Территория правды

Территория Правды
3 января 2017

Викинги из грязи

Только что посмотрели новый фильм «Викинг». Егор Холмогоров высказался о нем весьма и весьма круто:

Непонятно, отчего фильм о крестителе Руси начинается с эпиграфа из Мао Цзэдуна. Впрочем, и далее «Викинг» позволит зрителю постичь: как видит русскую историю тот, кто её не знает и кому она представляется сплошной грязью. Грязно во рву, куда падает князь Олег Святославич, и в Полоцке, куда Владимир приходит сватать Рогнеду. Грязно на полу, где он насилует ее на глазах у дружинников. Грязно на улице, куда князь бежит затем вытошниться и выспаться (он же «под мухоморами», хотя берсерка из него не вышло). Грязно в захваченном им убогом городишке Киеве. И на языческом капище, где бродят грязные лысые жрицы во главе с грязным глухонемым волхвом. Грязно в клети, где гниет зачем-то обсыпанное мукой тело убитого Ярополка.

Единственный раз русские выглядят веселыми и красивыми, когда, убравшись цветами и венками, пытаются совершить грязное дело — принести в жертву своим идолам мальчика-христианина. Даже под стенами Херсонеса становится грязно, лишь туда являются русы — следует феноменальная по глупости сцена: Владимир с дружиной сталкивают на печенегов корабли с горы и этим их побеждают.

Слава Богу, хотя бы в церкви чисто, есть даже византийские мозаики — «Жертвоприношение Авраама» (мол, и в Ветхом Завете человеческие жертвы приносили, не волнуйтесь). Но творцы фильма и тут грязь находят: священник объясняет Владимиру его грехи, вливая в чистую воду лампадное масло, а потом поджигая его, что символизирует крещение: «Можно теперь пить воду?» «Можно, — отвечает князь, — только вонючая». Остается гадать: считают ли авторы картины «вонючим» одного лишь князя Владимира, крещенную им Русь или же вообще всех, кто принял крещение взрослым, имея личные грехи.

Лет десять назад на примере столь же неудачного фильма про славян «Волкодав» я назвал это для себя «эффектом кривых бревен». Наши киношники просто не могут себе вообразить, что в жизни древних русичей хоть что-то могло быть не криво, не убого, не уродливо. Даже бревна на декорациях вытесывают вкривь и вкось, хотя дошедшие до нас памятники древнерусского зодчества поражают гармоничностью и тщательностью отделки. Весь «Викинг» состоит из таких кривых бревен: невозможно поверить, что маленькая заштатная крепостица — тот самый Киев, величественный город, который современники считали ровней самому Константинополю. Пусть до крещения он не был украшен златыми главами, но один храм, Святого Илии на Подоле, там уже стоял. И уж точно древние киевляне, полочане, жители других старинных русских городов, не жили, словно свиньи, каковыми их показали в фильме.

Понятно, при таком обонятельном и осязательном отношении к истории точности в фактах ждать тоже не приходится. Кому какое дело, что воевода Свенельд не служил Олегу Древлянскому. Тот убил его сына, за что Свенельд, служивший Ярополку, решил отомстить, подстрекнув старшего брата на войну со средним. То есть в ленте ситуация показана с точностью до наоборот. Кого смутит эпизод, когда Владимир сжигает тело Ярополка, и оно горит ясно и ярко, залюбуешься. Так что становится совершенно непонятно: чьи же кости крестил полвека спустя Ярослав Мудрый, решивший посмертно приобщить убиенных дядей-язычников к христианству и похоронивший их после этого в Десятинной церкви? И так практически с каждым взятым сценаристами фактом — он вывернут наизнанку, искажен до неузнаваемости и поставлен не на свое место.

Спору нет, для кинематографистов в обычае вольно обращаться с историей. Право художника — перегруппировать события, чтобы создать сильные яркие образы. Но это точно не про «Викинга» — его герои, безликие и примитивные, ведут в грязных интерьерах убогие диалоги. Более-менее сносны женские образы: у Светланы Ходченковой, умеющей загадочно смотреть и ласково улыбаться, да у Саши Бортич, играющей Рогнеду и охотно обнажающей свое юное тело. Зато мужские роли — просто какой-то позор. Властный воевода Свенельд (ему зачем-то отведена роль рассказчика, хотя в реальности он не дожил до войны Владимира с Ярополком) манерами и речью напоминает мелкого уголовника. Сам Владимир глуповат, трусоват, нерешителен и неуместен, напоминая не персонажа из летописей и грозного былинного владыку, а, скорее, чуть омоложенного князя из комедийных мультиков про богатырей.

В исполнении Данилы Козловского из Владимира не получилось не то что героя, даже злодея — все знаменитые летописные грехи совершает кто-то вместо него. Сотен наложниц («300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове» — педантично сообщает летописец) у него нет и быть не может — вместо этого наш Ромео гоняется по всему Причерноморью за матерью будущего Святополка Окаянного.

Авторы картины пытаются создать у зрителя впечатление, что Владимир выбрал православие не потому, что уверился в его истинности, не потому, что отправившиеся в Константинополь бояре вкусили сладость греческого богослужения, не потому, что Русь видела в Византии великую культуру, а потому, что… до трясучки в поджилках боялся печенегов, которых якобы полностью контролировала империя («Мы с ромеями не воюем», — причитают киношные степняки, что совершенно расходится с фактами — воевали, и очень часто).

При этом византийцы ведут себя странно. Они заключают мир между Русью и печенегами, чтобы отправить слабосильную русскую дружину, только что с трудом отбивавшуюся от печенегов… осаждать Корсунь. Кстати сказать, если русские города выставлены нарочито убогими, то Корсунь изображена очень приукрашенно, хотя имелись все условия для того, чтобы снимать едва ли не в подлинных декорациях, в частности, использовав башню Зенона в Херсонесе. Печенегов в этом походе ставят к русским в роли заградотряда при штрафбате (все потаенные мысли нашей либеральной интеллигенции в одном фильме). И логично возникает вопрос: зачем грекам вообще было договариваться с этими несчастными и грязными русскими, отдавать им сестру василевса, вместо того чтобы отправить воевать в Крым лихих евразийских кочевников?

Под конец фантазия сценаристов совсем соскакивает с пазов, и они отправляют сопровождать невесту в Корсунь лично императора Василия, а Свенельд предлагает Владимиру его убить, «чтобы отомстить за отца» (к смерти Святослава Василий никак не был причастен). К этому моменту у знающего историю хотя бы на три с плюсом зрителя ничего, кроме стыда за творцов происходящего на экране, не остается.

Историю князя Владимира рассказать в общем несложно. Это был герой и воин, человек страстный, необузданный и увлекающийся. Он яростно набрасывался на врагов в поисках мщения и на женщин — в поисках наслаждений. Он пылко увлекся язычеством и приносил человеческие жертвы — и с тем же пылом отвернулся от прежней нечестивости, приняв христианскую веру. Он слышал чтение «продай имение твое и раздай нищим» — и закатывал пиры, на которые приглашал весь Киев. Он слышал «не убий» — и перестал казнить даже разбойников. Его сердце гневалось и так же легко поворачивалось к милости.

При этом Владимир был великим государственным деятелем, подлинным отцом-основателем Руси. Он не только принес нам новую веру — он принес цивилизацию, с помощью которой сформировал на огромных уже тогда просторах территориальное государство. Всю свою жизнь Владимир воевал и завоевывал, а не отсиживался по крепостям. Его великим подвигом стало создание целой системы укреплений и сторож богатырских против набегов тех самых печенегов, от коих он не прятался в Киеве, так как врага сдерживали передовые рубежи.

Показать такого человека вполне по силам для квалифицированного кинематографиста. Но вот как раз квалификации создатели «Викинга» не проявили, хотя у того же режиссера Кравчука в активе пусть и не безупречный, но вполне добротный «Адмиралъ». Видимо, весь пар ушел в постановку каскадерских сцен и спецэффектов, каковые не имеют смысла без качественного сценария и внятной национальной и эстетической идеи. На деле красивых кадров в фильме — ровно на ту краткую нарезку для трейлера, которая создала у зрителей (включая меня) изрядно завышенные ожидания. А там, где «красивости» появляются, они оказываются невпопад, как с шлемами-личинами и полумасками и со сложными доспехами вместо кольчуг — всего этого на Руси в эпоху Владимира не было и быть не могло.

После «Игры престолов» или канадо-ирландских «Викингов» делать подобную продукцию должно быть стыдно. После «28 панфиловцев» ясно, что и у нас можно снимать иначе. В итоге же «Викинг», авторы которого не сумели дать внятный ответ на простой вопрос: «Кому и за что поставили памятник у Кремля?», может претендовать на звание главного разочарования российского Года кино.

А как вы думаете? Смотрели ли вы это кино?