ОБО ВСЕМ

Обо Всем
15 октября 2017

Софья Толстая. Какого быть «женой гения и великого человека»?

Мужчина 34 лет, тщательно проанализировав своё настоящее и сделав прогнозы на будущее, решил, что готов жениться. Он и в самом деле был великий аналитик, поэтому жену выбирал очень тщательно.

Большой жизненный опыт подсказывал ему, что для мужчины физически привлекательной может быть любая красивая женщина. И здесь, главное — не потерять голову. Нужно хорошо знать семью, в которой выросла будущая жена.
Поскольку мужчина провёл свою первую молодость в вихре светской жизни и хорошо понимал, что это такое, он вычеркнул из «списка кандидаток» в жёны аристократок и модных светских львиц. Присматривался к семьям не столько знатным и богатым (знатности и богатства у него самого было хоть отбавляй), сколько к дружным и счастливым.

Он никогда не думал, что в семье его друзей за одно лето три девочки превратятся в невест. Но так случилось. Они выросли вдруг, и он посмотрел на очаровательных юных девушек глазами опытного мужчины. Лиза, Соня, Таня. Он выбрал Соню.
Софья Андреевна Бернс в 18 лет стала женой Льва Николаевича Толстого. Их брак продлился 48 лет.
В конце 48 года их семейной жизни была сделана одна фотография, которую не очень любят публиковать историки русской литературы.

Немолодая женщина в белом платке заглядывает в окно чужого дома. Это Софья Андреевна Толстая. Она заглядывает в окно дома начальника железнодорожной станции Астапово. В доме умирает её муж. Её не пускают. Пока он был в сознании, она стояла под окном и плакала. Смогла увидеть только его агонию.
Он ушёл от неё и умер в чужом доме через несколько дней. А она осталась. Осталась с воспоминаниями о хорошем и плохом, с мыслями, что весь мир видит в ней, жене, причину его страданий и смерти.

Через несколько дней после кончины мужа она писала в дневнике: «Невыносимая тоска, угрызения совести, слабость, жалость до страданий к покойному мужу… Жить не могу».

Но прошло несколько лет и в мемуарах «Моя жизнь» вдова пишет: «Он ждал от меня, бедный, милый муж мой, того духовного единения, которое было почти невозможно при моей материальной жизни и заботах, от которых уйти было невозможно и некуда. Я не сумела бы разделить его духовную жизнь на словах, а провести её в жизнь, сломить её, волоча за собой целую большую семью, было немыслимо, да и непосильно».

Нет, она не могла по-другому. Такого «духовного единения» она осознанно не допускала.

Лет за 10 до его кончины она писала в своём дневнике, что когда это случится, весь мир её осудит и обвинит. Если даже её гениальный супруг скончается в 100 лет, для людей именно она навсегда будет виновницей его смерти.

Так оно и случилось. Лев Николаевич Толстой умер в возрасте 82 лет от воспаления лёгких. Виноватой навсегда осталась Софья Андреевна.
Восемнадцатилетняя Соня Бернс выходила замуж за человека, которого не просто любила, но бесконечно уважала и просто «отдавала себя в хорошие руки».

Она доверяла жизненному опыту мужа и с радостью помогала ему «формировать» из себя женщину, подругу, хозяйку. Она училась всему: быть желанной в постели, быть незаменимой помощницей в подготовке к изданию сочинений мужа-литератора, быть рачительной хозяйкой Ясной Поляны.

Но главное — быть хорошей матерью его детей. Первого сына она родила в 19 лет, а последнего ребёнка рожала уже в 45. Муж считал, что смысл семьи — дети. Всего она родила 13 детей, пятерых они похоронили, а восьмерых она вырастила. Выкормила и вырастила.

Муж — человек творческий. Поэтому без всякой обиды она относилась к тому, что дети — это её мир. Их болезни, воспитание, обучение, их ссоры и драки, их увлечения и проблемы.

Она, коренная москвичка, с 18 лет жила в деревне и занималась только хозяйством и детьми. Они с мужем свили своё гнездо, и она пестует многочисленных птенцов. Они с мужем — одно целое.

Особенную радость ей приносит творчество её знаменитого супруга. Она переписывает «Войну и мир» для издателя и гордится тем, что понимает изнутри весь механизм создания образа Наташи Ростовой. Узнаёт эпизоды своей семейной жизни в жизни Наташи и Пьера.

А потом «Анна Каренина», и объяснение в любви Левина. Это ведь ей так «Лёвочка» в любви объяснялся. Это был самый счастливый период в жизни семьи. Он продолжался около 18 лет.
Семья растёт. Рождаются малыши, но пора уже и об образовании старших детей думать, и вывозить в свет повзрослевшую дочь.

Но… Биографы Льва Толстого назвали это период в жизни гения изменением мировоззрения. А домашние понимали это так: «Нищета, мир и согласие; сжечь всё, чему поклонялся; поклониться всему, что сжигал». Это слова из «Идеалов Ясной Поляны» — семейного еженедельного шуточного журнала.

Но это были не шутки. Муж становится всё более замкнутым и раздражительным, всё чаще покупку нового платья для жены или дочери комментирует рассуждением: а сколько бы дней на эти деньги жила крестьянская семья. Он теперь считает, что частная собственность — большой грех и несчастье. Он отстраняется от ведения всех дел. Предлагает отдать Ясную Поляну крестьянам.

«А наши дети?» — спрашивает жена. «Будут жить скромно», — ответ отца.

Между «идеальным» миром Толстого и «реальным» миром его жены просто не мог не разразиться конфликт — и так и произошло в 1880 годах, когда писателем овладела идея «опрощения».

Любя мужа преданно и верно, Софья Андреевна должна была сделать выбор: муж или дети. Она выбрала детей.
«Она была в этом доме послом от действительности, напоминала о том, что дети должны жить, „как все“, нужно иметь деньги, надо выдавать дочерей замуж, надо, чтобы сыновья окончили гимназии и университет. Нельзя ссориться с правительством, иначе могут сослать. Надо быть знаменитым писателем, надо написать ещё книгу, как „Анна Каренина“, самой издавать книги, как издаёт их жена Достоевского, и, кроме того, быть в „свете“, а не среди „тёмных“, странных людей. Она была представительницей тогдашнего здравого смысла, средоточием предрассудков времени… его любила горестно, завистливо и тщеславно», — писал в биографии Толстого известный литературовед Виктор Шкловский.

Шкловский писал это в советское время, когда стремление к достойной жизни детей и внуков считалось предрассудком и мещанством. Слова «любила горестно, завистливо и тщеславно» тоже оставим на совести литературоведа.

Лев Николаевич отстранился от всех материальных, хозяйственных и семейных дел. Но всё-таки он был рядом с женой и детьми.

За эти годы он создал новое религиозно — нравственное учение, обрёл тысячи последователей и учеников, но поссорился с правительством, церковью, сыновьями и женой.
Само собой разумеется, что конфликты с правительством и церковью были публичны. Но публичным стал и семейный конфликт супругов Толстых. Постарались друзья и ученики Льва Николаевича.

Софья Андреевна сражалась яростно за честь и благосостояние семьи, а Лев Николаевич демонстрировал «непротивление злу насилием». Зато у него были умные и энергичные заступники- почитатели его нового учения. В их среде «неугомонная», «корыстная», «бездушная», «скандальная» жена стала притчей во языцех.

Самые последние годы супружеской жизни этой некогда счастливой пары были очень тяжелы. «Уйти, жить одному», — всё чаще пишет Лев Николаевич в дневнике. И он ушёл.