ОБО ВСЕМ

Обо Всем
9 марта 2023

ОТ "АЛЕШКИНОЙ ЛЮБВИ" ДО ВЕЛИКОЙ СХИМЫ.

Его гонорар в месяц составлял 8-10 тысяч рублей, когда инженер в СССР получал 120 руб. Его песни пели многие известные артисты. Его пластинки издавались миллионами и их невозможно было достать…

Онегин Юсиф оглы Гаджикасимов родился 4 июня 1937 года в Баку. Его родители принадлежали к очень известному аристократическому азербайджанскому роду. Среди его предков можно найти политиков, муллу, дипломатов, врачей, литераторов, юристов.
Его мама стала первой азербайджанской женщиной, которая защитила научную диссертацию по детской психологии. А еще она страстно любила литературу. Ее первенец родился в 1937 году, в год столетия со дня смерти А.С. Пушника. Поэтому она решила назвать его Онегиным. Брат Онегина родился в год 800-летия классика персидской поэзии Низами Гянджиева, и его назвали Низами.

Блестяще окончив школу, Онегин в 17 лет поступает в Литературный институт имени Горького в Москве, куда был огромный конкурс. Там он сразу же стал общим любимчиком и студентов, и преподавателей. Красивый, статный отличник с длинными вьющимися волосами, Онегин запомнился тем, что сходу мог придумать рифму к любой строчке. Дальше были три года службы в военно-морской авиации. За это время он написал своей любимой девушке около восьмисот писем, которые можно было бы издать, как классику любовного эпистолярного стиля. Эти письма потом станут стихами, которые будет петь вся страна.

Вернувшись из армии и женившись на своей возлюбленной, Онегин устроился на работу в музыкальную редакцию Всесоюзного радио. В свои двадцать три года он получил очень ответственную работу – готовить передачи об отечественной и зарубежной эстраде. Это был 1960 год. «Железный занавес» тогда был еще наглухо закрыт, и советский слушатель не имел возможности знакомиться с западной популярной музыкой. Зато Онегин получил теперь такую возможность благодаря своей работе. Анализируя мелодии и ритмы зарубежной эстрады, он понял секрет популярности многих песен.
Битлы пели о самых простых вещах: о первой любви, об ожидании звонка у телефонной трубки, о нежных человеческих чувствах. Там не было и намека на какую-то идеологию. Все было просто и понятно. Советская же эстрада в то время была идеологически загруженной.

Онегин стал писать свои стихи к песням. Стихи о грусти и радости, о простых сердечных переживаниях, в которых разливалась вся эмоциональная палитра молодости. То, что произошло потом, можно сравнить с ядерным взрывом, который прозвучал на подмостках советской эстрады. Эти песни буквально в клочья разорвали весь репертуар до Гаждикасимовской эстрады. Валерий Ободзинский, спев «Восточную песню» Онегина, на следующее утро проснулся всесоюзным известным певцом.

Песни Гаджикасимова буквально на лету подхватывают А. Пугачева, Ю. Антонов, М. Магомаев, Бюль-Бюль Оглы, «Веселые ребята» и другие известные исполнители. Гаджикасимова начинает петь вся страна. «Алешкина любовь», «Дождь и я», «Лайла», «Позвони», «Говорят я некрасивый», «Дорожная» и десятки других песен льются с кассетных и бобинных магнитофонов, с радиоприемников и телевидения.

Советские партийные бюрократы не знали, что делать с этим музыкальным бумом, и решили как-то реагировать на него с типичным коммунистическим подходом. «В каждой строчке только точки после буквы «л»…» – поет юный герой Гаджикасимовских стихов, не решаясь признаться девушке в своей любви. Это было понятно любому школьнику, но не партийным работникам. Что за многоточие после буквы «Л»? Не намекает ли здесь поэт на имя великого Ленина? А может здесь намек на дорогого Леонида Ильича Брежнева?
С точки зрения партийных цензоров слово, которое юноша «сказать хотел, но не сумел» своей девушке, было или Ленин, или Леонид Брежнев. В самом деле, о чем же еще может говорить влюбленный юноша своей девушке, как не о вожде мирового пролетариата или о генсеке КПСС? Несмотря на полный идиотизм этого обвинения, песни Онегина Гаджикасимова стали запрещать, певцам – исполнителям не позволяли указывать кто автор этих популярных шлягеров.

Но дамба партийно – номенклатурной морали была уже прорвана. Тираж проданных пластинок О. Гаджикасимова установил так никем и никогда не побитый рекорд продаж на территории советского, и уж тем более постсоветского, пространства – 15 миллионов 795 тысяч экземпляров. Несмотря на зависть коллег, которые писали разного рода критические отзывы о его «песнях - однодневках», популярность Онегина только росла.

После семидесятых, когда песни зарубежных исполнителей уже стали более доступны советским гражданам, О. Гаджикасимов стал писать переводы лучших западных шлягеров на русский язык, которые до сих пор звучат на наших хит-парадах.

Личная жизнь Онегина складывалась не очень хорошо. Было несколько браков, и со всеми что-то шло не так. Но и это Онегина не очень огорчало.

В это время гонорары поэта-песенника стали исчисляться тысячами рублей, когда основная масса народа получала по сто рублей в месяц. Гаджикасимов был по тем временам сказочно богатым человеком. Денег Онегин не считал, он их носил скомканными кучами в карманах, а когда надо было рассчитываться, вынимал и пригоршнями бросал на стол.
У Онегина была добрая и широкая душа. Он любил угощать друзей в хороших ресторанах. Знал толк в винах и закусках. Сам умел прекрасно готовить, любил хорошо поесть и попить. Где бы он не гулял с друзьями или знакомыми, никогда не позволял никому ни за что платить, сам все покупал и за все платил. И вот на этом пике славы, популярности и востребованности Онегин Гаджикасимов внезапно исчез… Как-будто растворился в воздухе. Был и его не стало. Друзья, знакомые, коллеги только разводили руками. Никто не знал, что с ним случилось.

В 1985 году в руки Онегина попала Библия. Случилось чудо, иначе это назвать нельзя. Библию невозможно прочитать за трое суток, но Онегин ее прочел за 72 два часа. Прочитал всю – от книги Бытия до Апокалипсиса. После того, как он закончил читать последние строки Откровения Иоанна Богослова, Онегин полностью ослеп…
Удивительно и то, что это его нимало не беспокоило.
"Я потерял внешнее зрение, но внутренним стал видеть свое сердце" – признался позже Онегин. С Гаджикасимовым случилось тоже самое, что и с апостолом Павлом, и с князем Владимиром. Лишившись зрения физического, он стал видеть духовным. Через три дня зрение к Онегину вернулось. Но это уже был совершенно другой человек. Не стало больше хлебосольного хозяина, любителя вкусной еды, исчез талантливый поэт-песенник. От прежнего Онегина осталось только тело, душа его стала совсем иной.

После того, как Онегин вновь стал видеть, он никому ничего не объясняя, сел на поезд и поехал из Москвы куда глаза глядят, притом в буквальном значении этого слова. Выйдя на какой-то дальней станции, он первым делом идет в православный храм и принимает крещение с именем Олег. Вскоре после этого Онегин уничтожает все свои записи, избавляется от ценных вещей, оставляет свою квартиру совершенно незнакомым ему людям, а сам поселяется на далекой заброшенной даче. Что с ним там происходило, известно только Онегину и Богу. Несколько лет Онегин-Олег живет на даче, как в затворе, голодает, ночами не спит, молится. В 1988 году он уходит послушником в только что начавший возрождаться монастырь Оптиной Пустыни.

В Оптиной пустыни никто не знал, что новый послушник, который носит кирпичи, колотит бетон, чистит навоз в коровнике – выдающийся и известный на всю страну поет-песенник. Да и сам О. Гаджикасимов тщательно скрывал от всех свою известность.
Даже фамилию изменил на "Гакасимов", чтобы никто не знал о его славном прошлом.

В то время, когда в Москве Бюль-Бюль Оглы обрывал трубки телефонов, пытаясь разыскать своего друга, Онегин Гаджикасимов копал яму под фундамент для постройки нового монастырского корпуса. Нужно сказать, что ему тогда уже было 52 года и монастырская жизнь давалась весьма трудно. Да и сама жизнь в монастыре тогда была голодная и холодная. О. Гаджикасимов говорил, что если бы заранее не готовил себя к бессонным ночам и полуголодной жизни на заброшенной даче, то мог бы и не выдержать такого испытания. Все свое свободное время, Онегин Гаджикасимов читал. Он перечитал все, что было доступно тогда в библиотеке Оптиной пустыни из трудов Святых Отцов. И не только читал, но и усваивал на практике.

В 1989 году наместником монастыря архимандритом Евлогием послушник Олег Гаджикасимов был пострижен в рясофор с именем Афанасий. А в 1991 году новым наместником архимандритом Венедиктом инок Афанасий пострижен в мантию с именем Силуан.

Говорят, что талантливый человек, талантлив во всем. Монах Силуан Гаджикасимов стал известным проповедником.
Несколько лет он снимал небольшую комнату в Домодедово и ходил в храм, который находился недалеко от дома. Теперь у него появилась совершенно другая аудитория, отличная от той, которая собиралась на музыкальные концерты. Многие люди ехали к отцу Силуану для того, чтобы послушать его проповедь, чтобы пойти на уроки в его воскресную школу для взрослых. Он умел донести каждой душе красоту Истины Правды Божией, которую пережил сам. Тогда он очень многих людей привел в храм и обратил к вере. Была в его словах некая сила, которая сразу же достигала сердца слушателей.
Внешний облик отца Силуана изменился до неузнаваемости. Даже те люди, которые хорошо его знали, никогда бы не признали в простом, одетом в заштопанный подрясник, монахе того, о котором не так давно говорила вся страна. Как-то, будучи по церковным делам в Москве, монах Силуан замедлил шаг. Прямо к нему навстречу шел его родной брат. Поравнявшись с ним, он посмотрел на монаха и прошел мимо, не узнав брата. Отец Силуан постоял некоторое время с наклоненной вниз головой и пошел дальше.

Личная жизнь монаха Силуана была очень скромной. У него не было даже зимнего пальто. Он мерз, пока ему не пожертвовали чье-то старенькое, заношенное пальтишко. Питался он просто и очень скромно. Ходил в латано-перелатанной мантии. Денег никогда ни у кого не брал. Спал не на кровати, а прямо на полу. Но его лицо светилось такой благодатью, что люди ехали к нему уже в великом множестве, как к старцу, за советом, за утешением и наставлением. А он и был уже таковым, умудренным благодатью Божией старцем.

"Никогда и никого не учите", – говорил монах Силуан своим ученикам.
"Кто-то вас сильно обидит, и вы чувствуете, что этот человек готов ударить вас или оплевать – становитесь перед ним на колени, обнимите и скажите "ты меня прости".
Враг сразу же отбежит. Если он видит, что есть любовь, для него нет ничего хуже. Любовь превыше всего".

Однажды, остановившись в гостинице, он услышал, как за стеной его комнаты кто-то громко включил телевизор. Группа Иванушки Интернешнл перепевала уже на свой лад написанную им песню "Алешкина любовь". Отец Силуан, вздохнув, сказал тогда одному из своих духовных чад: "Зря я ее написал…"

В последние годы старец Силуан ходил в сапогах, в которых было полно крови. На ногах у него открылись кровоточащие раны. Но к врачам он не обращался, все терпел. Отец Силуан также никогда не обращался к прошлой жизни, туда, где у него остались друзья, великие песни, знакомства, связи. Все это ушло от него навсегда. О прогрессирующем онкологическом заболевании старец узнал во второй половине девяностых годов. Он стоически переносил дикие боли, не прибегая к докторам и практически не используя никаких лекарств.

Перед смертью принял схиму с именем Симон. Незадолго до кончины ему подарили икону Божией Матери "Умягчение злых сердец". Схимонах Симон посмотрел на Богородицу и обратился к Ней, как к живой: "Матерь Божия, забери меня, я очень устал".
И Она пришла и забрала, как старец и просил. Через два дня 30 июня 2002 года душа схимонаха Симона улетела в светлые горние обители.