Всё будет хорошо!

Всё Будет Хорошо!
3 мая в 22:05

:) Её нашли в корзинке в кустах сирени с крестиком на шее и запиской о рождении. Император лично попросил не оставлять девочку без присмотра. А спустя годы она унаследует миллионы, пожертвует часть из них на благотворительность, построит завод и исчезнет из дневников собственного мужа.

Богатый подкидыш

Происхождение Надежды Михайловны окутано плотной завесой слухов и противоречий. Согласно семейной легенде, в конце июня 1843 года на даче одного из богатейших банкиров Российской империи Штиглица в кустах сирени была найдена корзинка с младенцем — это была девочка, запеленатая в роскошные ткани, с запиской, крестиком на шее и сведениями о рождении и крещении. Имя — Надежда. Отчество — Михайловна. Фамилию малышке дали по времени года, когда ее нашли: Юнина — «рожденная в июне».

И тут случилось совершенно непредвиденное событие: внезапно к судьбе подкидыша весьма живой интерес проявил сам император Николай I. Он мягко, но недвусмысленно он дал понять Штиглицу, что судьба девочки ему как бы небезразлична.

К тому же, в семье банкира совсем недавно произошла трагедия: в младенчестве погиб их долгожданный и любимый сын. Поэтому вот так Штиглицы и жили: с баснословными деньгами, но без детей.

А тут как на удачу появилась маленькая девочка, к которой, к тому же, проявил внимание самодержец. Говорят, Николай даже шепнул на ушло барону, что девочка мол незаконнорожденная дочь его брата Михаила и некоей обаятельной фрейлины, отсюда и ее отчество - Михайловна.

По совокупности факторов было принято решение девочку удочерить. Так и выросла Надежда в доме Штиглица, осталась православной (при том что сам барон и его жена были лютеранами) и получила весьма недурственное воспитание.

Кстати, была и другая версия, менее романтическая, но более, скажем так, реалистичная: будто бы она вовсе не царская дочь, а внебрачное дитя самого банкира. Об этом, в частности, писал Тургенев в письмах к Полине Виардо. Так что не исключено, что байку про императора придумал сам банкир во избежание законного гнева со стороны благоверной, ну а затем красивая история разошлась в народ.

Как бы там ни было, Надежда Михайловна была прежде всего приёмной дочерью Штиглица и наследницей огромного состояния. И именно это, возможно, сыграло решающую роль в её браке — а вышла она замуж за небогатого чиновника Александра Александровича Половцова, который был старшее ее аж на 9 лет.

Счастливый брак?

Вокруг этого брака ходило немало гаденьких слухов. Даже внук Надежды Михайловны и Александра Александровича князь П. А. Оболенский как бы мимоходом вспоминал:

Дедушка мой родился в небогатой дворянской семье и ему предстояла жизнь рядового чиновника. Однако честолюбивый юноша-правовед настойчиво ухаживал за приемной дочерью Штиглица, упорно домогался её руки и сердца и в конце концов добился женитьбы на ней.

Кстати, Александр Половцов был не просто обычным чиновником, просиживавшим штаны за зарплатку, и время даром не терял. Он обладал тонкой политической хваткой, отменной памятью, любовью к раскапыванию архивов и врождённым чутьём. Он получил образование в Училище правоведения, где готовили элиту юридического сословия — тех, кто досконально знал не только закон, но и людей.

В итоге он сделал очень неплохую карьеру. От чиновника до государственного секретаря, члена Государственного совета и одного из самых приближённых к Александру III людей. Он был вхож в круг великих князей, дружил с сильными мира того, общался на равных с Победоносцевым, знал, когда нужно говорить, а когда — молчать.

Но, что удивительно, личной жизни он в своих максимально подробных дневниках почти не касался. На юбилей собственной свадьбы — 25 лет брака — Половцов делает в записи одну короткую ремрку, и сразу переключается на приём у великого князя. В другом месте упоминает, что жена выступала на домашнем спектакле. Один раз — что пожертвовала деньги на детский приют. И всё. Ни воспоминаний, ни признаний, ни описаний.

Успешная совместная жизнь

Судя по всему, их брак действительно был союзом без излишней чувствительности, но с уважением, а главное - с общими жизненными устремлениями. Она помогала ему строить карьеру. Вместе они давали пышные приемы, где завязывали нужные им контакты. А знать, хотя и посмеивалась над сомнительной парочкой, с удовольствием пользовалась гостеприимством богачей и регулярно хаживала вкусить на халяву изысканные яства.

Пока муж строил карьеру, жена занималась модной в то время деятельностью - благотворительностью. Впрочем, многие относились к ее активностям с изрядной долей сомнения. Она частенько навещала облагодетельствованных ею сирот и вдов, вырядившись в свои самые лучшие наряды и дорогие украшения: простой люд заслуживает уважения, как объясняла она сама. Вот что писал про нашу героиню граф Шереметев:

Она мне никогда не нравилась и всегда казалась бездушной. У неё были поклонники и обожатели, которым я удивлялся. Мне казалась невозможным выжать что-либо живое из этой красивой, сдержанной, холодной и чересчур рассудительной дамы, но у неё не недоставало ума и она с мужем действовала заодно, постепенно и последовательно, коварно добивалась прочного положения в свете. Над ними посмеивались, но к ним ездили и пользовались их гостеприимством.

Тем не менее, шепотки за спиной не помешали Надежде и Александру прожить весьма спокойную и счастливую жизнь. Почти полвека вместе, четверо детей, совместная общественная жизнь, благотворительные проекты. Возможно, Половцов не писал о жене, потому что воспринимал всё это как должное — не показное, не нуждающееся в комментарии.

После смерти барона Штиглица в 1884 году Надежда Михайловна стала его единственной наследницей. Её состояние оценивалось в 16–17 миллионов рублей — сумма по тем временам колоссальная. Но, как писал Витте, Половцов «проспекулировал почти всё». Он продавал, покупал, вкладывался, снова терял. При всей строгости натуры, в финансовых делах он был удивительно безрассуден. И всё же, несмотря на это, до конца жизни сохранил положение и уважение.

Сама Надежда продолжала вести дела: в том же 1884 году она приобрела горный округ в Пермской губернии, а через десять лет завод, открытый в этом регионе, получил её имя — Надеждинский. Как бы тихо она ни жила, имя её осталось на карте страны.

Они умерли с разницей в год. Она — летом 1908-го, он — осенью 1909-го. Оба были похоронены в церкви-усыпальнице на территории штиглицевского имения в Ивангороде. Спокойно, без громких некрологов и излишних церемоний. Просто как люди, которые сыграли свою роль — молча и до конца.