Здравствуйте , ДОБРЫЕ ЛЮДИ!

Здравствуйте , Добрые Люди!
24 июня 2021

История из жизни людей.
В 2006 году у меня диагностировали лейкемию, а впоследствии и бесплодие. Мы с мужем планировали детей, но из-за моей болезни пришлось искать иные пути. Однажды утром мы включили телевизор и попали на передачу «Пока все дома». Там говорили об усыновлении, и мы ухватились за эту идею. В 2013 году мы обратились в органы опеки, прошли школу приемных родителей, собрали все документы и справки, после чего нас занесли в базу данных. Мы сразу решили, что хотим девочку от 0 до 3 лет, без врожденных заболеваний, биологических родственников и обязательно славянской внешности, чтобы она была похожа на нас. Конечно, нам тогда казалось, что мы быстро найдем ребенка. Но это оказался сложный путь, который занял пять лет.
Мы постоянно смотрели новые анкеты детей, оставшихся без родителей, оставляли заявки и ездили на знакомства с малышами. Случалось, что мы принимали решение усыновить какого-то ребенка, а потом нам звонили из опеки и говорили, что информация в базе данных устарела: малыш уже три месяца как находится в реанимации и вряд ли выживет. Это было тяжело. Надежда появлялась и снова исчезала.
И вот в конце марта 2017 года я поехала в Министерство образования Московской области, чтобы в очередной раз посмотреть списки деток, доступных для усыновления. Мне стали показывать их фотографии. И на восьмом кадре я неожиданно для себя сказала: «Стоп!». Это была очень маленькая, смуглая и сильно недоношенная малышка — такой крохотный комок, подключенный трубками к медицинским аппаратам. До сих пор не понятно, как она попала в эту подборку — ведь она абсолютно не подходила по критериям, заявленным в нашей анкете.

В школе приемных родителей нам говорили, что когда вы увидите «своего» ребенка, то у вас что-то екнет внутри. Именно это я и почувствовала, взглянув на Айшу. Поэтому сразу поняла, что хочу с ней познакомиться, и мне оформили разрешение. Когда я села в машину, то позвонила мужу и сказала: «Есть девочка, завтра можно поехать посмотреть. У нее имя еще такое интересное — Айша». Муж помолчал несколько секунд, потом уточнил: «А кто она вообще по национальности?». «Странно, но она африканка», — ответила я. На следующий день мы приехали в дом малютки и впервые увидели нашу Айшу. Через три недели, 25 апреля, мы забрали ее домой и дали второе имя — Мария.
Первые три недели после того, как Айша стала жить с нами, она вообще не плакала: просыпалась и просто тихо лежала в своей кроватке. Потом уже я прочитала на форумах, что дети после домов малютки привыкают не кричать: они плачут, к ним никто не приходит, и они перестают это делать. Но со временем Айша адаптировалась к новому дому и стала вести себя так, как все остальные дети. В ноябре 2019 года мы, наконец-то вздохнули спокойно. Айша привыкла к детскому саду, а мы стали нормально спать по ночам. И вдруг раздался звонок. Это была девушка из опеки с вопросом: «Не хотите ли взять вашей девочке братика?». Выяснилось, что у них появился мальчик-африканец, которого не получалось никуда пристроить.
Мы с мужем не планировали брать второго малыша, но все-таки поддались на уговоры опеки посмотреть на него. «Если это „наш“ сын, то должен быть какой-то знак», — сказал тогда мой муж. Так что мы приехали в подмосковный роддом, зашли в комнату для знакомств и увидели Арчи. Его вынесла педиатр с африканскими корнями, которая прекрасно говорила на русском. Согласитесь, таких врачей единицы в российских клиниках. Мы поняли, что это и был знак свыше. Через шесть дней Арчи переехал к нам.

У Айши была любимая игрушка — африканский мальчик (кукла). Поэтому, когда привезли Арчи, она вообще не поняла разницы. Когда он зашевелился, она даже испугалась. Мы ей объяснили, что это ее брат. Первые месяцы она очень сильно ревновала нас к Арчи. Но потихоньку все стало сглаживаться. Теперь они отлично ладят, часто играют вдвоем. Каждый вечер Айша возвращается из сада и сразу бежит к брату, целует его, приговаривая: «Мой Арчонок». То есть она скучает по нему.
Мы живем в районе, где находится несколько африканских посольств, поэтому для местных жителей Арчи и Айша — не диковинка. Бывало, что на детской площадке к дочке подходили другие дети, дотрагивались до нее и смотрели на свой палец — останется отпечаток или нет. Я понимаю, что родители просто не объясняют детям, что есть разные расы, цвета кожи, разрезы глаз и структуры волос. Но мы уже говорим об этом с Айшей. Когда она подрастет, мы, разумеется, расскажем ей, что у нее была биологическая мама, а мы приемные родители, которые любят ее и заботятся о ней. Я понимаю, что в будущем для Арчи и Айши возможны трудности. Но мы с мужем сделаем все, чтобы помочь им. Они у нас билингвы, а их няня англоговорящая. Да, наши дети отличаются от других. Но со знаком «+». По крайней мере, мы придерживаемся такой позиции.
Оглядываясь назад, я понимаю, что мы должны были пройти этот долгий и сложный путь. Ведь если бы все было легко — решил, пошел и забрал — то отказов от детей было бы больше. Решение стать приемными родителями должно быть полностью осознанным. И не надо бояться, что вас осудят или будут задавать глупые и бестактные вопросы вроде: «Зачем вы его усыновили? Своих детей что ли недостаточно? Почему взяли ребенка другой национальности?» Я научилась реагировать на них с иронией. Например, говорю, что вдохновляюсь примером Анджелины Джоли, которая усыновила детей из Камбоджи, Вьетнама и Эфиопии. «Кто знает, может я еще и китайца усыновлю?» — обычно шучу я.
Фатима Медведева