Всё будет хорошо!

Всё Будет Хорошо!
23 сентября 2024

Сморчок
— Сморчок его зову. Терпеть не могу стариков! Бесполезные люди. Зачем они вообще? — смеялась Ника.
— Особенно мерзкий вот этот! Я когда с Диором гуляю, вечно на его рожу в окне натыкаюсь. Сидит со своей трубкой, газету читает. Мамонт! В наше-то время! Конечно, он поди, такого слова, как айфон и не слышал. Герани свои разводит да фиалки. Цветы — это вообще прошлый век. Окна эти древние у него. Вроде пенсия нормальная в таком возрасте, мог бы вставить. Наверное, профукивает все. Сморчок! — презрительно скривилась красивая молоденькая брюнетка Ника.
Это она своей подруге Свете говорила, пока та восхищалась Никиным ремонтом.
Она с мужем недавно в этот дом въехали.
Купили две квартиры. Объединили.
Супруг Ники, Алексей, с отцом бизнесом занимались. Мебельный цех, плюс несколько продуктовых магазинчиков.
Сама она не работала. Занималась собой и китайской хохлатой по кличке Диор. Его она называла "мой ребеночек".
Вдоволь посмеявшись над соседом, Ника пошла Свете новые платья показывать.
Наверное, тут можно бы погрозить пальчиком.
Прочитать нотацию о неуважении к старшему поколению.
И девушка Ника послала бы всех очень-очень далеко, так ничего и не поняв. Но ее научила сама жизнь.
Вот как.
Однажды Ника и Алексей на дачу собрались.
Муж на машине подъехал, попутно разговаривая по телефону.
И тут Нике позвонила ее подруга.Она ей как раз подарок из Парижа привезла. Руки зачесались забрать сразу — тем более подруга жила в соседнем доме и имела дачу там же.
— Леша! Езжай без меня! Леша! Я с Надей доберусь! Только Диор спит уже, пусть он с тобой тогда! — и Ника упорхнула.
Муж слушал ее вполуха, разговаривал с поставщиками. Только кивнул.
Зато Диор мгновенно проснулся. И за минуту до того, как хозяин закрыл дверь и поехал, выскочил из машины.
Песик был ручной и пугливый. Он хотел бежать за хозяйкой, но ту и след простыл. И задрожав, он уселся возле крыльца.
Вскоре к нему с хихиканьем стали подходить местные маргиналы, которых мучило одно: где бы найти денег на горячительное?
— Слышь, а псина-то поди, дорогая? — сказал один из них, по кличке Костыль, другому.
— Знамо дело! — авторитетно заявил тот.
— Так надо его... того. Двор пустой, все разъехались, никто не видит, — и Костыль решительно двинулся туда, где сидел Диор.
Троица окружили Диора. Да тот, собственно, и не думал убегать, боялся. Костыль протянул руку...
А на даче окна звенели: Ника орала. Ее муж Алексей испуганно перетряхнул всю машину и облазил каждый уголок дачи — песика нигде не было.
— Ты когда поехал, он спал? — размазывая тушь по лицу, рыдала жена.
— Ну... вроде, — прошептал тот.
— Что значит вроде? Ты не смотрел, что ли?
— Понимаешь, мне позвонили. До этого он точно спал, а когда поехал, я по телефону разговаривал... Слушай, а он не мог из машины в тот момент выпрыгнуть? — потрясенно произнес Алексей.
Вскоре они мчались обратно в город. Диора у подъезда не было. Только копошилась возле клумбы активная старшая по подъезду Алевтина.
— А вы... вы не видели? Здесь... Не видели? — от всхлипываний Ника даже не смогла сказать, кого следовало видеть Алевтине, и только руками показывала.
— Вашего лысого, что ли? Видела. И не я одна. Его тут Костыль с приятелями продать решили. Я с балкона-то видела, стала им замечание делать, так они так меня отчехвостили! А выходить я не стала, они ж все невменяемые, — откликнулась Алевтина.
— Испугались? Могли бы помочь! — выкрикнул Алексей.
— Оно мне надо? Огребать за вашего лысого? Это вон, Демидыч у нас храбрый. Еле ходит, а выбежал. Тут три здоровых мужика, а он один, тощий. Схватил вашего лысого и так и сказал: "Не отдам. Попробуйте, отберите!", —пробурчала Алевтина.
— Демидыч — это кто? — спросил Алексей.
— Да вон, живет ниже вас! — отмахнулась та.
Ника понеслась в подъезд. Там жил тот самый дед. Над которым она смеялась со Светкой. И называла Сморчком.
Выходит, что... только он вступился за ее Диора? Но как же? Он же немощный совсем. Худой, маленький. И не побоялся.
Алексей нажал на звонок. Дверь открылась. Изнутри пахло булочками с корицей. На пороге стоял старичок. В старенькой рубашке фланелевой, теплых носках. Подслеповато щурился. Словно гномик.
— Я... Мы..., — у Ники опять дыхание перехватило.
— А, здравствуйте, здравствуйте, молодежь! Заходи, дочка! Туточки он, в комнатке спит. На коечке, на одеялке. Я ему все сказки рассказывал, пока не уснул. Уж больно он напужался. Ишь ты, какой красивый он. Я таких и не видел раньше. У нас раньше таких не было. Имя чудное такое. Не вспомню! — заулыбался дедушка.
— Диор, — всхлипнула Ника.
Вскоре она держала своего питомца на руках. Ее муж молча стоял рядом.
Бедно было внутри. Железная кровать, такая, с шариками. Вязаный половичок. Стол с клеенкой.
Выцветшие занавески. Но очень чисто. Старичок суетился. Поставил на стол булочки, чаю налил.
Алексей с ним разговаривал.
Выяснилось, что живет Анатолий Демидович один. Есть племянница. Но она одинокая и у нее больной ребенок. Почти всю пенсию старичок им отдает.А как иначе? Помогать надо. Но ничего, на жизнь ему хватает.
Ника сидела вся красная. От стыда.
— Сморчком называла. А он помогает. Все деньги отдает. Я б не отдала. И... за Диора вступился. Как не испугался? Он же как былинка! — думала она.
— Вы приходите, дочка, в гости! Люблю на молодые лица смотреть! И милого этого приносите! Я его спать укладывал, так чистенький пододеяльник достал, еще бабушка моя на него кружево делала, — простодушно произнес дедушка. И все гладил Диора.
Дома Ника прошла в комнату, уселась в кресло и заплакала еще сильнее.
— Ты чего? Он же нашелся! — удивился муж.
А она все рассказывала ему про дедушку, про себя, про Светку. Алексей хмурился.
Когда подруга снова пришла к Нике, выглянула во двор. Там как раз Анатолий Демидович стоял.
— Ой, а вон этот... как ты его назвала. Сморчок, да? — хохотнула подруга.
— Сама ты Сморчок! Еще раз так скажешь — ко мне больше не ходи, поняла? Рот закрой, я тебе два раза повторять не буду! — вскинулась Ника.
Светка обиженно замолчала.
А Ника с мужем дедушке ремонт сделали. Продукты приносят. И на дачу с собой берут.
Диор его очень любит. Взяли шефство, так сказать.
И Анатолий Демидович называет их: "мои внучата". Очень смущается, когда ему что-то приносят. Мол, зачем?
Простой, добрый человек. Который считает, что он не сделал ничего особенного...
Татьяна Пахоменко