Всё будет хорошо!

Всё Будет Хорошо!
вчера в 20:35

:) Бал безумных женщин .
Золотые косы обвивали голову девушки, словно ручки греческой амфоры. Она и одета была под гречанку – в тонкой тунике с вышивкой, в сандалиях с кожаными ремешками, и с браслетами-змеями на обеих руках. Лицо этой юной красавицы скрывала маска. Оставалось только гадать, кто она: аристократка? Дочь буржуа? Или она находится в Сальпетриер, потому что на этом настояли её родные? 19 марта 1887 года в этом заведении провели первый бал безумных. Жан-Мартен Шарко был ученым с мировым именем: он занимался исследованиями душевных болезней. Новое направление, моментально ставшее модным. В XIX веке о душевных недугах и нервном истощении говорили во всех слоях общества. Это было интересно изучать, об этом с удовольствием читали и строили гипотезы. Шарко использовал разные методы, и считается, что именно он предложил новаторский подход – дать возможность бедным безумцам хотя бы иногда соприкасаться с миром нормальных людей.

Обычно семьи неохотно признавались, что кто-то из их родственников – безумен. Его старались спрятать подальше от других, редко навещали (а иногда и вовсе забывали о нем) и предпочитали платить какому-нибудь заведению за заботу. Чтобы жена с подобным недугом пряталась на верхнем этаже дома – как у мистера Рочестера в «Джейн Эйр» - такое практически не встречалось.

Французская клинка «Сальпетриер» принимала как раз таких, как миссис Рочестер. Кто-то чувствовал себя совсем плохо, кто-то казался лишь слегка странным. Увы, нередко случалось, что безумными объявляли тех родных, чьим состоянием пытались завладеть. Или отправляли под замок непокорную дочь. Или супругу, задающую слишком много вопросов. Те женщины, которые не проявляли агрессии, и приглашались на «Бал безумных». «Этот бал, - восторженно писала французская газета 19 марта 1887 года, - пример самого мирного, самого спокойного, самого добродушного из всех балов. Его можно сравнить с танцами у родственников или друзей. Как много благодарности на лицах тех, ради кого он был устроен!».

Разумеется, замышляли эти танцы, как благое дело. «Вы так благородны, месье Шарко! – восклицала иная богатая дама, доставая кошелек. – На ваше замечательное дело мы всегда готовы расщедриться!». Звенели монеты, шуршали купюры. Бал окупался очень быстро. А большинство воспринимали этот бал, словно цирк: интересно же посмотреть на безумцев! А вдруг они сделают что-нибудь эдакое? Так что гости Сальпетриера смотрели вокруг во все глаза.

Шарко с гордостью демонстрировал свои успехи: вот, глядите, чего он добился! Раньше это были несчастные люди, едва умеющие держать вилку. А теперь – разряженные дамы в масках, которых нисколько не отличить от обычных женщин!

И он лгал. Среди танцующих не было хоть сколько-нибудь серьёзно хворых. Зато поток пожертвований весело устремлялся к руководству Сальпетриер. Французская писательница Виктория Мас написала об этом явлении пронзительную книгу. Она называется «Бал безумцев». Одна из героинь – Эжени – девушка, которую поместили в Сальпетриер, хотя она явно здорова. Да, у Эжени есть ряд особенностей. Но она не нуждается в том, чтобы её держали взаперти! Сколько было в реальности таких, как она?

Бал проходил в дни Великого поста, и очень скоро стало понятно, что затея провалилась. Если на первых двух танцах гости, действительно, веселились, то затем мероприятие превратилось в «живой музей». Горожане уже не скрывали, ради чего они явились – поглазеть на безумцев. А те не очень-то и хотели выступать в роли экспонатов. Бывали срывы.

Ни корзины с цветами, которыми был украшен танцевальный зал, ни щедро разложенные закуски на столах, ни праздничная иллюминация не могли обмануть: это все – декорация. Чтобы попасть на бал, публике следовало пройти через множество запертых дверей. Кроме того, повсюду дежурили медсестры. Одной из звезд этого бала была известная танцовщица Жанна Авриль. Она попала в Сальпетриер ребёнком, потому что мать очень дурно обращалась с ней. Впоследствии Жанна стала известной в Париже, её воспевал на своих полотнах Тулуз-Лотрек, и в благодарность Шарко за помощь, которую он ей оказал, девушка соглашалась принимать участие в «Балах безумных». Но и она видела непарадную сторону праздника - едва гасли свечи, дамы в масках расходились по своим закуткам. И снова толстые стены, и снова одиночество. Многие плакали, понимая, что счастливый миг был краток.

Шарко умер в 1893 году. Балы в Сальпетриер устраивали еще какое-то время, но затем прекратили. Общественное мнение поменялось – теперь такие танцы сочли кощунственными. «Над тем, кто томится там, попросту смеются, - говорилось в газетной статье в 1895 году, - и нет никаких признаков, что подобные мероприятия принесли хоть какую-то ощутимую пользу».