ОБО ВСЕМ

Обо Всем
25 декабря 2015

Сказка на выходные. Как бы рассказали сказку «Красная Шапочка» известные писатели и современники?

Известная сказка «Красная Шапочка», составленная Шарлем Перро, в пересказе известных писателей и современных деятелей...

Оноре де Бальзак:
Волк достиг домика бабушки и постучал в дверь. Эта дверь была сделана в середине 17 века неизвестным мастером. Он вырезал ее из модного в то время канадского дуба, придал ей классическую форму и повесил ее на железные петли, которые в свое время, может быть, и были хороши, но ужасно сейчас скрипели. На двери не было никаких орнаментов и узоров, только в правом нижнем углу виднелась одна царапина, о которой говорили, что ее сделал собственной шпорой Селестен де Шавард — фаворит Марии Антуанетты и двоюродный брат по материнской линии бабушкиного дедушки Красной Шапочки. В остальном же дверь была обыкновенной, и поэтому не следует останавливаться на ней более подробно.

Виктор Гюго:
Красная Шапочка задрожала. Она была одна. Она была одна, как иголка в пустыне, как песчинка среди звезд, как гладиатор среди ядовитых змей, как сомнамбула в печке...

Владимир Жириновский:

Красная Шапочка пошла одна в лес, одевшись как проститутка. Ну, это же идиотизм! Ещё и шапку красную напялила. Ну, что это за коммуняцкие замашки? Кто её послал к бабке?!! Зюганов? Вот! Вот так 75 лет коммунисты нам жизнь поганили, и глупую девчонку до смерти в пасти волка довели! Сволочи! Подонки! Завтра же внесу на заседании ГосДумы вопрос о признании КПРФ - экстремистской организацией!

Джек Лондон:
Но она была достойной дочерью своей расы; в ее жилах текла сильная кровь белых покорителей Севера. Поэтому, и не моргнув глазом, она бросилась на волка, нанесла ему сокрушительный удар и сразу же подкрепила его одним классическим апперкотом. Волк в страхе побежал. Она смотрела ему вслед, улыбаясь своей очаровательной женской улыбкой.

Габриэль Гарсиа Маркес:
Пройдет много лет, и Волк, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далекий вечер, когда Бабушка съела столько мышьяка с тортом, сколько хватило бы, чтобы истребить уйму крыс. Но она как ни в чем не бывало, терзала рояль и пела до полуночи. Через две недели Волк и Красная Шапочка попытались взорвать шатер несносной старухи. Они с замиранием сердца смотрели, как по шнуру к детонатору полз синий огонек. Они оба заткнули уши, но зря, потому что не было никакого грохота. Когда Красная Шапочка осмелилась войти внутрь, в надежде обнаружить мертвую Бабушку, она увидела, что жизни в ней хоть отбавляй: старуха в изорванной клочьями рубахе и обгорелом парике носилась туда-сюда, забивая огонь одеялом.

Владимир Маяковский:

Если,
товарищ,
надел ты
шапочку,
красную
шапочку
мясом
наверх -
смело иди:
тебе всё уже
по ***
смело иди,
никого
не боись
крепче сожми
пирожки
для бабушки,
выгрызи
волка
сытную
жизнь!

Ги Де Мопассан:

Волк ее встретил. Он осмотрел ее тем особенным взглядом, который опытный парижский развратник бросает на провинциальную кокетку, которая все еще старается выдать себя за невинную. Но он верит в ее невинность не более ее самой и будто видит уже, как она раздевается, как ее юбки падают одна за другой и она остается только в рубахе, под которой очерчиваются сладостные формы ее тела.

Виктор Пелевин:

Волк:
- Вот скажи мне, кто ты?
Красная шапочка:
- Как кто? Красная шапочка.
- Нет, это ты думаешь, что ты красная шапочка. Ты думаешь, что надев
шапочку красного цвета, ты стала красной. Шапочка, кстати, тоже
думает, что она красная.
- Ну, как шапочка может думать? И какая же она, если не красная?
- А ты надень свою шапочку на голову. Есть. Какого она цвета?
- Красная.
- Точно?
- Да.
- А ты ее видишь?
- Нет.
- А почему тогда говоришь, что она красная?
- Я... А! Поняла. Я думаю, что она красная! А раз она у меня на голове,
то она тоже так думает!
... Пожилая женщина очнулась и сквозь пелену увидела группу людей
в халатах.
- А вот посмотрите, интересный случай, эта женщина считает, что она
бабушка Красной шапочки...

Эдгар По:

На опушке старого, мрачного, обвитого в таинственно-жесткую вуаль леса, над которым носились темные облака зловещих испарений и будто слышался фатальный звук оков, в мистическом ужасе жила Красная Шапочка.

Эрих Мария Ремарк:

Иди ко мне, — сказал Волк.
Красная Шапочка налила две рюмки коньяку и села к нему на кровать. Они вдыхали знакомый аромат коньяка. В этом коньяке была тоска и усталость — тоска и усталость гаснущих сумерек. Коньяк был самой жизнью.
— Конечно, — сказала она. — Нам не на что надеяться. У меня нет
будущего.
Волк молчал. Он был с ней согласен.

Дж. Р. Р. Толкин:

Сразу за домом Красной Шапочки начинался лес. Лес этот был одним из
немногочисленных ныне осколков Великого Леса, покрывавшего некогда все
Средьземелье - давно, еще до наступления Великой Тьмы. Когда-то в
прежние времена, оказавшись на опушке этого леса в час захода Солнца, в
лесу этом можно было услышать песню на Синдарине - языке той ветви
Перворожденных, что никогда не покидали пределов смертных земель и не
видели света Закатного Края. Но с приходом Великого Врага веселый
народец покинул Лес, и ныне его населяли злые, коварные существа, самыми
страшными из которых были Волки, говорившие на почти забытом ныне Черном
наречии - языке, созданном Врагом в глубинах Сумеречной страны для ее
обитателей.

Лев Толстой:

Тихим, летним утром природа благоухала всеми запахами весны.
Глубокое, голубое небо озарилось на востоке первыми лучами
просыпающегося солнца. Баронесса Красная шапочка взяла корзинку с
пирожками и вышла в лес. На ней было одето чудное белое платье,
украшенное чистыми слезами бусин жемчуга. На прекрасной головке красной
шапочки была модная шапочка, итальянской соломки, прекрасные белые руки
были обтянуты изящными перчатками, белого батиста. На ногах были обуты
туфельки, тончайшей работы. Девушка вся светилась в лучах раннего солнца
и порхала по лесной тропинке, как сказочный белый мотылек, оставляя за
собой флер прекрасных французских духов.
Граф Волк имел обыкновение просыпаться рано. Не пользуясь услугами
денщика, он поднялся, оделся по обыкновению скромно, и приказал
запрягать. Легко позавтракав, он выехал в лес.

Оскар Уайльд:

Волк. Извините, вы не знаете моего имени, но...
Бабушка. О, не имеет значения. В современном обществе добрым именем пользуется тот, кто его не имеет. Чем могу служить? Волк. Видите ли... Очень сожалею, но я пришел, чтобы вас съесть. Бабушка. Как это мило. Вы очень остроумный джентльмен.
Волк. Но я говорю серьезно.
Бабушка. И это придает особый блеск вашему остроумию.
Волк. Я рад, что вы не относитесь серьезно к факту, который я только что вам сообщил.
Бабушка. Нынче относиться серьезно к серьезным вещам — это проявление дурного вкуса.
Волк. А к чему мы должны относиться серьезно?
Бабушка. Разумеется к глупостям. Но вы невыносимы.
Волк. Когда же Волк бывает несносным?
Бабушка. Когда надоедает вопросами.
Волк. А женщина?
Бабушка. Когда никто не может поставить ее на место.
Волк. Вы очень строги к себе.
Бабушка. Рассчитываю на вашу скромность.
Волк. Можете верить. Я не скажу никому ни слова (съедает ее).
Бабушка. (из брюха Волка). Жалко, что вы поспешили. Я только что собиралась рассказать вам одну поучительную историю.

Эрнест Хемингуэй:

Мать вошла, она поставила на стол кошелку. В кошелке было молоко, белый хлеб и яйца.
— Вот, — сказала мать.
— Что? — спросила ее Красная Шапочка.
— Вот это, — сказала мать, — отнесешь своей бабушке.
— Ладно, — сказала Красная Шапочка.
— И смотри в оба, — сказала мать, — Волк.
— Да.
Мать смотрела как ее дочь, которую все называли Красной Шапочкой, потому что она всегда ходила в красной шапочке, вышла и глядя на свою уходящую дочь подумала, что очень опасно пускать ее одну в лес. Кроме того, она подумала, что волк снова стал там появляться. Подумав это, она почувствовала, что начинает тревожиться.