Здравствуйте , ДОБРЫЕ ЛЮДИ!

Здравствуйте , Добрые Люди!
23 марта 2020

Подорожница
Давнее, многабукофф... кажется, уже даже и выкладывала, в соо где-то...

Унылую серо-коричневую пустынь прорезал зев каменистого оврага. Ветер дул, казалось, беспрерывно, с каким-то тупым упрямством в одном и том же направлении, так что уже через пять минут от этих однообразных завываний и равномерных порывов воздуха становилось тошно. На самом краю оврага килем вверх лежал полусгнивший остов большой лодки, как скелет какого-то неведомого животного – то ли земного, то ли морского. Сломанные рёбра торчали обвалившимся забором. Неподалеку от лодки, привалившись спиной к огромному валуну, сидела на корточках девочка лет семи-восьми в коротеньком драном платьишке и сером грубом платке, накинутом на плечи, и что-то выводила на сухой земле обломком доски. Больше вокруг не было ни души.
-Эй…- в горле запершило от пыльного воздуха, страха и волнения. – Гхк, гхк… Эй! – чуть погромче окликнула я девочку. И растерянно замолчала, не зная, что сказать дальше.
Девочка медленно подняла голову, мазнула по мне равнодушным, каким-то взрослым взглядом. Вздохнула, отложила в сторону обломок, отряхнула руки и поднялась.
- Чего кричишь? Деньги есть? – тоненьким голоском спросила она.
- Ка…какие деньги? Зачем? – мысли заметались сумасшедшей каруселью. «Почему деньги? Она что, вымогательница? Бандитка? Такая маленькая? Или у нее там, за валуном, братья старшие прячутся? А может, под этим рубищем у нее оружие?» Судорожно оглядела себя в поисках возможных денег. И с удивлением обнаружила длинное чёрное платье простого покроя без карманов и… что? белые тканевые тапочки? Сквозь их картонную подошву ступни чувствовали даже самые мелкие камушки.
- Что происходит? Я где? Ты кто такая? Зачем тебе деньги? – язык, заплетаясь от страха, умудрялся тем не менее выдавать вопросы со скоростью пулемёта.
Девочка, все так же стоя поодаль, снисходительно усмехнулась уголком губ. Глаза её при этом оставались серьёзными и равнодушными. И от такого несоответствия милого детского личика с розовыми губками и задорной чёлкой суровому холодному взгляду на меня волнами стала накатывать паника, забивая лёгкие и заставляя дышать через раз.
- Не бойся. Ты просто умерла. Что такого-то? Не из-за чего паниковать. Не ты первая, не ты последняя, - она пожала плечами, подошла ближе и протянула ладошку. – Надо бы за переход заплатить.
Всё ещё не веря в происходящее, я глупо заулыбалась, как привыкла делать всегда, разговаривая с детьми:
-А нету денег-то. Не взяла с собой. Как-то неожиданно всё вышло... сердце вдруг... и вот, - поняла, что оправдываюсь, и чтобы сгладить неловкость, спросила:
- Что за переход? Куда идём?
- Ты что, в школе не училась? Или двоечницей была? Это же Стикс. Река Стикс. По которой Харон умерших на лодке перевозил в страну мёртвых.
- Река? – переспросила я всё с той же глупой улыбочкой. – А Харон сейчас придёт? Ты его внучка, да?
Девочка с выражением на лице ойвсё закатила кверху свои серьёзные глазки. Видно, ей уже изрядно надоело отвечать на одни и те же дурацкие вопросы.
- Нет уже давно никакого Харона. Умер он. Как Стикс высох, так он не выдержал, и сразу умер. И лодка развалилась и сгнила. Экологическая катастрофа, что тут поделаешь, - и она совсем по-детски пожала плечами, разводя руками. – А детей и внуков у него и не было никогда.
Помолчали.
- Денег нет, ладно, не страшно. Плати тем, что есть. Что-то было у тебя в жизни значительное? Важное что-нибудь такое?
Я подумала и замотала головой.
- Карьера? – она начала медленно обходить меня по кругу, как бы оценивая, что с меня можно взять. – Нет? Ну да, оно и видно. Какая из тебя карьеристка, ты и командовать-то не умеешь…
Складывалось впечатление, что всё это она считывает с моего нелепого чёрного платья.
- Здоровье? Ну тоже, такое себе. Вроде ничем особо не болела, а силёнок было немного совсем. Хмм.. Любовь? Ты добрая была, смешная, терпеливая. Тебя должны были любить. Нет? – она как раз сделала полный круг и снова остановилась, впившись мне в лицо цепким взглядом. Покачала головой и сама себе ответила: - Неееет. Добрая, смешная, терпеливая. Отдавала всё, что могла. Не любят таких. Только пользуются.
- Капитал? Это положено так спросить. По про-то-ко-лу, - произнесла она по слогам. – Хотя можно было и не спрашивать, раз ты без денег припёрлась. Нищебродка, в общем, - вынесла она вердикт. И так забавно звучало это хлёсткое словечко в невинных детских устах, таким абсурдом и несуразицей несло от всего происходящего, что мои натянутые нервы не выдержали, и я захохотала. Захохотала громко, с истеричными взвизгами, и всплёскивая руками, с неудержимо текущими слезами и захлебывающимся горлом. Девочка же спокойно повернулась и пошла на свое прежнее место дорисовывать только ей ведомые линии.
Приступ нервного хохота закончился так же внезапно, как и начался. В душе – или сейчас уже нельзя говорить про душу?.. в общем, в том месте, где она предполагается всеми живыми – образовалась какая-то вязкая тянущая пустота. Она постепенно распространялась по всей грудной клетке, охватила голову. Стало всё равно. И как данность снизошло приятие того факта, что я умерла.
Я подошла к девочке и села рядом с ней прямо на землю. Откинулась на неожиданно тёплый бок огромного камня. Глянула в бесцветное небо. Ни облачка. Ни солнца. Ничего. Огромное пространство над нами, где-то очень и очень высоко уходящее в туман.
- Значит, ты не внучка Харона. Кто же ты? Как тебя зовут, девочка? Если у тебя вообще есть имя…
- Есть, конечно. Я Подорожница, очень приятно.
Странно, но её слова прозвучали без иронии.
- А я...
- Знаю, ты Сандра.
- Почему Подорожница?
-Стикс высох. Осталась дорога, - она мотнула головой в сторону оврага, который оказался руслом известной всем по мифам реки. Его, и правда, пересекала не очень широкая тропа – как раз пройти двоим. Она петляла меж камней, усыпавших бывшее дно. Русло было широким, противоположного берега и не видно почти. Вдруг в той вязкой пустоте родилось мучительное желание попасть поскорей на противоположный берег, раз уж судьба распорядилась тут оказаться. Будь что будет – обратного хода нет.
- Дети, - выдохнула я. – У меня дети хорошие.
- Дети не в счёт. У них свой путь. Думаешь, я бы не спросила, если бы они считались? – она даже не подняла головы, продолжая чертить то ли орнамент, то ли иероглифы. А может, и пентаграммы.
- Что же делать? – растерянно спросила я. «Вот же фигня-то какая, а… В жизни не особо везло, и после смерти тоже самое…» -пустота внутри сгустилась, почернела. Еще сильнее захотелось всё это закончить.
- Да не останешься ты здесь, не положено. Только идти будем доооолго. Так бы – ррраз! и там. Теперь придётся тащиться, - Подорожница с укоризной посмотрела в мою сторону. – Ну? Чего расселась, раскапустилась? Пошли давай. Пора.
И она, не оглядываясь, двинулась вперёд. Я вскочила, и спотыкаясь о подол непривычно длинного платья, засеменила за ней, понимая, что мои гробовые белые тапочки долгой дороги не выдержат, но снять их я почему-то не могла решиться. Приноровившись к шагу Подорожницы, по-детски не быстрому, не широкому, я наконец спросила то, что давно вертелось у меня на языке:
- В мире же уймища народу одновременно умирает. Как же и когда ты их всех успеваешь на тот... - споткнулась, чуть не сказав "свет", - на тот берег проводить?
Девочка остановилась так резко, что я чуть не врезалась в неё. Обернулась и с сожалением сказала:
- Ты совсем глупая, да? У каждого из вас – своя Подорожница. Ну все, не болтай и не отвлекай меня. Нам ещё шагать и шагать.
Она снова пошла вперёд. И две тоненькие «крысиные» косички запрыгали у неё по плечам.

P. S. Где-то каждого ждёт своя Подорожница...