Всё будет хорошо!

Всё Будет Хорошо!
27 февраля в 08:26

:) Чурчхела
Чурчхела появился в доме тёти Сони при весьма странных обстоятельствах. Хотя, странными они были для неё, но не для дяди Яши, который всегда всему находил логическое объяснение.
Вообще-то тетя Соня не любила в доме животных, игуана по имени Тварь, не считается.
— Тю, да разве ж это животное. Ползучка всё время сидящая на своей ветке. У, вон как зенки свои вылупила, — говорила она, проходя мимо террариума, стоящего на столе дяди Яши. Это было его животное, за которым он ухаживал с нежностью и трепетом души.
Кусочки яблок, груш, бананов, подавались на миниатюрной фарфоровой тарелке, которую дядя Яша мыл до блеска после каждой трапезы.
— Тварюшка особа интеллигентная. Из грязной посуды трапезничать не будет, — говорил он, красиво выкладывая фрукты.
На что тётя Соня только фыркала и презрительно смотрела как игуана медленно сползает со своей сухой ветке.
Итак, в этом доме домашних животных не было до того момента, пока однажды тётя Соня и дядя Яша не вернулись с рынка.
Выкладывая из корзинки свежую зелень, овощи, фрукты, мясо, до её слуха донеслось непонятное то ли тявканье, то ли скулеж.
— У, твоя Тварь уже по-собачьи тявкает. Смотри, как бы не оттяпала руку, жратву дающую, — проворчала она, с опаской прислушиваясь к звукам.
— Что ты, Сонечка, это животное безобиднее тебя, — ответил дядя Яша, предварительно отойдя на безопасное расстояние.
От гнева тети Сони его спасло очередное тявканье, донесшееся со стороны балкона. Звук был уже не приглушенный, но требовательный. Супруги переглянулись и тётя Соня, уперев руки в бока, что никогда не предвещало ничего хорошего, грозно посмотрела на дядю Яшу.
— А ну, признавайся, тиран, кого ты на этот раз приволок в мой дом?
— Что ты, Сонечка, как я могу, зная твой грозный нрав, — приложив руку к сердцу, заверил дядя Яша.
Со стороны балкона донеслось жалобное поскуливанье. Дядя Яша было ринулся к балконной двери, но тётя Соня отстранила его своей мощной рукой, не терпящей возражений.
— Я сама, — твёрдо сказала она, пригвоздив дядю Яшу взглядом к стене.
На балконе сидел маленький, грязный, худой, мокрый щенок. Он смотрел на тетю Соню преданными глазами и дрожал от холода. Август в том году был похож на октябрь, поэтому холодно было не по-летнему.
— Да что ж ты такого маленького, такого худенького да на улице держишь, — запричитала тётя Соня, прижимая к своей огромной груди этот маленький комочек.
— Да что ж ты всё меня обвиняешь? Как я мог его там спрятать, если всё утро носил за тобой корзинку по рынку, — разозлился дядя Яша, который не любил, когда его обвиняли в том, чего не было и быть не могло.
— А ну, прекрати кричать на жену, — топнула ногой тётя Соня и на корню пресекла спор. — Не видишь что ли, ребёнок весь дрожит от холода. А какой он чумазый и чёрный, как чурчхела у дяди Вано из Агудзеры. Быстро набери в корыто тёплой воды, надо его искупать.
Вымытый, и завернутый в махровое полотенце щенок, сидел на коленях тети Сони и блаженно закрывал глаза. От тепла и от ласки его разморило и клонило в сон. Тётя Соня с нежностью качала его на руках и приговаривала:
— Всё хорошо, мой хороший. Всё позади. Это ж кому пришло в голову подкинуть щенка на третий этаж, — приговаривала она, уже отказавшись от мысли, что это дядя Яша приволок в дом не пойми что. А у того была совершенно другая версия. В соседей квартире жила семья Моргуновых, чей сын Петька, тот ещё оболтус, приносил в дом всё, что не могло от него убежать, улететь, уползти. И чуть ли не через день из квартиры доносились крики матери:
— Вот зараза, опять урода притащил. Убери это немедленно, или я тебя вместе с ним выгоню из дома.
Вот, видимо таким образом щенок и попал на балкон тети Сони и дяди Яши. Петька не нашёл ничего лучшего, как подбросить щенка соседям. И это был его самый лучший поступок в жизни.
Щенок окреп, отъелся, и из тощего, грязного создания превратился в уверенного в себе песика на коротких ножках не известной, но очень милой породы. Кличка Чурчхела так за ним и закрепилась. И со временем он вытянулся и стал действительно похож на восточное лакомство, продающееся по всему черноморскому побережью.
А уж чьим он любимцем был в семье, тут и говорить нечего.
— Ты смотри что мамуля тебе купила, — елейным голосом говорила тётя Соня, доставая из корзинки сахарную косточку.
Чурчхела вилял коротким хвостиком на толстой попе и с благодарностью облизывал хозяйке лицо.