Всё будет хорошо!

Всё Будет Хорошо!
30 марта в 17:12

Запомни моё имя.
Хельга.
Ноябрь 1941 год. Москва. Рассказ частично основан на реальных событиях. Имена, фамилии и далее названия населенных пунктов изменены.
Фаина вытирала пот со лба раненного солдата кавказской внешности.
-Родненький, ты держись, все будет хорошо. - Фаина обернулась и позвала медсестру. - Лида, вы можете посидеть с ним, а я с Павлом Семеновичем подготовлю операционную.
-Хорошо, Фаиночка Ивановна, я присмотрю за ним.
Лида подошла, склонилась над больным и прошептала:
- Потерпи, миленький. Фаиночка Ивановна у нас хоть и молоденькая совсем, только-только после института, но такая молодец. Сам начальник госпиталя ей доверяет оперировать. Так что все с тобой будет хорошо. Как звать-то тебя?
-Ав..Ав..тан..
-Автан? Интересное имя.
Тут в палату вошла Фаина вместе с санитарами и они забрали бойца.
- Жить будет? - задала вопрос Лида когда Фаина, выйдя спустя три часа из блока, подошла к раковине и облокотилась лбом о стену. По ее лицу стекали струйки пота.
-Будет, еще как будет. Он еще покажет фрицам где раки зимуют.
-Имя у него интересное, Автан.. А что, в документах так же?
- Я еще не видела документы, их Павел Семенович забрал. Знаешь, мне не важно кто лежит у меня на столе и как его зовут, всю эту информацию я узнаю позже. А ты чего им заинтересовалась? Понравился?
- Нет, - пожала плечами Лида. - У меня ведь Мишка есть, просто жалко парня.
-Их всех здесь жалко. Не успевают на ноги встать, вновь в самое пекло. Ванька Смирнов, который в четвертой палате, тот по второму кругу сюда зашел, но в этот раз надолго к нам. Господи, когда же это закончится?
-Закончится, Фаиночка Ивановна, закончится. Идите, поспите, а я присмотрю здесь.
- И в самом деле часок бы вздремнуть.. - Фая дошла до кушетки, стоявшей в процедурной и легла на нее, мгновенно уснув.
- Со вчерашнего дня на ногах, - пробормотала Лида, накрывая врача простыней. - Этак ее надолго не хватит.
Фаина проспала пару часов, за это время никого тяжелого не было и ее не тревожили. Чувствуя себя немного отдохнувшей, она прошла в палату к бойцу, который сегодня лежал у нее на столе. Он уже пришел в себя и даже улыбался.
-Это вы спасли мою жизнь? Как зовут вас, милое создание? - с заметным акцентом спросил он.
-Фаина Ивановна Дергачева.
-Товарищ Дергачева, я никогда не забуду что вы для меня сделали..
- Давайте я осмотрю вас. - Фаина осмотрела его, температуры у него не было, к щекам вернулся румянец. - Как вас зовут?
-А где мои документы? Неужели потерялись? - в его глазах мелькнул страх.
-Нет, не потерялись. Начальник госпиталя забрал. Просто я их еще не видела. Медсестра говорит, что вас Автан звать?
-Ух.. Хорошо, что документы целы. Автан... так, да не так. Мое полное имя Автандил.
-Впервые слышу такое имя, - улыбнулась Фаина.
-Это наше, грузинское. Автандил... Меня русский друг крокодилом называет, говорит, что похоже. Да и другие уже подхватили, так что можете меня крокодилом звать.
Фаина рассмеялась.
- Можно я вас лучше буду называть так, как родители нарекли?
-Ну тогда запомните мое имя.
-Автандил..
-Из ваших уст мое имя звучит как музыка. - Он улыбнулся и Фаина покраснела.
Этот молодой грузин был обаятельным, красивым и мускулистым парнем. И по всей видимости высоким, так как еле-еле ноги на койке вмещаются. Фаина невольно им залюбовалась и поспешила выйти из палаты, чтобы он не заметил ее смущения.
А еще он оказался довольно веселым парнем, постоянно шутил и балагурил. Благодаря ему в палате стало будто светлее, соседи по койке смеются над его шутками и смешными историями, улыбаются от его акцента.
Фаина жила прямо в госпитале, не видя смысла уходить домой, здесь она была нужнее. И вот уже через месяц Автандил попросил лист бумаги и карандаш.
-Вы письмо хотите написать?
-Не совсем. Если не письмо, то не дадите?
-Ну отчего же не дать. - Фаина протянула ему лист бумаги и карандаш и стушевалась под его внимательным проницательным взглядом.
- Обед скоро разносить будут, идите в палату.
Он ушел, а вечером, когда она пришла на обход, увидела на подоконнике лист, на котором было что-то нарисовано.
-Вы позволите взглянуть? - спросила она.
- Отчего же нет? - Автандил улыбнулся ей и вдруг посмотрел таким взглядом, что у Фаи в душе все перевернулось. Так смотрят на тех, кого любят. Осторожно взяв в руки листок, Фая покраснела как школьница. Это был ее портрет, он набросал его карандашом.
- Вы прекрасно рисуете, товарищ Циашвили.
- Это не я прекрасно рисую, это вы неотразимы и ни одна рука даже самого известного и талантливого художника не передаст вашей красоты.
- Вы много себе позволяете, - прошептала она, глядя на него.
Фаина выскочила из палаты и облокотилась о стену. Сердце ее так стучало, что готово было выскочить из груди. Он ей нравился, очень нравился. Он был не похож на тех, кто ранее пытался за ней ухаживать. Он умел делать комплименты, улыбался так, что сердце замирало. Неужели она влюблена в этого веселого грузина? Нет, только не это! Он вернется к своим, на фрoнт, а коли судьба ему даст шанс выжить, тогда он возвратится в Тбилиси и забудет о ней. Сколько еще в его жизни будет врачей, медсестер и поварих. Разве для всех хватит места в его сердце?
Разумом она понимала, что не стоит поддаваться его чарам, но сердце не хотело его слушать.
А вечером, когда больные уснули, когда Павел Семенович заступил на дежурство, Фая прошла в подсобку и, развернув матрас, легла на полу. Вдруг дверь тихонько заскрипела и в проеме она увидела высокую знакомую фигуру. Это был ее грузин.
-Фая... Вы здесь?
Она подскочила и растерянно ответила:
-Да, я здесь. А вы зачем пришли сюда, товарищ?
- Я сегодня узнал, что за нами через неделю приедут, отвезут нас в Калинин. И я не мог дождаться утра, чтобы сказать вам, что я люблю... Я вас очень люблю. И весь этот месяц, который я провел здесь, я только и думал о вас, смотрел на вас.. Вы даже во сне ко мне приходили. Я тоже вам не безразличен, я это чувствую и вижу...
-Но... Даже если это и так, что меняет?- вспыхнула она.
-Мне важно было сказать вам, что я люблю, и если вы испытываете ко мне такие же чувства, я был бы самым счастливым человеком. Скажите что-нибудь... Хоть слово...
Фая не могла вымолвить ни слова, она никогда никому не признавалась в любви и не знала, что это так сложно. Вместо этого она подошла к нему и взяла его руку в свою. Рывком он притянул ее к себе и поцеловал...
Он ушел только под утро, когда счастливая Фаина засыпала на тонком матрасе, не чувствуя ни холода, ни страха, не слыша вой сирен. В ту минуту она засыпала счастливым сном.
Несмотря на то, что госпиталь регулярно пополнялся, и со всех сторон раздавались крики и стоны, в редкие свободные минуты Фая могла позволить себе отвлечься от окружающего мира в объятиях Автандила, которого ласково называла Авиком.
И вот пришла пора прощаться, в кузов большой машины запрыгнули выздоровевшие бойцы и началась перекличка. Фая подошла к кузову и протянула руку своему любимому, тот ее поцеловал и произнес:
-Запомни мое имя - Автандил Циашвили... Никаких других мужчин не будет в твоей жизни, только я. Только на меня ты будешь смотреть с любовью . . Только мое имя ты будешь произносить с такой нежностью.
Он снял с пальца широкое серебряное кольцо, с которым не расставался никогда.
-Это кольцо моего деда, он передал его моему отцу, а мой папа мне. Пусть оно будет у тебя, а когда мы встретимся вновь, ты вернешь его в день нашей свадьбы.
-Авик, а если мы не встретимся? - испуганно произнесла она.
-Так не будет. Мы обязательно встретимся. И родим детей.
Машина отъезжала, а он смотрел на нее не мигая, в то время когда у Фаи текли слезы из глаз.
-Фаиночка Ивановна, не плачьте. Может и правда свидитесь еще.. Хотя вряд ли. - Лида печально посмотрела вслед. - Нинка говорит, что работала в госпитале в финскую, так там тоже один боец обещал жениться, а в итоге его и след простыл, а она беременной оказалась. Лишь год спустя она узнала, что он благополучно вернулся домой к своей невесте, а она была для него так, развлечением.
-Хочешь сказать, что я тоже для него развлечение? - сдвинув брови, спросила Фая.
-Нет, нет, что вы.. - Замахала рукой Лида. - Вы ведь не понесете от него ребеночка, я вас знаю, вы не такая как Нинка, по койкам не прыгаете. Да и перстень он вам подарил, а это что-то значит. Наверное, если он не соврал. Ой, я побегу, мне надо перевязки делать.
Фаина посмотрела ей вслед и покачала головой:
-Да, Лидочка.. Ты думаешь обо мне лучше, чем я есть.. Ничем я от твоей знакомой Нины не отличаюсь. И вряд ли он вернется в холодную Москву для того, чтобы забрать с собой в солнечный Тбилиси русскую девушку. Родители наверняка за него уже все решили, у них так принято. Но зато я пережила целую неделю счастья. Этот краткий период в своей жизни я не забуду никогда...
Запомни моё имя. - 986369486259
Машина с солдатами скрылась за поворотом, утерев слезы, Фаина вошла обратно в госпиталь, не обращая внимания ни на кого, она прошла в процедурку и достала спирт. Ей нужно было успокоиться.
-Фаиночка Ивановна, - Лида зашла и растерянным взглядом посмотрела на нее. - Там привезли раненого командира, что-то с ногой у него.
-Павел Семенович где? По командирам он решает.
-Он занят, не может подойти.
Фаина увидела в коридоре бойца с погонами майора. Осмотрев ногу, присвистнула от удивления.
-Ее же можно спасти? - кричал он.
- Вряд ли я смогу что-то сделать, Вам надо было раньше...
- Я не мог раньше, не мог! Умоляю! Как вас зовут?
- Фаина Ивановна.
- Меня Степаном Алексеевичем. Фаечка, милый ангел, все что угодно, все к вашим ногам, только мою спасите.
Она пыталась, но был шанс один на тысячу, и вошедший в оперблок Павел Семенович кратко дал распоряжение.
Наутро все отделение проснулось от крика Степана Алексеевича, он ругался так, что бравые вояки уши затыкали.
- Вызовите психиатра!- велела Фаина.
-Это ты! Ты во всем виновата, я ведь просил тебя! Сгною, засажу, я не дам тебе жизни!
Фаина рассержено вышла из палаты. Она что, первый раз за полгода такое слышит? Да куда там! Сколько их таких было, но что она может поделать? Она не господь бог и не волшебница. И уж конечно, она сперва прикладывает все усилия, прежде чем идти на крайние меры. Просто его слишком поздно доставили, гангрена и обморожение. Психиатр не шел, зато Степан Алексеевич вдруг с откуда-то взятой недюжинной силой разбил стекло в двери и кинулся на окружающих, еле-еле его утихомирили.
-Нам крышка,- войдя в ординаторскую, произнес Павел Семенович.
-Почему? - удивилась Фаина. - Это же не наша вина.
-Фаечка, ты молода и не понимаешь... Этот Степан Алексеевич племянник начальника местного НКВД. А уж то, что он устроил здесь несколько минут назад и вовсе без внимания не останется. Скажут, что плохо старались, не выполнили в полной мере все свои обязательства, что не уговорили больного, что привело к психическому расстройству. В общем, не мне тебе объяснять.. Был бы человек, а статья найдется, слышала такое выражение? Нет? А я слышал.. Милая, ты если крестик носишь, сними лучше... Сними, родная.
- Зачем? Его не видно под одеждой.
-Лучше сними, меньше дадут...
Фаина не верила словам Павла Семеновича. В конце концов, она сделала все, что могла, вины ее здесь нет. А то, что он буянил... Ну так человек ноги лишился и тут любой расстроится. Любой... Да вот только Степан Алексеевич не любой.
Сняв крестик с груди, она вместе с кольцом отдала его Лиде.
- Лидочка, ты сбереги, я заберу их.
- Фаиночка Ивановна, что это? Зачем?
Фая передала ей разговор с Павлом Семеновичем, на что девушка с жаром начала утверждать, что быть такого не может.
- Я тоже в это слабо верю, но все же.. Мне так будет спокойнее.
Но на этом беды не кончились, ночью Степан Алексеевич умер.
Утром отделение заполонили люди в форме, Фае вменяли халатность, повлекшую за собой смерть пациента.
-Ну что, товарищ Дергачева, сейчас показания возьмем у остального персонала больницы и поедете вы в лагеря.. Если, конечно, вы до них доживете, а то ведь и вышку получить можно. - ехидно произнес главный.
- Но я не виновата... Его поздно привезли, я и так сделала все, что смогла.
- А я вот думаю, что вы по молодости и неопытности взяли на себя те обязательства, которые не смогли исполнить.
-Это я распорядился.. - подал голос Павел Семенович.
- С вами мы тоже поговорим.
Но никто из персонала не написал что-либо порочащее доброе имя Павла Семеновича и Фаины. Наоборот все отзывались о них очень хорошо, и НКВД-шникам пришлось признать, что персонал любил начальника госпиталя и молодого врача.
Все как один дали показания, что Степана Алексеевича привезли в плохом состоянии, когда уже ничего не поделать, и что Фаина, прежде чем Павел Семенович распорядился, несколько часов билась за его ногу.
***
Через три дня Фая шла по коридору госпиталя и пациенты, те, кто мог встать на ноги, вышли в коридор и наперебой стали говорить ей слова благодарности на прощание.
-Фаиночка Ивановна, вот ваш крестик и кольцо Автандила, я сберегла их.. Куда же вы теперь? Что будет?
-А что будет? Меня сослали на 10 лет в одно из уральских сел, благо сохранили возможность заниматься врачебной практикой. Но даже по истечении этого срока я не имею права проживать в крупных городах. Так что, прощай, Москва... Город, где я родилась, училась и работала.
-Фаиночка Ивановна... Ладно хоть так, могло быть хуже. Павла Семеновича грозятся на пять лет посадить, а нам завтра нового начальника госпиталя пришлют.
-Лидочка, ты держись тут. Просьба у меня к тебе будет - ежели от Автандила придет письмо, перешли его мне, сейчас напишу название села и район. И на всякий случай, если это письмо затеряется, ты напиши Автандилу где я нахожусь, едва узнаешь его адрес и номер части.
-Я все сделаю, милая моя. И буду по вам очень скучать. Я бы с удовольствием поехала с вами, вы же знаете, я детдомовская как и вы, и тут нет родных... Но я жду письма от Миши... Он в последний раз в ноябре писал.
-Не надо со мной ехать, Лидочка. Твоя жизнь здесь, в Москве, а не в глухой провинциальной деревушке. Прощай, милая моя отважная медсестричка, пусть у тебя в жизни все будет хорошо.
Надев на большой палец кольцо Автандила, а на шею крестик, Фая вышла из госпиталя с вещами. Она отправляется в новую жизнь. Что ее там ждет, она не ведает, но она искренне надеется, что когда-нибудь удача и счастье улыбнутся ей.
****
Пробираясь по заснеженной улице, утопая в сугробах, Фая смотрела на закат и улыбалась. Она здесь будет не одна, в ней живет новая жизнь, ребенок от любимого мужчины...
- Файка!- крикнула Зинаида. - Глянь что там у моего Василия, что-то набухло.
- А сам чего он не пришел?- недовольно спросила Фаина. - Для чего меня дергаете постоянно из-за каждого пустяка? Гришка присылаете...
-Так у него на ноге и набухло, погляди, Фай. У тебя же руки золотые, только тебе он доверяет, меня даже близко к своей ноге не подпускает.
Фаина вошла в избу и огляделась. Как здесь было тепло! Сняв валенки, она прошла к кровати и осмотрела Василия.
-Ничего страшного, - она порылась в чемоданчике и вытащила флакончик. - Вот этим обрабатывай, отек спадет. А вообще сильно его хряк укусил.
- Ну так. Говорила, нечего по пьяне в сарайку к поросям лазить. Нет, этот шут гороховый поперся! У, чтоб тебе пусто было, всю домашнюю работу самой теперь делать. - сердилась Зинаида, поняв, что ничего страшного и муж ее не при смерти.
Затем она достала банку и протянула ей.
-Это молоко, жирное. А вот сало, держи, - она наклонилась и вытащила из кадки шматок сала, покрытого солью.
- Ой, не нужно, неудобно ведь.
- Все удобно. Ты же сюда недавно приехала, ни хозяйства своего, ничего. Худа как кошка уличная, кожа да кости. А по весне по дворам походишь, авось по цыпленку кто и продаст. Встанешь на ноги, откормишься.
- Спасибо тебе, Зинаида. И как растирка закончится, если не заживет, приходи я еще дам.
Фая возвращалась обратно домой уже по сумеркам. Темнело быстро. Но ей не было страшно, в селе жило на данный момент всего 362 человека, все друг друга знали. Она успела за месяц со всеми познакомиться. Ее все подкармливали в знак благодарности - кто картошки сунет, кто лучку-морковки, кто капусты квашеной или яблок моченых принесет. А порой бабы просто так заглядывали пирогом угостить. Молодую докторицу они приняли с большой охотой, ведь ранее две деревни надо было пройти чтобы получить помощь врача. Все понимали, что здесь делает врач из Москвы, но никто не задавал ненужных вопросов, здесь каждый десятый сослан в разное время.
****
В августе у нее начались роды, Зинаида, Анна и Серафима помогали ей.
-Давай, милая, еще немного, - женщины копошились возле нее, ласково говорили с ней и утирали пот с лица. И вот наконец раздался крик младенца.
- Мальчик! Богатырь-то какой, слышь, Файка! Мальчик у тебя, сын.
-Мальчик.. - прошептала измученная роженица сквозь пересохшие губы.
-Как назовешь?
- Серго..
- Как? -Серафима удивленно на нее посмотрела.
- Сергеем его звать будут.
Когда Фаина взяла в руки малыша, она прошептала:
-Тебя все будут звать Сергеем, а твой отец, если он когда-то тебя увидит, будет звать Серго, как твоего деда.
Глаза ее наполнились слезами. Она назвала сына в честь отца Автандила, он много о нем рассказывал.. Авик... От него не было писем, и Лидочка писала, что послания не приходили на больничный адрес. Неужели она и правда оказалась всего-лишь его приключением? Вернувшись домой он женится на грузинской девушке и даже не вспомнит ее и не узнает, что у него родился сын. А если вдруг его вообще нет в живых?
Она не знала что думать, оттого мучилась неизвестностью, ждала, мечтала, плакала и представляла себе из встречу, но иногда на нее накатывала печаль и она чувствовала страх и тревогу.
Так длилось почти три года до самой победы в мае 1945 года.
Запомни моё имя. - 986369509299
Конец мая. 1945 год
Серафима сидела в медпункте у Фаины и вопросительно на нее смотрела.
- Ну чего, Сима?
-Да ничего. Мне вот интересно, ты ждешь кого-нибудь, али нет? Увидим ли мы отца твоего Сереженьки? Мужики потихоньку возвращаются.
-Я и сама не знаю, - Фаина отвернулась к окну.
- Ты никогда не говорила о своей личной жизни, а бабам дай подвод посплетничать. Нет, мы все тебя любим и уважаем, и каждый поймет... Ты от женатого родила?
-Вроде нет. - Пожала плечами Фая.
- Как это вроде? Ты что же, незнакома была с ним? - опешила Серафима.
-Знакома. Месяц. Но этого хватило чтобы забеременеть.
-И где же он сейчас?
-Не знаю. Если жив остался, наверняка вернулся в Тбилиси. Он оттуда родом.
-Грузин, что ли? А мы все гадаем, кто же отец Сергея. Вот оно что.. А он, видимо, в папку пошел.
-Пошел. Не знаю я, Сима, увидит ли он когда-то своего сына или нет, но по крайней мере я ни о чем не жалею. У меня есть ребенок от любимого человека, а это важно.
-Так уж и от любимого? Месяц знакомы и уже любовь-морковь?
-Я тоже не думала, что так бывает. Но оказывается, любовь с первого взгляда существует.
-Ерунда все это. Слышь, Файка, у Зинки два сына вот-вот приедут. Парни красивые, статные, карточки присылали - вся грудь в орденах-медалях. Ты же не теряйся, а то на одного такого пять невест найдется.
-Да не нужен мне никто. Да и я кому нужна с ребенком нагулянным?
- Ну как сказать... Ладно, пошла я к себе. Файка, я никому ничего, рот на замок.
- Да мне уже все равно, - равнодушно ответила Фаина.
Месяц назад она получила очередное письмо от Лидочки, та писала, что ее Миша вернулся живым и они тут же расписались. Работает по-прежнему в госпитале, к начальству давно привыкла, но скучает по прежнему начальнику и по ней, по Фаине.
Об Автандиле ни слова...
Она услышала шаги на крыльце, ну вот, кто-то снова пришел с очередным порезом от косы или какой ребенок, накупавшись в холодной воде, простыл и лежит с жаром. Май месяц "урожайный" на пациентов.
Но когда дверь открылась, Фаина едва не лишилась чувств - в медпункт вошел Автандил. Высокий, красивый, награды на груди.
-Авик...
-Не забыла еще мое имя? - шутливо произнес он. - Я твое не забыл, Фаечка моя любимая.
Она подбежала к нему и буквально утонула в его объятиях.
-Если я уснула на работе и ты мне снишься, пускай этот сон еще продлится, я не хочу просыпаться.
-Нет, дорогая моя, это не сон. Как же долго я тебя искал! Спасибо медсестричке этой, Лидочке.
-Лиде? При чем здесь она.
Автандил усадил ее на кушетку и, обняв, начал рассказ.
- Как только определили в часть, я сразу же написал тебе письмо на адрес больницы, ведь ты здесь и днем и ночью была, а другого адреса я не знал., Но уже через две недели мне пришел сухой ответ от какой-то Елены Андреевны. Я удивился, ведь начальником госпиталя был Павел Семенович, но открыв послание, все понял. Там сообщалось, что вы были осуждены за халатность, Павел Семенович отбывает срок в лагерях, а тебя сослали на десять лет в уральское село без права проживания в крупных городах. И попросили больше не писать на адрес больницы.
Я не знал как еще тебя искать. Знал бы адрес Лиды, написал бы ей, но в госпиталь не решился, мне дали четко понять, что здесь мне не помогут. И тогда я решил, что если вернусь, обязательно тебя найду. Если будешь замужем - уведу!
Я съездил к родителям в Тбилиси, затем поехал в Москву, нашел Лиду и она мне все рассказала и дала твой адрес.
Я сразу же сорвался и поехал.
Запустив руку в карман, он достал листок с наброском.
- Ты его сохранил? - ахнула Фаина.
-Это уже седьмой набросок.. Но я верю, что твой портрет помог мне в трудную минуту, он стал моим талисманом. А ты? Ты сохранила мое кольцо?
- Сохранила. Оно у меня в надежном месте. Авик... Я так скучала, я так боялась никогда тебя больше не увидеть...- Она прильнула к нему.
- И я скучал, - он поцеловал ее и вдруг нахмурился: - Говори, женщина, смотрела еще так на кого-нибудь?
- Смотрела, - честно призналась Фаина, с улыбкой глядя ему в глаза. - Есть тут один, Сергеем зовут. Я смотрю на него с нежностью каждый день, я дышать без него не могу, он смысл моей жизни. Неужели Лида тебе ничего не сказала?
- Нет. Она как-то загадочно говорила, что я все сам узнаю. Ты что же, вышла замуж? Но зачем тогда я здесь? - в его глазах было столько боли, что Фаина пожалела о том, что сразу про сына не сказала. Но вдруг дверь открылась и в кабинет вошел мальчишка, протирая заспанные глаза. Он спал в процедурной комнате.
-Мама...Я кушать хочу.
-Вот, познакомься. Я про него тебе говорила. Это Сергей...
-Это.. - Автандил встал и подошел к мальчишке, присев рядом с ним, он посмотрел на него внимательно. - Этой мой сын?
-Да. Это твой сын. Сергей, Серго...
Подняв его на руки, Автандил прижал его к себе и по его лицу пробежала крупная слеза. Слеза счастья и радости.
ЭПИЛОГ
Автандил писал письма куда только можно, в конце концов, в 1948 году с Фаины сняли все обвинения, пойдя навстречу его боевым заслугам.
Она уезжала из села немного грустной. Ей нашли замену, но тем не менее, здесь прожила она семь лет.
Они уезжали в Тбилисси. Родителям Автандила предстояло познакомиться с невесткой и двумя внуками - шестилетним Сергеем и двухлетней Софией.
Они приняли семью сына хорошо, и Фаине так понравилась его родина, что она согласилась на предложение родителей Автандила и стали они жить одной большой семьей, в которой родилось еще трое деток. Не имеющая ранее родителей, Фаина обрела здесь близких и родных людей.