Всё будет хорошо!

Всё Будет Хорошо!
30 апреля в 14:54

Здравствуйте, Елена Сергеевна!..
Старая учительница вздрогнула и подняла глаза. Перед нею стоял невысокий молодой человек. Он смотрел на нее весело и тревожно, и она, увидев это смешное мальчишеское выражение глаз, сразу узнала его.
Дементьев, сказала она радостно. Ты ли это?
Это я, сказал человек, можно сесть?
Она кивнула, и он уселся рядом с нею.
Как же ты поживаешь, Дементьев, милый?
Работаю, сказал он, в театре. Я актер. Актер на бытовые роли, то, что называется характерный. А работаю много! Ну, а вы? Как вы-то поживаете?
Я по-прежнему, бодро сказала она, прекрасно! Веду четвертый класс, есть просто удивительные ребята. Интересные, талантливые Так что все великолепно!
Она помолчала и вдруг сказала упавшим голосом:
Мне комнату новую дали В двухкомнатной квартире Просто рай
Что-то в ее голосе насторожило Дементьева.
Как вы это странно произнесли, Елена Сергеевна, сказал он, невесело как-то Что, мала, что ли, комната? Или далеко ездить? Или без лифта? Ведь что-то есть, я чувствую. Или кто-нибудь хамит? Кто же? Директор школы? Управдом? Соседи?
Соседи, да, призналась Елена Сергеевна, понимаешь, я живу как под тяжестью старого чугунного утюга. Мои соседи как-то сразу поставили себя хозяевами новой квартиры. Нет, они не скандалят, не кричат. Они действуют. Выкинули из кухни мой столик. В ванной заняли все вешалки и крючки, мне негде повесить полотенце. Газовые горелки всегда заняты их борщами, бывает, что жду по часу, чтобы вскипятить чай Ах, милый, ты мужчина, ты не поймешь, это все мелочи. Тут все в атмосфере, в нюансах, не в милицию же идти? Не в суд же. Я не умею с ними справиться
Все ясно, сказал Дементьев, и глаза у него стали недобрыми, вы правы. Хамство в чистом виде А где же это вы проживаете, адрес какой у вас? Ага. Спасибо, я запомнил. Я сегодня вечером к вам зайду. Только просьба, Елена Сергеевна. Ничему не удивляться. И полностью мне во всякой моей инициативе помогать! В театре это называется подыгрывать! Идет? Ну, до вечера! Попробуем на ваших троглодитах волшебную силу искусства!
И он ушел.
А вечером раздался звонок. Звонили один раз.
Мадам Мордатенкова, неспешно шевеля боками, прошла по коридору и отворила. Перед ней, засунув ручки в брючки, стоял невысокий человек, в кепочке. На нижней, влажной и отвисшей его губе сидел окурок.
Ты, что ли, Сергеева? хрипло спросил человек в кепочке.
Нет, сказала шокированная всем его видом Мордатенкова. Сергеевой два звонка.
Наплевать. Давай проводи! ответила кепочка.
Оскорбленное достоинство Мордатенковой двинулось в глубь квартиры.
Ходчей давай, сказал сзади хриплый голос, ползешь как черепаха.
Бока мадам зашевелились порезвей.
Вот, сказала она и указала на дверь Елены Сергеевны. Здесь!
Незнакомец, не постучавшись, распахнул дверь и вошел. Во время его разговора с учительницей дверь так и осталась неприкрытой. Мордатенкова, почему-то не ушедшая к себе, слышала каждое слово развязного пришельца.
Значит, это вы повесили бумажку насчет обмена?
Да, послышался сдержанный голос Елены Сергеевны. Я!..
А мою-то конуренку видела?
Видела.
А с Нюркой, женой моей, разговор имела?
Да.
Ну, что ж Ведь я те так скажу. Я те честно: я бы сам ни в жисть не поменялся. Сама посуди: у мине там два корешка. Когда ни надумаешь, всегда на троих можно сообразить. Ведь это удобство? Удобство Но, понимаешь, мне метры нужны, будь они неладны. Метры!
Да, конечно, я понимаю, сдавленно сказал голос Елены Сергеевны.
А зачем мне метры, почему они нужны мне, соображаешь? Нет? Семья, брат, Сергеева, растет. Прямо не по дням, а по часам! Ведь старшой-то мой, Альбертик то, что отмочил? Не знаешь? Ага! Женился он, вот что! Правда, хорошую взял, красивую. Зачем хаять? Красивая глазки маленькие, морда во! Как арбуз!!! И голосистая Прямо Шульженко. Целый день ландыши-ландыши! Потому что голос есть она любой красноармейский ансамбль переорет! Ну прямо Шульженко! Значит, они с Альбертиком-то очень просто могут вскорости внука отковать, так? Дело-то молодое, а? Молодое дело-то или нет, я те спрашиваю?
Конечно, конечно, совсем уж тихо донеслось из комнаты.
Вот то-то и оно! хрипел голос в кепочке. Теперь причина номер два: Витька. Младший мой. Ему седьмой пошел. Ох и малый, я те доложу. Умница! Игрун. Ему место надо? В казаки-разбойники? Он вот на прошлой неделе затеял запуск спутника на Марс, чуть всю квартиру не спалил, потому что теснота! Ему простор нужен. Ему развернуться негде. А здесь? Ступай в коридор и жги чего хошь! Верно я говорю? Зачем ему в комнате поджигать? Ваши коридоры просторные, это для меня плюс! А?
Плюс, конечно.
Так что я согласен. Где наша не пропадала! Айда коммунальные услуги смотреть!
И Мордатенкова услышала, что он двинулся в коридор. Быстрее лани метнулась она в свою комнату, где за столом сидел ее супруг перед двухпачечной порцией пельменей.
Харитон, просвистела мадам, там бандит какой-то пришел, насчет обмена с соседкой! Пойди же, может быть, можно как-нибудь воспрепятствовать!..
Мордатенков пулей выскочил в коридор. Там, словно только его и дожидаясь, уже стоял мужчина в кепочке, с прилипшим к губе окурком.
Здесь сундук поставлю, говорил он, любовно поглаживая ближний угол, у моей маме сундучок есть, тонны на полторы. Здесь мы его поставим, и пускай спит. Выпишу себе маму из Смоленской области. Что я, родной матери тарелку борща не налью? Налью! А она за детьми присмотрит. Тут вот ейный сундук вполне встанет. И ей спокойно, и мне хорошо. Ну, дальше показывай.
Вот здесь у нас еще маленький коридорчик, перед самой ванной, опустив глаза, пролепетала Елена Сергеевна.
Игде? оживился мужчина в кепочке. Игде? Ага, вижу, вижу.
Он остановился, подумал с минуту, и вдруг глаза его приняли наивно-сентиментальное выражение.
Знаешь чего? сказал он доверительно. Я те скажу как своей. Есть у меня, золотая ты старуха, брательник. Он, понимаешь, алкоголик. Он всякий раз, как подзашибет, счас по ночам ко мне стучится. Прямо, понимаешь, ломится. Потому что ему неохота в отрезвиловку попадать. Ну, он, значит, колотится, а я, значит, ему не отворяю. Мала комнатенка, куды его? С собой-то ведь не положишь! А здесь я кину на пол какую-нибудь тряпку, и пущай спит! Продрыхнется и опять смирный будет, ведь это он только пьяный скандалит. Счас, мол, вас всех перережу. А так ничего, тихий. Пущай его тут спит. Брательник все же Родная кровь, не скотина ведь
Мордатенковы в ужасе переглянулись.
А вот тут наша ванная, сказала Елена Сергеевна и распахнула белую дверь.
Мужчина в кепочке бросил в ванную только один беглый взгляд и одобрительно кивнул:
Ну, что ж, ванна хорошая, емкая. Мы в ей огурцов насолим на зиму. Ничего, не дворяне. Умываться и на кухне можно, а под первый май в баньку. Ну-ка, покажь-ка кухню. Игде тут твой столик-то?
У меня нет своего стола, внятно сказала Елена Сергеевна, соседи его выставили. Говорят два стола тесно.
Что? сказал мужчина в кепочке грозно. Какие такие соседи? Эти, что ли?! Он небрежно ткнул в сторону Мордатенковых. Два стола им тесно? Ах, буржуи недорезанные! Ну, погоди, чертова кукла, дай Нюрка сюда приедет, она тебе глаза-то живо выцарапает, если ты только ей слово поперек пикнешь!
Ну, вы тут не очень, дрожащим голосом сказал Мордатенков, я попросил бы соблюдать
Молчи, старый таракан, прервал его человек в кепочке, в лоб захотел, да? Так я брызну! Я могу! Пущай я в четвертый раз пятнадцать суток отсижу, а тебе брызну! А я-то еще сомневался, меняться или нет. Да я за твое нахальство из прынцыпа переменюсь! Баушк! Он повернулся к Елене Сергеевне. Пиши скорее заявление на обмен! У меня душа горит на этих подлецов! Я им жизнь покажу! Заходи ко мне завтра утречком. Я те ожидаю.
И он двинулся к выходу. В большом коридоре он, не останавливаясь, бросил через плечо, указывая куда-то под потолок:
Здесь корыто повешу. А тут мотоциклет. Будь здорова. Смотри не кашляй.
Хлопнула дверь. И в квартире наступила мертвая тишина. А через час
Толстый Мордатенков пригласил Елену Сергеевну на кухню. Там стоял новенький сине-желтый кухонный столик.
Это вам, сказал Мордатенков, конфузясь, зачем вам тесниться на подоконнике. Это вам. И красиво, и удобно, и бесплатно! И приходите к нам телевизор смотреть. Сегодня Райкин. Вместе посмеемся
Зина, солнышко, крикнул он в коридор, ты смотри же, завтра пойдешь в молочную, так не забудь Елене Сергеевне кефиру захватить. Вы ведь кефир пьете по утрам?
Да, кефир, сказала Елена Сергеевна.
А хлеб какой предпочитаете? Круглый, рижский, заварной?
Ну, что вы, сказала Елена Сергеевна, я сама!..
Ничего, строго сказал Мордатенков и снова крикнул в коридор: Зинулик, и хлеба! Какой Елена Сергеевна любит, такой и возьмешь!.. И когда придешь, золотко, постираешь ей, что нужно
Ох, что вы!.. замахала руками Елена Сергеевна и, не в силах больше сдерживаться, побежала к себе. Там она сдернула со стены полотенце и прижала его ко рту, чтобы заглушить смех. Ее маленькое тело сотрясалось от хохота.
Сила искусства! шептала Елена Сергеевна, смеясь и задыхаясь. О, волшебная сила искусства
"Волшебная сила искусства" Виктор Драгунский