ОБО ВСЕМ

Обо Всем
21 сентября 2023

РАДИ НЕЁ.

На пульт диспетчера этот вызов поступил поздно вечером в пятницу.

- Тут мужчине плохо, приезжайте! – звонивший быстро назвал адрес и, как будто специально избегая дальнейших расспросов, бросил трубку.

Алешина бригада как раз освободилась после очередного вызова.

-67-я! Давайте, вам Садовая, 43, квартира 56.

- Что там?

-Подробностей нет. Мужчине плохо.

-Да, небось, как обычно. Вечер, посидели, поругались, разошлись…

Водитель включил сирены и помчался по проспекту.

Холод, внезапно накрывший город в конце этой недели заставил всех отложить поездки на дачу. Машин на дорогах было совсем мало, только такси судорожно рвались вперед, потом резко останавливались, чтобы вдруг опять набрать скорость через несколько секунд.

-Смотри! В телефоне копается, и этот тоже! – Семена Яковлевича, водителя Скорой с большим стажем, раздражали эти мелочи. Слишком часто он доставлял своих пассажиров на финал таких поездок…

-Ладно тебе, они тоже денег хотят. Кто быстрее, тот и съел, как говорится. Не от хорошей жизни…

Фельдшер Алеша вздохнул, потянулся и взглянул на часы. Без двадцати двенадцать. Смена в самом разгаре.

До нужного адреса доехали быстро, но на пути вдруг возник шлагбаум, торчащий несуразной оранжевой стрелой на пути машины.

-И что теперь? Поговорим с Цербером! – Алексей выскочил на тротуар и нажал кнопку вызова вахтера.

-Добрый вечер! Скорая, пропустите!

Шлагбаум нехотя взлетел вверх. Фонарь на его конце тревожно замигал, будто соревнуясь с огоньками Скорой.

-Так, вот она, 56-я, - сказал Алеша напарнику, низенькому, сутулому Валентину. – Дверь открыта, пошли, только осторожно.

-Может, полицию вызвать, а? Что-то тут мутно! – Валя с сомнением огляделся.

-Посмотрим аккуратно, если что, вызовем! – Алеша толкнул дверь и шагнул вперед.

В квартире было темно. Только в одной комнате горел тусклый свет. Настольная лампа, без абажура, стояла прямо на полу. Рядом, привалившись к стене, сидел мужчина.

Врачи, оглядевшись, подошли к нему. Глаза закрыты, на набухшей венами шее видно, как сердце толкает кровь по сосудам.

-Жив и почти здоров? – предположил Валентин, опускаясь на колени, морщась от запаха перегара и начиная осмотр пациента.

-Эй! Просыпайтесь! – Алексей сел с другой стороны и потрогал мужчину за плечо.

Никто не успел отреагировать. Мужчина, еще только мгновение назад казавшийся без сознания, отбросил руку в сторону, потом замахнулся ею, целясь в Алексея.

Удар топором пришелся плашмя по голове.

-Ты что? – Валя выбил инструмент, повалил мужчину набок, отталкивая от напарника. Алексей со стоном опустился на пол, обнял голову руками и затих.

-Лешка! Лешка, ты глаза-то открой! Диспетчер, вызывайте полицию!…

Голос Валентина срывался, давая «петуха», руки тряслись, но делали свою работу. Прибежал Семен Яковлевич, полиция приехала минут через пять. Алеша, бледный, с синеющими губами, лежал на грязном полу чужой квартиры, его мозг отключился, спасая себя от боли…

…В приемном его уже ждали. Когда среди пострадавших оказывается «свой», тот, кто знает твою работу «с изнанки», кто плывет каждый день в одной с тобой лодке, это всегда вызывает смятение, ярость, чувство несправедливости, заставляет роптать, в бессилии сжимая кулаки.

Валентин, сжимая зубы так, что немели скулы, завез каталку. Быстрые переговоры с принимающим врачом, бумаги, формальности.

-Леш, ты держись, слышишь! Чтоб утром был как огурчик! Слышишь?!

Валька еще сжимает его руку, как будто боясь отпустить в этот долгий путь под мигающими, холодными лампами коридора, путь, что может забрать и не вернуть товарища уже никогда.

...Кирилл, приняв пациента, сразу узнал своего.

-Лешка! – выдохнул он, глядя сверху вниз на это доброе, широкое лицо с чуть смуглой кожей и шрамом над левой бровью.

Но сейчас нет времени для чувств и воспоминаний, нахлынувших откуда-то из глубин памяти.

Три судорожных вдоха, сглотнуть вязкую слюну, расправить плечи и работать. Все остальное потом.

Кирилл был опытным врачом, умел собраться, даже когда это было невозможно. Сможет и сейчас…

Только потом, уже зная практически фатальный диагноз, сделав все, что только можно в эти первые часы Лешиного «почти небытия», Кирилл, закрывшись в одной из сестринских, сел на пол, обхватив голову руками. Тело дрожало, пытаясь сбросить мышечное напряжение. Но ничего не получалось. Крик, немой, одними лишь губами, лицо, искаженное страшной гримасой, сжатые кулаки, потом удар в стену. С полок посыпались пустые железные тары. Костяшки пальцев посинели, там будут синяки, но это не важно. Лешка…

Они были знакомы со школы. Обычная дружба двух соседей по квартирам. Школа, велосипеды по выходным, коньки, поездки на Лешкину дачу летом, мотошкола, потом первый автомобиль, который Валя тут же помял о столб. Время складывалось в чемодан памяти ровными пластами, год за годом. Вместе поступили на медицинский, шаг за шагом постигая науку врачевания и сострадания.

Но однажды, на дискотеке, в каком-то клубе, Алеша познакомился с Леной.

Ее лицо, плывущее в тумане танцпола, вихри прожекторов, громкие басы, отдающиеся вибрацией в костях. Это парень запомнил навсегда. Потом ему долго снился тот вечер. Он звал девушку, тянул к ней руку, но толпа постоянно уносила ее далеко, вставала перед ним стеной. Лена кивала ему, улыбалась, но потом отворачивалась, уходя все дальше в темноту.

Лена ничего не обещала Алексею, не подпускала слишком близко, стараясь сохранить пространство, достаточное для дружбы, но не более того. А молодой человек настойчиво ухаживал, добиваясь расположения понравившейся девушки.

Лена сдалась. Алеша заговаривал о свадьбе, торопил, предлагал переселиться к нему, считая их брак делом решенным. Потом был забытый Леной тест с проступившими там двумя полосками. Алексей, старался не показывать вида, но был на седьмом небе от счастья. Он как-то сразу поверил, что дальше будет семья. Он был готов.

А Лена решила по-другому. Она выбрала Кирилла. Тест назвала ошибкой, упрекнув Алешу в том, что следит за ней.

Житейское дело, любовный треугольник, достойный очередного намылившего взгляд сюжета…

На свадьбе друзей Алеша был самым шумным гостем, до неприличия веселым. От роли свидетеля, правда, тактично отказался.

-Леш, ты извини, я… - Кирилл все пытался поймать взгляд друга, но Алеша постоянно отводил глаза.

-Да ничего! Все нормально! Жизнь… - отвечал он, похлопывая Кирилла по плечу. А на душе как будто ухнуло все куда-то, взорвалось, оставив в воздухе лишь частицы того, что прежде называлось чувством. Еще дымилось, мелкие язычки пламени еще пытались разжечь прежние образы, возродить их в грезах затуманенного алкоголем сознания, но Алексей не позволил. Врачей направляли в Сахалинскую область для помощи пострадавшим от землетрясения. Быстро собрал вещи и поехал, чтобы забыть…

С тех пор Алексей и Кирилл не встречались. Один так и работал в столице, жил в двухкомнатной квартире, ездил каждый год на море. Лена всегда была рядом, даже перевелась из другой больницы, чтобы работать рядом с мужем,чтобы как можно чаще чувствовать его присутствие, не позволяя сомнению точить себя изнутри. Другой мотался по России, не давая времени нагнать себя.

И вот теперь судьба свела их. Казалось бы, что тут такого! Они расстались друзьями, приняв каждый свою судьбу. Но Кирилл вдруг почувствовал, что боится того момента, когда друг откроет глаза и узнает его.

…-Лен, ты же помнишь Алешку? – тихо сказал Кирилл жене, когда та пришла утром на работу.

Лена молча кивнула, тревожно глядя в глаза мужа.

-Его вчера привезли. Какой-то дурень дал ему топором по голове. Лешка, оказывается, на Скорой работает.

-Что с ним? – Лена, отвернувшись, надевала форму. Пальцы замерли, спина напряглась.

-Черепно-мозговая. Плохо все…

Женщина зажмурилась, потом сделала глубокий вдох и выпрямилась.

-Я к Федору пойду, поговорю. Но я так понимаю, счет на дни идет. Ты бы сходила к нему.

Лена слабо пожала плечами...

…Федор Петрович, специалист по такого рода травмам, сидел у себя в кабинете.

-Можно? – Кирилл, постучавшись, приоткрыл дверь.

-Заходи, заходи! Что надо?

- Как там Леонов? Алексей, тот, что вчера поступил. Он же у тебя?

-У меня, - спокойно рассматривая лицо коллеги, ответил Федор. – Пока у меня.

-Ну, и?

-Состояние критическое.

-А точнее? Понимаешь, мы с ним друзьями были. А потом долго не виделись, вчера только я узнал, что Алеша на Скорой работает…

-Хорошие друзья, нечего сказать. Бабу, что ли, не поделили?

Федор был прямым и несколько грубоватым человеком. Но часто эта прямота, сначала приводящая собеседника в шок, вдруг служила тем щелчком, который заставляет действовать.

-Не важно. Так что у него? Какие прогнозы?

-Шансы бы были, мизерные, вот такусенькие, - он плотно прижал большой палец к указательному. - Но твой Алеша не борется. Вообще. Я чувствую. Он как будто и рад, что все скоро кончится. Отек спадает, надо оперировать, но он сопротивляется. Остановка за остановкой!

Федор провел рукой по абсолютно лысой голове. Пальцы по привычке нащупали всё то, чему учат в институте. Лобная, височная, место соединения. А тут что? Ах, да, ударился о полку дома…

-Вы давно не общались?

-Ну, года три.

-У него родные есть? На подстанции сказали, что никого. Надо кого-то, кто позовет, и твой Алеша вернется. Глупо звучит, но не надо так на меня смотреть. Я знаю, что говорю. Сколько бы мы не бились, но если сам пациент не хочет вернуться, то нам сложно…Все дело в голове, как ни крути!

Вздохнул, машинально перебирая бумаги на столе.

- Нет никого. Мать умерла лет пять назад, отец еще раньше. Сестер-братьев тоже нет.

-А ты? Поговори с ним! -Федор внимательно взглянул на Кирилла.-Уговори постараться! Молодой же, все впереди!

-Я… Не знаю, я попробую, - промямлил Кирилл.

-Вот и иди! – Федор Петрович указал на дверь.

Кирилл, смена которого уже давно закончилась, прошел по суетливым, волнующимся, словно море, этажам. Люди, судьбы, взгляды, обрывки разговоров – больница жила, шевелилась, переставляя шашки на своем игровом поле.

-Леш! – тихо, словно ребенка, позвал Кирилл пациента, укрытого тонкой, слишком тонкой для прохладной реанимационной палаты, простыней. Рука легла на его руку с проступившими венами. – Леш, это я, Кирилл. Я знаю, ты слышишь! Ты возвращайся к нам! А? Брось, все будет хорошо, помоги нам немножко…

Он еще говорил что-то, обходя самое главное. О Лене ни слова.

А Алеша, легкий, невесомо свободный от тяжести и боли, стоял рядом и смотрел на подошедшего человека. В памяти с трудом всплыло его лицо. Что-то неприятное, тревожное и резкое. Но что именно, Алеша вспомнить не мог. Почему этот мужчина в медицинской форме обращается к нему на «ты»? Видимо, все же знакомы. Коллеги? Нет! Что-то другое. Но на месте воспоминаний лишь чистый лист, белый, ровный, как степь, занесенная снегом. Нет следов, глазу не за что зацепиться, чтобы остановить незримого путника.

Алеша, пожав плечами, слушает своего посетителя, но ничего не чувствует…

…Какая-то женщина стоит у двери и рассматривает его тело. Ее лица не видно под маской…

...Ленина смена тянулась нестерпимо долго. Терапевтическое отделение погрязло в пациентах, бумагах, проверках и обходах. Но женщина не могла сосредоточиться. Только к обеду она смогла, наконец, подняться в реанимацию. Его нашла глазами сразу. Среди тысячи узнала бы. Но сегодня он был все же другим…

Лена видела, что муж уже стоит рядом с Алексеем, что-то говорит ему. Она грустно усмехнулась. А потом какое-то смутное чувство присутствия третьего в этой палате, кого-то, кто смотрит на нее, заставило быстро оглядеться. Показалось… Вздохнув, женщина вышла…

-Я говорил с Федором, - тихо сказал вечером Кирилл. Лена напряглась. Она уже читала карту Алеши, знала, что шансов нет.

-И? – протянула она.

-Он не хочет бороться.

-Брось, с такими повреждениями «его» уже, считай, нет.

Она быстро поставила чашку с только что заваренным чаем на стол, но рука дернулась, чай разлился по скатерти, Лена выругалась.

-Ленок! Ты чего? Я знаю, переживаешь… Ты бы сходила к нему. Федор говорит, что нужно уговорить Лешку остаться, вернуться. Я не знаю, бред, но вдруг…

-И что я ему скажу? – Лена зло посмотрела на мужа. – Что очень сожалею? Что морочила ему голову, потому что никак не могла решить, кто же из вас мне больше подходит? Уговорить его вернуться и жить счастливо?

Кирилл, отвернувшись, смотрел в окно. Лена была права, в каждом ее слове, горьком, резком, жестоком, была истина…

-Или, может быть, сказать про аборт? Он тогда тест нашел, узнал, хотя я не хотела говорить. Хорошие новости, прямо жизнеутверждающие, правда?

Ее голос звенел, отражаясь от стен, разрезал воздух, а потом уносился куда-то в открытое окно.

-Мы – последние люди на этой земле, милый, кто имеет право уговаривать его остаться! Мы и близко не можем к нему подходить. Это жестоко! Не лицемерь!

Она ушла в комнату. Громко заработал телевизор.

Обманывать, уговаривать себя, что жизнь идет своим чередом, что всё у них хорошо, было теперь глупо. Алексей одним своим присутствием доказывал это. Он расставил все по местам, снял декорации, обнажив пыльную и убогую закулисную жизнь театра, где было лишь два актера – Лена и Кирилл. А могло быть трое. Но тот аборт перечеркнул все…

-Вы куда? – медсестра на посту строго посмотрела на Лену, смело идущую вперед.

-Я к Леонову. Федор Петрович разрешил! – главное, не останавливаться. И вот уже Лена стоит у его койки.

Сначала она долго молчала, смотря на того, кого, по ее вчерашнему мнению, уже и не существовало. А он вот здесь. Грудь вздымается и опадает под действием аппарата, руки покоятся на простыне, проходят минуты, часы, они ведут обратный отсчет его времени…

-Леш, это я, Лена. Я знаю, что не имею права стоять здесь и просить тебя вернуться, но ты постарайся, слышишь! Ты же можешь стать счастливым, таким, какой я так и не смогла. Я…

Она что-то говорила, шептала, маска пропитывалась слезами, немилосердно смывающими дорогую тушь. Алеша стоял рядом и слушал. Ее было жалко. Он что-то почувствовал, но лишь смутно, намеком. Смысл ее слов был ему не понятен.

-Леш, я прошу тебя, ты вернись, знаешь, для чего? Я хочу попросить у тебя прощения, слышишь! Чтобы ты сказал мне, что прощаешь меня! Кирилл убеждает меня, что ты и так простил. А я знаю, что нет. Ты тогда из-за нас уехал, а мог бы сейчас занимать место Кирилла в этой больнице, ты мог бы быть отцом, но я не хотела! – она обхватила плечи руками. – Я уже наказана за это. Детей больше не будет. Я и в церковь ходила, и по врачам. Все напрасно. Вернись и прости меня! Это все из-за тебя!...

Лена уже сама не понимала, пришла ли она просить прощения, обвинять или проститься. Все смешалось, запуталось, стягиваясь грубым узлом в ее душе. А винить можно было только себя.

Женщина развернулась и быстро вышла из палаты. Она, не оглядываясь, шла по коридору.

Алексей спокойно смотрел ей вслед. Это была чужая Лена, с ней он был не знаком. Но она молила о прощении.

-Ты простишь ее? – услышал он за спиной голос. Девочка, вылитая Лена, стояла рядом и смотрела на него снизу вверх. Такой могла бы быть их дочь. Ее дочь.

-Мне больно! – вдруг сказал Алеша, хватаясь за плечо ребенка. – В голове очень больно!

-Ничего, ты потерпи! Скоро пройдет. Надо просто уйти со мной, давай, хватай меня за руку! Эта женщина плохая, не ходи с ней! – закричала вдруг девочка, видя, что Алексей направляется к выходу из палаты.

Он обернулся.

- Она ошиблась, она переживает! Надо простить, - тихо ответил он.

Он уговаривал, нежно гладя девочку по голове. В висках пульсировала боль, заставляя часто моргать. Девочка внимательно слушала, а потом прошептала:

-Ладно, иди, скажи ей, что я простила.

-Давай, пойдем вместе? – предложил Алексей.

Девочка задумалась на миг, а потом замотала головой.

-Нет, я лучше к тебе потом приду, хорошо? Ты будешь меня ждать?

Алеша улыбнулся и кивнул.

Девочка радостно рассмеялась и подтолкнула мужчину вперед…

…Федор Петрович, которого срочно вызвали прямо из дома, склонился над своим пациентом.

-Ну, что! Говорил я вам, а вы не верили в силу слова! – он довольно тер лысую голову и оборачивался, поглядывая на Кирилла, стоящего чуть в стороне.

Алексей молча, отстранено посмотрел на друга из своего прошлого. Но иногда прошлое лучше забыть, стереть, чтобы подарить себе будущее. Алеша так и сделал. Он не вспомнил ни Кирилла, ни его жену. Но вернулся он не к ним, и не к женщине, что молила о прощении.

Он вернулся, чтобы дать жизнь девочке, что ждала его зова в ослепительном круге света.
"Зюзинские истории".