ОБО ВСЕМ

Обо Всем
8 мая 2015

Когда однажды я горбушку хлеба
Оставил на запачканном столе,
Мой дед сказал:
- Ты знаешь, что Победа
Далась нам очень тяжело в войне?!
Но не сравнить с семью кругами ада
И не забыть истории тех дней,
Когда сдержал народ блокаду Ленинграда
Ценою жизней тысячей людей….

Его слова застряли где-то в горле.
Он губы сжал, но слез не проронил.
И я почувствовал такое горе,
Как-будто он не здесь, а где-то был.

Он продолжал:
- В далеком сорок первом
Меня отправили на Ленинградский фронт.
Фашист к балтийским подбирался стенам
И на пути его стоял наш взвод.
Тогда я был совсем беспечный парень.
Еще не получил своих наград.
В бою осколком в голову был ранен
И в госпиталь отправлен в Ленинград.
Чтоб немцев бить, мне выжить было надо.
Врачи и сестры в этом помогли.
Но Ленинград попал в кольцо блокады,
Его хотели очень взять враги.
Я ненавидел голубое небо,
Под ним сильней зимой трещал мороз.
Тогда я стал ценить кусочек хлеба,
Кору сосны и почки у берез.
Хотелось жить и, было очень страшно.
Не стало кошек, птиц, затем мышей …
Нам победить фашистов было важно,
И духом становились мы сильней.
Мы ели лед и кожаную обувь,
Варили из обоев горький суп,
На санках из Невы возили воду,
И согревались лишь дыханьем губ.
Но мы работали и днем и ночью,
Держали фронт, стреляли по врагу.
Без хлеба голодно нам было очень,
По Ладоге его везли в пургу.
В нее укрыться можно от обстрела,
Ведь больше негде, всюду только лед.
Обозы далеко видны на белом,
Но их не видно, если снег метет.
Одна она была – «Дорога жизни»,
Ее мы защищали, как могли.
По ней везли мечты, надежды, мысли
«Полуторки» с другой большой земли.
Сто двадцать пять давали граммов хлеба
Больным и детям на блокадный день.
Тогда повсюду, где я только не был,
Людей преследовала смерть, как тень.
Нет. Не забыть тех страшных дней блокады.
Их было Восемьсот семьдесят два.
Не сдался Ленинград фашистским гадам,
И вновь над городом шумит листва.
Мы в той войне кровавой победили,
На флаге красном молот был и серп,
Чтоб никогда потомки не забыли,
Что молот – сила; серп – наш дух и хлеб.

Тогда мне стало очень стыдно.
Я взял горбушку хлеба со стола.
Мне было за себя обидно,
Но я запомнил дедовы слова:
- И в час беды, и под счастливым небом,
Вчера, сегодня завтра и вовек
Мы дорожить должны и крошкой хлеба,
Без хлеба жить не сможет человек!

© Copyright: Чекмарев Сергей

Блокадный хлеб – это пищевая целлюлоза 10 %, жмых – 10 %, обойная пыль – 2 %, выбойки из мешков – 2 %, хвоя – 1 %, ржаная обойная мука – 75 %. При выпечке этого хлеба формы для выпечки смазывали соляровым маслом (другого не было). И этого хлеба полагалось всего 125 грамм на человека в сутки.

В начале блокады хлеб пекли из смеси ржаной, овсяной, ячменной, соевой и солодовой муки. Через месяц к этой смеси стали добавлять льняной жмых, отруби и муку из затхлого зерна. А еще месяц спустя тесто делали из целлюлозы, хлопкового жмыха, обойной пыли, мучной сметки, вытряски из мешков кукурузной и ржаной муки, березовые почки и сосновую кору.

Когда была в наличии, использовалась коревая мука (от слова корка). Как и откуда бралась эта мука? Когда в Ладоге тонули машины, везшие муку в блокадный город, ночью специальные бригады крючьями на веревках поднимали из воды мешки. Иногда мука находилась под водой больше двух недель. В середине такого мешка какое-то количество муки было сухим, а внешняя промокшая часть при высыхании схватывалась, превращаясь в твердую корку. Эти корки разбивали на куски, а затем измельчали и перемалывали. Эта коревая мука давала возможность значительно сократить количество других малосъедобных добавок в блокадном хлебе.

И не смотря ни на что, множество людей рисковало жизнью, доставляя муку через Ладогу осажденному, умирающему, но несдающемуся городу. Блокадный хлеб был бесценен.

Не легче было и всем остальным и на фронте, и в тылу. Не будь хлеба – не было бы и Победы!