Всё будет хорошо!

Всё Будет Хорошо!
28 июня 2024

:) Бесчувственная (2)

Как это назвать? Совпадение? Воля свыше? Наталья не знала. Но факт оставался фактом – мама покинула белый свет, тютелька-в-тютельку по окончанию декретного отпуска. Все три года Наталья прожила здесь, она уже забыла и суровый нрав Североморска, и полярное сияние, и белые сопки. И мужа бы забыла, если бы он не приезжал в отпуск. Помогал жене. Играл с сыном, учил его говорить. Ничего страшного. У космонавтов хуже. Там мужья вообще не на земле работают, что же поделать. А тут – час на самолете до Питера, два на автобусе до городка.

Конечно, были волнения: Илюшке в детский сад устраиваться пора. Где его устраивать? А в остальном – рабочие будни. И мамочка. Совсем уже угасшая. Прозрачная. Она не теряла себя, была в здравом уме и ясной памяти. Не страдала от болей – мощные лекарства блокировали боли. Просто слабость. Невыносимая слабость. Такая, что и глаза открыть невозможно. Однако, в свой самый последний день она взяла Наташину руку своими сухонькими, совсем прозрачными лапками и… поцеловала ее.

Наташе этого было вполне достаточно. Илюшка, крутившийся рядом, подлез к бабушке с другого края.

- Ба! Бубуська, ты болелешь?

- Болею, мальчик.

- А когда ты выздоловись?

Бабушка лишь молча погладила ребенка по макушке.

Вадим в море. Папа умер. Зина жила у очередного «любимого». Мать привыкла к ее постоянному отсутствию. Да все привыкли: не удивлялись, не обижались. Разве обижаются люди на кошек, гуляющих сами по себе? Нет. Такова природа кошки, чего уж теперь. Все заботы о похоронах, как всегда легли на плечи Натальи.

- Зина, мама умерла, - в этот раз она сумела дозвониться до сестры.

- А! Ой! Все, я не могу больше, - Зинка бросила трубку.

Наталья звонила ей еще много раз. Ничего не требовалось – просто прийти. Но телефон был «вне зоне действия сети». Зина на похороны не пришла.

Тетка Катя вновь рыскала хищным взглядом по шкафам и вновь советовала забрать «ценности»
- Слушай, тетя Катя, иди ты в… - Наталья забыла про приличия.

В голове крутилось совсем другое: на кого оставлять квартиру, кому за нее платить. Сама так и не выписалась отсюда, в Североморске ведь временная прописка. Если что – долги перейдут на нее… А потом решила платить. Все-таки, отличная трешка. Наследство, все-таки. Не переломится – заплатит. Спокойнее. Уезжая – закрыла дверь. Ключ у Зинки найдется. А не надеется – плевать. Задолбало нянчиться.

Вернулась в Североморск. Жизнь вошла в нормальную колею. Сын отправился в садик. Завел друзей. Началась пора хулиганства и множества вопросов. Все, как у всех. Вадим уходил в море, потом возвращался: мир, любовь, счастье. Наталье даже нравилась разлука. Разлука укрепляет любовь. Они никогда друг другу не наскучат. И острота ощущений никуда не девается.

У Натальи была сменная работа. Сутки через трое. Когда она уходила на дежурство, Илюха оставался в саду на ночь. Он не плакал и не капризничал, понимал, что это работа. Очень ответственная работа у мамы. У папы – почетная. А у мамы – ответственная. Надо потерпеть. А плакать мальчикам вообще стыдно! Папа ведь не плачет перед разлукой. И даже мама! Лучше вести себя хорошо, потерпеть. Если Илюша будет вести себя хорошо, то целых раз, два, три дня они с мамой будут вместе!

Да, эти «раз, два, три» дня она была с сыном. Иногда забирала Илюху с тихого часа. Знала – для детсадовцев это – высший пилотаж. Всем спать надо, а Илюха уходит. Ура! Иногда, в ненастную погоду Наташа оставляла Илью дома. Это тоже был высший пилотаж. Они спали до одиннадцати дня, а потом вместе жарили сырники. Илья уже знал, когда приходит такой праздничный «прогульный» день. В этот день мама не снимала свой «ленивый халат». Красивый такой халат: голубой, голубой, мягкий, мягкий, пушистый и вкусно пахнет. Мама все смеялась:

- Хоть совсем не надевай этот ужасный ленивый халатище! Никуда не хочется! А на улице ужасный морозище! А давай дома останемся? Будем печь блинчики. Или сырники. Чего тебе больше хочется, Илюшка?

Илье было все равно. Он радовался тому, что они с мамой сегодня вместе. Можно заснуть с мамой рядом, ткнувшись носом в ленивый халат, вдыхать запах маминых духов и думать о всяких хороших вещах: о том, что летом папа и мама отвезут его на Черное море, которое очень теплое и очень соленое, о том, что вечером можно выпросить у мамы мороженое из холодильника или шоколадку с орешками. И мультики посмотреть. И сказку послушать! Хорошо, что есть этот мамин халат!

И в этот раз море пришлось отменить! В кои веки позвонила сестра. Она была коротка:

- Наташка, у меня беда! Меня в больницу положили. Ни вещей, ничего!

- Зина, ты в своем уме? Где ты, и где мы?

- Наташка! – голос сестры был полон отчаяния, - спаси меня! Больше не к кому! Я ведь ни на три дня, а на несколько месяцев ложусь! У меня даже трусов на смену нет!

Наталья так и села. Спросила о диагнозе. Чуть не упала со стула.

- Как? Как ты умудрилась, Зинка, чума ты такая! Дурища! Сволочуга!

- Так. Помоги мне, ну помоги!

Ну… Помогла, куда деваться. Сумку собирала в жуткой спешке. Илюшку брать с собой не решилась. Решила завести сына к бабушке и дедушке. Не место в квартире родителей ребенку! Ну какова тварь, а?

Зинка целый месяц кашляла и температурила. Температура доходила до критической метки. Силы быстро покидали ее. Один раз она потеряла сознание прямо в магазине. Увезли на скорой, взяли анализы и… в срочном порядке отправили в изолятор, а оттуда – в Тихвин, в спецбольницу для туберкулезных больных.

Наташа пулей слетала на рынок: купила несколько смен нижнего белья, пару ночнушек, носочки, платочки, футболочки, тапочки. Мыло, шампунь, расческу, косметику. Ругалась… Все это можно было и в Тихвине купить, а не таскать с собой тяжеленную сумку, но растерялась Наташа, бывает такое, что ж, поделать. И самым ее глупым порывом была упаковка голубого халата. Дурь. Отдать сестре любимый халат.

Рассуждать на эту тему некогда – через два часа – самолет.

***

Разговаривать они могли через стеклянную стену. Зина была похожа на говорящий скелет. Желтый цвет лица, глубоко запавшие глаза…

- Наташенька, Наташка! Слава богу. Ты у меня есть…

Наташа терпеливо сносила Зинкины капризы, каждый день выслушивала нытье и жалобы на жизнь. Понятно, больница – не санаторий. Зина звонила, плакала, звонила, плакала, отнимая у сестры время, хорошее настроение, высасывала жизненные силы, лишая энергии… Но… Наташа терпела.

«Кто, если не я» - ну какая глупость, Господи…

Глупость, ерунда… Но они справились!
Но вскоре Зина потеряла халат. Просто потеряла.

- А что такого? Подумаешь, халат… Наташа, ты мне не поможешь документы на инвалидность оформить?

Вот тогда Наталья в первый раз в своей жизни оборвала разговор с сестрой.

Объяснить свой поступок Наталья не могла. Душой понимала, но выразить словами не получалось.

Илюшка помог. В один из «ленивых» дней, когда все давно уже закончилось, он спросил:

- Мам, а куда подевался твой «лентяйский» халат?

Взрослая женщина, самостоятельная и рассудительная, она вдруг рассказала сыну – куда.

- Правда, мне так жаль этой вещи, так жаль. Тетя Зина его потеряла. Говорит, что забыла в сумку положить.

Мальчишка сразу понял внутреннее состояние матери.

- Тетя Зина поступила плохо. Ты ей подарила любовь, а она просто забыла про нее.

Наташа внимательно посмотрела на сына.

- Как ты сказал?

Тот ответил ей многозначительным, глубоким, совсем недетским взглядом:

- Ну… этот халат очень мягкий и пушистый. И вкусно пахнул. И ты в нем была не такой строгой. Вообще не строгой. И мы жарили сырники. Ты меня любила больше, когда надевала халат. Халат для любви! Значит, ты очень хотела подарить любовь тете Зине!

Как он был прав. Как прав!

Наталья поцеловала Илюшку в вихрастую макушку. До чего чуткий ребенок, до чего тонкая душа у мальчишки!

- Я тебя очень люблю, и без халата люблю больше всех на свете!

***

Зина получила инвалидность.

Сначала она была ужасно худой. Потом начала стремительно набирать вес. А потом снова похудела. Как гармошка: туда-сюда. Теперь ей нужно было беречь себя, следить за собой, отказаться от вредных привычек.

Поначалу Наталья помогала ей. Но так долго продолжаться не могло – своя собственная семья требовала внимания и заботы. Общение постепенно сошло на нет: редкие звонки, пара-тройка слов, не более. Ведь раньше Зина не баловала вниманием Наташу, и та привыкла. Не надоедать. Не нависать. Зина Наталью найдет и сама позвонит, если захочет.

Оказывается, так поступать было нельзя. В последнее время все чаще и чаще на голову Натальи посыпались упреки:

- Ты волнуешься только из-за шмоток. Ты думаешь только о себе. Тебе все равно, как там твоя родная сестра!

Вот те раз! Вот это номер!

- Ты бесчувственная эгоистка! Мне так одиноко! Неужели тебе совсем неинтересно?

Наверное, Зина не в самую добрую минуту задумала предъявлять претензии. В Наталье вспыхнуло что-то нехорошее. Она не оправдывалась, не пыталась даже успокоить Зину.

- Ты права. Мне совсем не интересно, как ты живешь. Да. Я думаю только о себе. О себе, о своем муже и своем ребенке. Извини.

Наталья отключила телефон. Немного помедлив, занесла сестру в «черный список».
Она потом переживала, что… совсем не переживала о размолвке. Вадим отмел все ее сомнения.

- Хватит жить жизнью неблагодарного человека. Просто ты везешь. А она едет. Она всегда ездила на тех, кто покорно тащит свой воз. А теперь пусть ходит пешком.

- А совесть, Вадик?

- А почему бы тебе в кои веки не пожить без совести? Ну просто для себя пожить?

В этом году Наташина семья наконец-то отправилась в отпуск на море.

Автор: Анна Лебедева