Всё будет хорошо!

Всё Будет Хорошо!
10 марта в 22:41

:) Григорий струсил, когда узнал, что девушка младше него на целых двенадцать лет. Ему тридцать, ей — восемнадцать. Да, она совершеннолетняя, в ее сторону можно как минимум смотреть, но все же разница в возрасте смущала. Плюс — она еще и студентка, пришедшая к нему учиться. С какой стороны ни глянь — некрасиво, непорядочно, неприлично.

Ну вот что он сможет предложить ей, той, которая так мистически ворвалась в его жизнь? Он ей должен дисциплины читать, разработку рудных месторождений преподавать! Должен зачеты и экзамены принимать, конспекты проверять, а не думать о том, какой у нее чудесный медный оттенок волос и безмерно красивые малахитовые глаза.

А мистика заключалась в том, что он видел Нину до того, как она стала студенткой техникума, где он преподавал уже пятый год. Случилось это за два месяца до ее поступления. Григорий, глядя из окна трамвая на толпу пассажиров, выхватил взглядом миниатюрную красавицу, щурившуюся от солнца. И его словно током ударило тогда: «Мне бы такую встретить!»

Стояла юная, цветущая весна 1957 года. По всей стране в воздухе витало ожидание прекрасного будущего. Под чутким присмотром писателей-фантастов рос и развивался научно-технический прогресс. Человечество рвалось в космос, в глубины мирового океана, в отдаленные уголки планеты, в непознаваемое. Ну, а сердце Григория в этот момент устремилось к незнакомке с остановки. И он внезапно позабыл, что он преподаватель, профессор, специалист — сейчас он был лишь мужчиной, робко мечтающим о счастье.

«Мне б такую!» — часто думал потом Григорий и тут же отметал эти фантазии и ругал себя за дурацкую влюбленность в эфемерный образ.

***

Но «счастье» в итоге нашлось само. Да еще и оказалось упертым, смышленым, зубастым — в том смысле, что все ей казалось по зубам. Надо же, пришла она в «мужицкий» техникум поступать, да еще и на сложную специальность! Григорий потерял покой, когда незнакомка оказалась в группе, которую ему назначили курировать, а потом еще и обрела имя. Нина. За плечами — всего восемнадцать лет и вагон дикого энтузиазма. Как будто дорвалась до обучения. И пусть он для Нины стал далеким преподавателем Григорием Павловичем, зато она теперь была с ним рядом постоянно. Живая и настоящая, а не призрачное наваждение.

Григорий не смел пользоваться служебным положением, чтобы сблизиться с Ниной. Наоборот, начал присматриваться, чтобы перестать воспринимать ее как образ. Ему хотелось понять, что она за человек. Поэтому изучал Нину в естественной студенческой среде: на занятиях и в общении с однокурсниками. А личные контакты были крайне редки, ведь молодой преподаватель был связан по рукам и ногам дистанцией, которая должна разделять его и студентов. Ни в кино Нину пригласить не мог, ни в парк погулять, ни на выставку в музей. Только учить.
Правда, как куратор, Григорий мог организовывать мероприятия... для всех своих подопечных сразу. Когда его впервые озарила эта мысль, он готов был мчаться за билетами в кино прямо посреди ночи! Еле заснул, а наутро отправился и купил сразу двадцать пять билетов — на всю группу. Григорий Павлович знал, что руководство техникума ни за что не выделит средства на кино, поэтому платил из своих. Так и стал преподаватель водить всю группу по разным полезным местам — то в консерваторию, то в театр, то в кино. Из-за желания порадовать Нину приходилось маскироваться и устраивать культурно-массовые мероприятия для всех. К слову, это очень сплотило ребят и руководителя. Григория Павловича студенты полюбили всей душой, ведь он к каждому находил подход, никого не обделял вниманием. Пожалуй, только с Ниной и осторожничал.
Дело в том, что однажды у него был опыт не совсем удачного разговора, поэтому он не знал, как к ней лучше подступиться.
* * *
Дело было так. Дежурили как-то раз в аудитории Нина и Светка, ее подруга. Не бог весть что: попросили девчонок вытереть пыль да разобрать учебные пособия и разложить по шкафам. Но Светка в этот день торопилась, попросила Нину отпустить ее. Нина была не против. Она любила оставаться в аудиториях техникума и теперь в одиночестве спокойно наводила порядок, расставляла стулья и парты, ровняла ряды.
А еще пела. Ну а что? Петь ведь студентам не запрещается? Пела и даже не знала, как похожа на сказочную героиню из далеких зарубежных мультфильмов про принцесс.
Правда, никакие волшебные животные, конечно же, не пришли ей помогать. А вот Григорий Павлович, который в этот момент шел по коридору мимо аудитории, остановился и замер. Потому что этот голос — звонкий, яркий, словно присыпанный блестками — был ему как будто знаком. «Да что ж такое? Это ведь какая-то невозможная красота почти оперного масштаба! Интересно, поет ли эта девушка в хоре техникума? Надо поинтересоваться», — подумал Григорий и как-то неуклюже вломился в аудиторию. Хотел аккуратно, тихо, но скрипучая дверь помешала.
Пение оборвалось. А малахитовые глаза уставились на Григория с ужасом. Нина страшно смутилась, поэтому сделала вид, что ничего не происходит, а пения эти стены в помине не слыхали. Схватила учебник, машинально села за парту, открыла наугад параграф и начала читать. Григорий Павлович тоже смутился и сделал вид, что зашел что-то забрать в ящике преподавательского стола. И, как назло, в ящиках ничего не было. Тогда он стал озираться, выискивая глазами на полках шкафов что-нибудь подходящее.
— Ах вот же она, методичка! — воскликнул он и схватил с полки какую-то разлохмаченную брошюру.
Кажется, спектакль удался. Он открыл методичку и уставился в нее, лихорадочно придумывая повод заговорить со студенткой. Текста в упор не видел — искал внутри подходящую тему для разговора. Но внутри в полной тишине и темноте пели сверчки. И перекати-поле носилось по пустыне. Ничего, никаких мыслей, только пустота и непривычное волнение. Нина тоже сидела тише воды, ниже травы, изображая усердное чтение, хотя сама только и думала о том, чтобы Григорий Павлович не спрашивал ее о пении. Может, он и не слышал? Да нет, слышал, скорее всего. Нина вздохнула.
— Нина, вы, должно быть, устали! — вырвался вопрос. — Почему же домой не идете?
— Нина, позвольте узнать… А почему вы горный техникум выбрали? Странный выбор для девушки, вам не кажется? — вдруг спросил Григорий.
— Ну как же — нет? Вон, кулинарный… — Григорий понял, что ляпнул глупость, но она уже была сказана, и беседа свернула не туда.
— Кулинарный? — почти гневно воскликнула Нина и тут же осеклась, понимая, что говорит с преподавателем. — Я не так выразилась. Другого нормального у нас в городе нет.
— Нет, — Нина опустила глаза в учебник по горному делу, насупилась, продолжила читать. — А готовить я и так умею.
Он, кажется, чем-то расстроил Нину, да только не понял, чем именно. Какая досада! Может, отпугнул чрезмерно личными вопросами? А может, Нине стало ясно, что интерес у Григория Павловича совсем не преподавательский, а человеческий? Или еще хлеще — мужской и романтический... Это действительно могло напугать ее. Какой же он дурак! Теперь нужно быть в разы осторожнее.
Григорий не на шутку заинтересовался деятельностью хора. Он точно знал, что в техникуме был хор, хотя раньше ему не было до него дела. Возможно, Нина в нем пела! А если еще нет, то надо ее убедить петь именно там, а не в пустой аудитории, где никто никогда не услышит дивного голоса. Григорий Павлович пришел к преподавательнице пения — якобы поговорить о номере для новогоднего выступления. Мол, так и так, группа, которую он курирует, хотела бы выступить с поздравительной песней. У них и «золотой голос техникума» имеется.
Людмила Евгеньевна поддержала инициативу и удивилась: никто из группы Григория Павловича к ней в хор отродясь не ходил. Она понятия не имела, о каком прекрасном голосе идет речь.
— Ну как же... а Нина Климова? — в свою очередь изумился он.
— Не дошла, значит, ваша студентка до меня, — пожала плечами Людмила Евгеньевна. — Что я могу сказать? Приводите. Послушаем.
***
Григорий был озадачен. Нина говорила, что ее не взяли в музыкальное училище, при этом пела просто невероятно. Он не был музыкантом, однако понимал, что Нина — талант. Поступала — но ее не взяли. Поет одна — но не пришла в хор. Что-то тут не так. Григорий решил попробовать расспросить Светку, Нинину подругу, почему так получилось, что Нина не выступает с хором. Света была бойкой, Григория Павловича не смущалась и как-то на удивление быстро все выложила:
— Ка-ак? Вы разве не знаете? Нина же... почти ничего не слышит, — Светка почему-то понизила голос до шепота.
— Не слышит? — у Григория внутри поднялась тревога такой мощи, что девятый вал показался бы рябью на воде.
— У Нины глухота сильная. Одно ушко совсем не слышит. А второе — чуть-чуть, — с жалостью в голосе сказала Светка.
— Не может быть… Мы с ней спокойно разговаривали. И потом... она же пела! Как такое возможно?
— Так она же немного слышит. И еще по губам читает. Посмотрите, она в момент разговора часто на рот говорящего смотрит.
И правда. Так вот почему пред ним постоянно было видение малахитовых глаз! Не только из-за романтической встречи на остановке — еще и потому что Нина пристально смотрела на него с первой парты, где сидела по медицинским показаниям. И вот почему ее не взяли в музыкальное училище! Григорий ощутил скорбь, внутри все похолодело. Он вспомнил, как говорил Нине про глухую комиссию… Вот идиот!
Как бы Григорий Павлович ни ругал себя, у него моментально родился план по спасению «золотого голоса» Нины. Он откуда-то точно знал, что ей это очень нужно. Поэтому он пришел к Людмиле Евгеньевне и объяснил ситуацию. Руководительница хора согласилась послушать Нину и пообещала взять ее к себе, если окажется, что та действительно хорошо поет, и хотя бы часть слуха сохранна. Поскольку заманить одну только Нину на прослушивание было сложно, Григорий Павлович действительно предложил всей группе подготовить музыкальный номер к новогоднему концерту. Все как всегда: хочешь пригласить Нину — приглашай всю группу. Так они и начали репетировать «Подмосковные вечера». В тот год песня гремела по всей стране, нельзя было ее не исполнить.
И надо же, какая удача: из-за своей частичной глухоты Нина пела очень громко, поэтому все услышали, наконец, ее прекрасный голос! А Григорий тихо радовался, видя, как Нина улыбалась на репетициях, а потом и на выступлении. Это был его личный триумф.

*Автор: Мария Латыпова