Всё будет хорошо!

Всё Будет Хорошо!
1 апреля в 22:29

В детстве я обожала книгу Динка Валентины Осеевой.
Динка была дочерью большевиков, смелая и отважная девочка. Ее семья вела подпольную революционную деятельность. А сама она прятала в бубликах листовки! Для меня это был восхитительный мир, где благороднейшие люди рисковали собой во имя светлого будущего потомков.
А что я?
Моим самым смелым поступком было застрять в лифте. Но спасение оказалось настолько скорым, что я даже не успела проявиться, как большевик.
Мама в подпольной деятельности тоже не была замечена: по утрам она варила в ковшике бигуди, уезжала на рабочем автобусе, и даже слежки за ней не было, я проверяла.
Недалеко от дома у нас располагалась посадка (лесок). И вот у меня возникла идея: вырыть в посадке землянку и там вести подпольную деятельность! Ну чтобы хоть как-то приблизиться к этой самой революции с ее коммунизмом.
В землянке я планировала варить листья в консервных банках и кормить оголодавших путников-революционеров. Я бы ходила по лесу в тулупе и с чайником, собирала секретные травы и оставляла зарубки для нужных людей.
Но одной с чайником в лесу, даже в воображении, было некомфортно. В таком деле нужны сообщники.
В подружках у меня тогда была Танечка: вся воздушная и по-девичьи пугливая. С тугой гулькой на макушке и крахмальными манжетами, она была похожа на новую куклу из коробки.
Заманить Танечку в лес революцией не получилось. Поэтому я ей пообещала, что в землянке мы заведем собаку. Постелим ей коврик, и она нам родит много других собак или даже котят, если очень попросим.
И Танечка согласилась.
Мы долго шли по лесу, что-то пели, периодически останавливались, чтобы пересчитать, кого мы не пустим в землянку и кто недостоин светлого будущего.
Сначала мы решили, что землянка должна быть у заснеженной горы и искристого ручья, потом у солнечной поляны, затем мы искали березовую рощу. А когда наконец выбрали место, у железнодорожных путей, оказалось, что у нас нет лопаты. И как-то сразу стало ясно, что землянка будет неглубокой...
Мы рыли чем придется, натыкались на паутину, Танечка попискивала.
В итоге землянка представляла собой ямку с воробьиный пупок. Большевики бы такое не одобрили.
Я настаивала, что сдаваться нельзя, что нужно приходить в лес каждый день и ковырять этот пупок!
А между тем стемнело, казалось оголодавшие путники, которым я не наварила трав, уже ищут меня с вопросами.
Танечку тоже пора было возвращать в коробку Её гулька повисла, манжеты стали черными. И она все время повторяла, что мама её убьет.
В девяностые не было психологов. Все взрослые сплошь суровые люди: на таро не гадали, чакры публично не раскрывали, конца света не боялись, а скорей на него рассчитывали. Поэтому я очень верила, что Танина мама могла убить. Не Таню, конечно, но меня, вполне.
И вот пока мы выбрались из посадки, прошли мимо заснеженной горы и искристого ручья, пока пересекли лунную поляну и березовую рощу, наступила ночь.
А дома нас искали целым двором
Мама с белыми губами и прямой спиной подцепила меня за лопатку и унесла домойдля подпольной деятельности.
Больше я коммунизмом не занималась.
-
К тому времени, как Тане снова разрешили со мной гулять, я уже прочитала серию детских детективов Пять юных сыщиков и верный пес. И даже составила список подозрительных людей в нашем доме.
Но это уже совсем другая история
Vselennaya