой на экскурсию еле наскребли. Подумали, что поесть ты можешь и дома. Твоя учительница тебе свой обед отдала. Она-то хоть сама ела?

— Нет, не ела, — медленно, сказал Стас, вспоминая. — Она сидела и смотрела на нас.

— Ну, всё правильно, всё правильно, — распричиталась мама. — Откуда же у неё деньги на две порции? Я с Людой разговаривала, библиотекарем в вашей школе, она говорит, что учителям тоже зарплату задерживают. А ведь Мария Фёдоровна дочку одна растит. Муж-то у неё несколько лет назад скончался.

Стасу стало неловко, так неловко, как не было никогда. Он сразу вспомнил взгляд классной руководительницы, понял его смысл. Она покупала еду для себя, но не больше двух секунд ей понадобилось, чтобы отдать поднос ученику.

А сколько было еще таких мелочей, когда Мария Федоровна, в ущерб себе, помогала ученикам. Всем ученикам, не только Стасу. Когда Кольке порвали пиджачок от школьной формы, и он разнылся, что дома его прибьют, Мария Фёдоровна во время большой перемены отнесла порванную вещь в швейную мастерскую. Пиджачок заштопали так, что не было видно выдранного клочка. Колька тогда сказал «спасибо», и его не интересовало, что Мария Фёдоровна заплатила в мастерской деньги.

О таких мелочах подростки не думают, а ведь из этих мелочей и складывается вся суть человека. Вся суть Марии Фёдоровны!

А сейчас она, сильно состарившаяся, лежит на пешеходном переходе под проливным дождём. Неуклюже пытается подняться, а водители из стоящих автомобилей сверлят её злобными взглядами. Точно такими же взглядами, каким ещё минуту назад смотрел на пожилую женщину Станислав Сергеевич. Смотрел до того момента, пока не узнал свою бывшую классную руководительницу. Пока не всплыло в памяти так ясно школьное прошлое. Пока не возник в голове один вопрос — «Как человек, имевший такую классную руководительницу, как Мария Фёдоровна, смог стать мерзавцем?»

И да, Стас так подумал о себе! Почему он сидит и смотрит, как пожилая женщина пытается подняться? Как он посмел злиться на неё за то, что хромая, за то, что медлительная. Выйти сейчас из машины, значит замочить костюм, потратить время. Но, что такое костюм, по сравнению с человеком? Таким человеком, как Мария Фёдоровна?

Женщине уже почти удалось встать, но она поняла, что трость осталась лежать на асфальте. А без этой трости она и шагу ступить не может. И вдруг она почувствовала, как сильные руки обхватили ее, пачкая белые манжеты рубашки, пачкая костюм от загрязнившейся от падения одежды женщины. Мужчина держал крепко, поднял с асфальта трость.

— Мария Фёдоровна, идёмте в мою машину. Я отвезу вас, куда вам нужно. Я ваш ученик.

Мария Федоровна повернула голову, сквозь очки всмотрелась в лицо мужчины.

— Стасик, это ты!

Как же стыдно, стыдно! Стыд окатил Станислава жаркой волной. Она узнала его, узнала сразу! Она помнит всех своих учеников по имени, а он сидел и равнодушно смотрел, как она ковыляет по пешеходному переходу! А что, если она смотрела на машину? Она могла узнать сквозь лобовое стекло?

Нет, этого не может быть. Ведь столько лет прошло, он изменился. Мария Федоровна не могла узнать, она что-то путает.

— Я Стас Вершинин, я у вас учился.

— Конечно, я тебя помню, Стасик.

Тут протяжно засигналил один автомобиль, второй. Водители начали сигналить, не выдержав длительной задержки. Все торопятся, все спешат, и никому нету дела до пожилого человека.

Мария Федоровна не хотела садиться в машину, она боялась запачкать кожаные сиденья. Ей было неловко, она сжалась ближе к двери, пыталась оттереть грязные руки ветхим носовым платком.

— А я в поликлинику иду, Стасик. Сейчас же всё по записи. Вот опоздаю на назначенное время, и меня не примут. А у меня ведь нога...

— Не опоздаете! — прибавил газу Станислав. — Мария Фёдоровна, а у вас вроде дочка была?

— Да, у меня и внуки есть, — женщина расплылась в улыбке, вспомнив про родных. — Но они далеко. Дочка, как замуж вышла, уехала. Зовут меня к себе. Да куда уж, под старость лет, переезжать! Здесь мой родной город, здесь мои ученики.

«Ученики!» — скрипнул зубами Станислав. «А помнят ли вас ваши ученики? Помнят ли, сколько вы для них сделали, как готовы были отдать последнее?»

Естественно, Стас не произнес это вслух, он только подумал.

Мария Федоровна не опоздала на прием. Пока она была в кабинете, Станислав Сергеевич позвонил и отменил важную встречу, к которой готовился почти неделю. Появилось другое дело, и оно важнее!

Пожилая женщина в поношенном твидовом костюме важнее всех олигархов, что ждали сегодня Станислава. Она важнее...

После звонка Станислав Сергеевич пошел в кабинет заведующего. Решил разобраться, что за безобразие тут творится, и почему у заслуженного педагога такие проблемы с ногой!

Он разберётся, он тут всех «на уши поставит»! А потом отвезёт Марию Фёдоровну домой, чтобы узнать её адрес и чтобы больше не забывать и не бросать.

*Автор: Ирина Ас.