Всё будет хорошо!

Всё Будет Хорошо!
1 февраля 2023

Грешная любовь

«Голой тебя взял, голой и по миру пущу!» – в сердцах крикнул супруг. Он тут же пожалел о своих словах, увидев, как изменилась в лице Маргарита. «Не нужны тебе, выходит, ни я, ни деньги мои, вот какая гордячка!» Какое суровое, равнодушное выражение появилось у нее. Это равнодушное выражение он так боялся и так терпеть не мог, из-за того и вышел скандал.
Маргарита Кирилловна была бесприданницей, но вытянула счастливый, как полагали многие, билет. На нее обратил внимание видный жених Москвы, богач Михаил Абрамович Морозов. По происхождению они были равны, оба из старинных купеческих родов. Маргарита Кириллова носила фамилию Мамонтова. Только вот отец ее все свое состояние прокутил, а потом пустил себе пулю в лоб. Мать осталась без средств к существованию и стала шить на заказ. Со временем ее предприятие даже стало иметь успех, она смогла дать дочерям хорошее образование.

Михаил Абрамович Морозов был молодым человеком больших талантов. Помимо занятий семейным делом, он увлекался искусством, историей, писал, рисовал, много занимался общественной деятельностью, например вошел в состав совета по реконструкции Успенского собора Кремля, давал деньги директору Пушкинского музея И. Цветаеву на копии греческих скульптур. Он был интересный, образованный молодой человек, подверженный и большим страстям.

К юной Маргарите Мамонтовой его охватила безудержная страсть, и он тут же сделал ей предложение. От таких женихов не отказываются, твердила той матушка, хорошо знающая, каково это, корпеть по ночам над швейной машинкой.

Но счастья в этом браке не случилось. И хотя Маргарита Кирилловна с увлечением вникала во все дела супруга, с удовольствием слушала его рассказы о коллекции картин, о новых находках и художниках, но истинной душевной близости и тепла между ними не возникло. Михаил Абрамович, чувствуя это, так злился, что грозился лишить наследства. А она, может и хотела бы его полюбить, да только ведь и супруг не был к ней ласков или внимателен.

Смерть Михаила Морозова была предрешена. Он давно болел, но не следовал никаким предписаниям врачей, закусывая водку перченым салом, когда ему нужно было следовать диетам. Всего тридцать три года, готовилось присвоение дворянского звания… Не дождался.

Готовая к тому, что из завещания ее имя вычеркнуто, Маргарита Кирилловна удивилась, когда оказалось, что все завещано ей одной. Она тут же разделила все между детьми, оставив для себя часть состояния мужа (все же весьма значительную). Коллекцию произведений искусства же Маргарита завещала Третьяковской галерее и большую часть передала еще при жизни. Сегодня коллекция Михаила Морозова и его брата Ивана составляют ценнейшую часть экспозиции Третьяковской галереи, Пушкинского музея, Эрмитажа, это и полотна Врубеля и Гогена, Ренуара и Матисса, Серова и многое другое.

Денег хватило на все проекты, которыми занялась вдова. Она поддерживала людей искусства, издавала газету, занималась благотворительностью, строила школы для детей, была попечительницей дома престарелых. Истинной любовью Маргариты Кирилловны была музыка. Она выплачивала пенсии композитору Скрябину, дружила с Валентином Серовым. В ее доме проводились собрания, где обсуждались вопросы философии и религии. Это занимало Маргариту Кирилловну более всего. Люди там собирались с разными взглядами, и часто идеи выдвигались весьма радикальные.

В этом своем салоне познакомилась Маргарита Кирилловна с князем Евгением Николаевичем Трубецким. Вот уже несколько лет она вела жизнь одинокой вдовы. За ней ухаживали, поэт Андрей Белый сделал Маргариту своей бессменной музой, называя ее Сказкой, некоторые рассчитывали жениться на богатой вдове, других привлекала красота и ум.

Годы замужества не подарили ей простого женского счастья, несмотря на всю свою красоту и способность тонко чувствовать, впервые она узнала, что значит любить и быть любимой в тридцать с лишним лет.

И это чувство не обещало счастья. Ведь Евгений Трубецкой был женат и как мог боролся с чувствами к вдове Морозовой целых пять лет. Он даже уехал из Москвы в Италию, только бы забыть ее прекрасные фиалковые глаза. Долгие годы их отношения оставались платоническими, а свои чувства они изливали в письмах. Оба мучились, но отказаться друг от друга не могли.

Как будто кто-то свыше лишал Маргариту Кирилловну права на счастье, но она не роптала, понимая всю греховность чувства к женатому мужчине. Десять лет переписки и всего два года счастья, когда Евгений Николаевич и Маргарита Кирилловна все же устали бороться с чувством и стали тайно встречаться.

Все закончилось с приходом революции. Князю Трубецкому пришлось бежать, он скончался от тифа в ожидании парохода в эмиграцию.

Маргарита Кирилловна лишилась всех средств к существованию и даже собственного дома. Ей оставили комнатку в подвале особняка. Как можно быстрее постарались забыть и обо всей благотворительности Морозовой и о ее вкладе в коллекцию Третьяковской галереи, разделённые позднее между Третьяковкой, Пушкинский музеем и Эрмитажем, и о школах, и о госпитале для раненых в годы первой мировой, организованном в собственном дом, даже о том, что она поддерживала социалистические идеи.

Некоторое время в бывшем особняке Морозовой располагалось посольство Дании. Работающие там люди были шокированы бедностью, в которой оказалась бывшая хозяйка. Они как могли помогали ей, но потом Маргарите Кирилловне пришлось съехать.

Печальная старость для той, кто всю жизнь посвятила поискам смыслов и помощи другим. Никакой пенсии у нее не было, только помощь сына, Михаила Михайловича Морозова, ставшего известным литературоведом и шекспироведом. Вторую мировую они пережили, прячась от бомбежек на кладбище в фамильном склепе, где покоился Михаил Абрамович.

В 1954 году Маргарита Кирилловна похоронила сына. Два года она жила почти впроголодь, не давали умереть добрые люди, пока правительство не назначило маленькую пенсию. Тогда Маргарита Кирилловна начала писать свои мемуары, удивительную историю о всех тех людях, с кем ей довелось общаться, воспоминания об Александре Скрябине, Андрее Белом, Врубеле, Серове и многих других. Она не успела их закончить.
Ей было восемьдесят четыре года.