Всё будет хорошо!

Всё Будет Хорошо!
15 марта 2021

"Мой Зяма не умер, он просто уехал в далекую гастроль…"



Татьяна Александровна пилотировала свой неплохой автомобильчик, направляясь на дачу. У поворота на Пахру стояла разопревшая тетка с сумками и отчаянно голосовала. Татьяна тормознула, и тетка, не веря в удачу, позапихивала свой багаж, пока хозяйка не передумала, и, отдышавшись, принялась благодарить.

— Вот человеческая дамочка! Вот же ж никто не взял, стою тут пнем, почитай, битый час! И ведь такие язвы — никто сроду не подберет! Думала, обратно с поклажей пехом топать до дому. Так и прёсся всякий день, ты вторая за всю жисть и взяла.

— А первый? — поддержала Татьяна беседу.

— Ой, да ты не поверишь. Первый, знаешь, кто был? Артист Герт, — вот ей-боха, не вру! Ай не веришь?

— Почему, очень даже верю. Это мой муж.

Гердт смолоду кормил семью. Точнее, семьи. Пока не остановился на фундаментальнейшем союзе со своей последней женой, совершенно потрясающей и достойной его во всех смыслах Татьяной Александровной Правдиной, арабисткой, внучкой шустовских коньяков, мамой трехлетней тогда Кати, закоренелой антисоветчицей и хлебосолкой, у которой на Татьянин день без усилия собирается вся Москва и пол-Пахры.

Ах, эта «Таня» сиреневолосая, с ее баритоном, с вечной сигареткой и легким шлейфом матерка! Зяма всегда называл ее «девочка». Оба они в ту пору имели семьи, она — мужа, он, соответственно, жену. И вместе попали в одну из арабских стран, где театр гастролировал, а Таня переводила спектакли. «Узнали» друг друга моментально, с первого взгляда: будто было какое предписание свыше, типа снимка, с которым сверяется киллер... У их снайпера были крылышки и глаз-алмаз. В Москву Таня Правдина и Зяма Гердт вернулись мужем и женой. Практически ни одного дня так называемой «двойной» жизни. Ни он, ни она физиологически не выносили лжи. Просто воздуха в этом режиме не хватало.

Маленькая Катя спрашивала: «Мама, а он любит девочек?» «Да уж, — вздыхала мама. — Пожалуй, больше, чем хотелось бы...»

Таня тридцать шесть лет крепко держала Зяму за руку, держала и тогда, когда болезни разнуздались, когда тело страдало, а душа не в силах была смеяться, но Таня держала за руку, и никогда они не слышали друг от друга ни единой жалобы. Таня сидела рядом, и ночь легчала. «Ты моя радысть...» — еле слышно шептал Зяма, как в молодости.

Прощаясь с артистом, принято провожать его аплодисментами. Я до сих пор не могу. А Татьяна Александровна тогда зааплодировала первой. И еще она сказала на кладбище такую вещь: сегодня я, сказала она, здесь в первый и последний раз, у этой могилы. Я никогда больше сюда не приду. Мой Зяма не умер, он просто уехал в далекую гастроль, куда не смог взять меня с собой, как брал обычно. И ждет меня.

Вот и дождался.

Прощайте, Татьяна Александровна, Танечка, любимая и, казалось, бессмертная.

Алла Боссарт