Всё будет хорошо!

Всё Будет Хорошо!
4 июня 2024

:) КОНФУЗ

Алла резала лук в котлеты и смотрела в окно. Она видела, Иннокентий стоит уже минут пятнадцать у двери и что-то думает.

Размахивает руками, что-то бубнит.

Смешной, опять какую-то теорию сам с собой обсуждает, аксиому...

Алла делает фарш на котлеты, Кеша любит её котлетки, а у Аллы есть секрет, она лук мелко- мелко режет, прям очень мелко, целую луковицу и водички холодной добавляет, котлеты у Аллы...мммм...ум отъешь, так зять их говорит, Георгий.

Наконец-то Иннокентий вошёл в подъезд, Алла улыбнулась, чудак - человек.

Он тихо вошёл на кухню, прислонился к косяку, поправил очки.

— Привет, иди раздевайся, что ты в пальто-то? Иди переодевайся, мой руки, скоро будем ужинать...

Инокентий молча стоял, Алла посмотрела на него удивлённо.

— Кеша, что-то случилось?

— Ддда...Алуша...Я... ухожу.

— Куда? Ты что. на вторую работу устроился, на старости -то лет, - засмеялась Алла.

— Нет, Алла, пойми меня...Я ухожу от тебя. Выслушай и не перебивай я полюбил, Алла...

— Ага, - ловко перекидывая с одной руки на другую котлетку, говорит Алла, - так, ты полюбил хорошо.

— Алла, прими это достойно.

— Достойно значит, хорошо...Значит ты переодеваться не будешь?

— Нет, Алуша, я же...

— Уходишь, да, я поняла.

— Алуша...

— Что? Котлетки, как я понимаю ты не будешь?

— Котлетки? А с чем они, Алуша.

— В смысле чем? С мясом конечно. Значит, Кеша, ты полюбил?

— Я в смысле гарнир какой? Да...Алуша, полюбил.

— Вот как...полюбил... пюрешечка, Кеша, твоя любимая, на сливочках и сливочном же масле, масло масленое так сказать, а что же она, Кеша, хороша ли?

— Ой, хороша, Алуша, пюрешечка...а грибочки у нас есть Алуша?

— Грибочки, - Алла задумчиво смотрит на пока ещё мужа, - есть грибочки, Кеша...И водочка стоит, замерзает...Думала, сядем с тобой Кеша, да выпьем, сегодня день ведь такой...

— Выпьем? Водочки? Холодненькой? А какой день, Алуша?

— Ну как же...Кеша, тридцать пять лет назад, ты и я впервые поцеловались в этот день.

— Да ты чтооо, аяяяй, такой день надо бы это...отпраздновать бы, Алуша.

— Так и я о том же, Кеша. Но, милый мой человек, ты же уходишь...

— Куда?

— Как же, Кеша, ведь ты полюбил...

— Полюбил, - тихим голосом, опустив голову, говорит Инокентий, - Алуша, я вот что думаю...а может я это...не пойду сегодня? Ну раз праздник у нас...

— Нет, Кеша...идти надо, ты же полюбил?

— Полюбил, - опустив ещё ниже голову, говорит Инокентий, - но Алуша...

— Никаких, но, Кеша, - Алла начинает жарить котлеты, запах сбивает с ног и кружит Кеше голову, - ты же мужчина, полюбил, значит иди...

Кеша вздыхает, идти ему уже никуда не хочется, он бы переоделся сейчас в клетчатую любимую пижаму, вышел бы в любимых домашних тапочках на кухню, сел бы под уютный абажур за стол, выпил бы рюмочку беленькой, закусил грибочками...

Они маааленькие, один к одному, Алуша сама солила- мариновала, ты их вилочкой вот так, вот так, гоняешь по тарелочке наколешь и в рот, следом за беленькой...

А потом пюрешечку, да с котлеточкой...

— Так что, Кеша, бери себя в руки и иди...

— Куда, - очнулся Инокентий.

— Как куда, туда где ты полюбил.

— Да понимаешь...Алуша, не так чтобы и полюбил...Совсем и не полюбил, а так...временное помутнение...

— Слушай, - ловко переворачивая котлетки, говорит Алла, - а ты знаешь что, ты не уходи...

— Правда? - обрадованно спрашивает Кеша.

— Ну да ты зови её к нам.

— Кого?

— Ту, которую полюбил.

— Зачем же...Алуша?

— Как зачем? Кеша! Неужто я тебя, своего родного и любимого, могу оставить на чужого человека? А таблетки она тебе по утрам будет давать? А рубашечки гладить? Котлетки жарить, да следить, чтобы вдруг холестерин не подскочил это же тоже, уметь надо...котлетками кормить и за холестерином следить...

А будет ли она, Кеша, труды твои разбирать и перепечатывать, а?

Как я могу тебя оставить, Кеша?

Давай, звони ей...скажи, пусть собирает вещи и приезжает к нам жить, а когда докажет мне, что может, хорошо заботится о тебе, вот тогда может я и разрешу вам жить отдельно.

— Алуша, - глазки Кешины бегают, - а может ну её...эту любовь я же тебя люблю, у нас сегодня праздник тем более...

— Эээ, нет, милый друг, давай-ка, бери телефон и звони ей. А хочешь, хочешь я сама позвоню.

Как зовут её?

— Галина Аркадьевна...Галя.

— Галина Аркадьевна...Кеша...а не та ли это Галина Аркадьевна, что у вас на кафедре работает лаборанткой?

— Та, Алуша.

— Эвон как. А с чего это ты эту мым...эту женщину полюбил?

— Понимаешь, Алуша, она сама меня первая полюбила...

— Ага, вон оно как. Значит она первая полюбила?

— Ну да. Сказала, что уже давно меня полюбила, а на днях, когда у Павла Ефимовича был юбилей, мы на кафедре...

— Я в курсе, вы немного выпили.

— Да, и Галина Аркадьевна, когда мы с ней понесли колбы...она...она, понимаешь Алуша, выпила шампанского.

— Какой кошмар, твоя Галя алкоголичка, Кеша!

— Так вот, она выпила шампанского и ты знаешь, мы понесли колбы, Галина Аркадьевна расстегнула верхнюю пуговицу, ей стало жарко...

— Какой кошмар, да она мало того, что алкоголичка, она ещё и развратница! А волосы, Кеша..скажи мне, волосы она не распускала...

— Нет...

— Фух, это хорошо...А когда ты её полюбил, Кеша? Когда вы колбы понесли или когда она пуговицу расстегнула?

— Ты смеёшься надо мной, да, Алуша. Мы..я полюбил, ну не то чтобы полюбил, гораздо раньше. Уже месяца три, как...мы тогда у Петра Ефимыча...Ты смеёшься, да?

— Я? Да боже упаси...звони своей развратной алкоголице, будем делить

— Кого?

— Тебя Кеша...

— Алуша, это всё Степанов, он смеётся надо мной и говорит, что я подкаблучник, что я тридцать пять дет с одной женщиной, что так и умру не узнав плотских утех...

— Да ты что? Вот подлец, но Кеша, что-то мне подсказывает, что с лаборантшей, Галиной Аркадьевной, ты не познаешь всю глубину чувств...Скажи мне, Кеша...как низко ты пал?

— Алкша...Я ни-ни...это всё Степанов, он даже заставил нас поцеловаться.

— Ах, он, проказник. А с чего ты вот так...решил уходить -то от меня, но завязал бы интрижку...

— Что ты...Алуша...Я слишком люблю и уважаю тебя...Я не смогу смотреть тебе в глаза, после того как...

— После чего? - Алла замерла в руках с лопаткой, она как раз собиралась переворачивать котлеты.

— После того как...я...как мы...поцеловались.

— Земляникин, ты и.д.и.о.т?

— Что, прости?

— Да то. Твой Степанов прохода мне не даёт на протяжении тридцати пяти лет, а теперь он решил таким образом убрать тебя со своего пути.

Давай, иди, иди, к своей распутной лаборантше, освобождай место Семёнову...

— Что? Взревел словно бык Инокентий, - Семёнову? Я его...я...Где телефон? Алё, алё, Галина Аркадьевна?

Между нами всё кончено, в смысле ничего не начиналось, но как же...вы и я...вы мне чётко дали понять, чтобы я...чтобы ушёл к вам жить...Ах, передумали...Что же...я рад...Да...и вам тоже...Хорошего вечера, да...действительно конфуз вышел...Ха-ха-ха, хорошо что разобрались...

А кто это у вас там?

Ах, Пал Палыч...Семёнов...ну привет ему передавайте...

***

Сидят под жёлтым абажуром чета Земляникиных, водочку холодненькую в честь первого поцелуя, что тридцать пять лет назад случился попивают...Котлетками с грибочками закусывают, так у них хорошо...

А конфузы, они со всеми случаются.

***

— Ало, ало, Алла Ивановна, это Семёнов, здравствуйте, Алла Ивановна, а что такое с Иннокентием Петровичем? Он, понимаете ли дерётся.

Да вот так, дерётся.

Пришёл, набил мне лицо...Говорит, что я к вам приставал, помилуйте, я вас лет пять уже не видел.

Тоже удивлены?

Кто наговорил? Какая Галина Аркадьевна? Наша Галина Аркадьевна? Да вы чтоо?

Она сплетница?

Да что вы говорите, и распутница...

Знаете...а с виду интеллигентная женщина...Ну замечал я за ней такое, замечал...Знаете, то глазом зыркнет...вот как-то прямо...развратно...

Ну что же, порешаем этот вопрос извините, что побеспокоил, ничего страшного, я не злюсь на Кешу, мы же друзья...Что? Моей жене привет? Обязательно передам...

Алла положила трубку на рычаг и тихо улыбнулась.

Подкаблучник говоришь, а этот...полюбил...я те полюблю, я те так полюблю...

Автор: Мавридика де Монбазон