ОБО ВСЕМ

Обо Всем
2 октября 2017

Чехов считается одним из первых русских писателей, который по-настоящему реабилитировал жанр рассказа, ввел его в разряд «серьезной литературы». Он же довел его форму до эталона.

«По-моему, написав рассказ, следует вычеркивать его начало и конец. Тут мы, беллетристы, больше всего врем...»
Антон Чехов

Лидии Авиловой писатель предлагал избавляться от ненужных деталей и избегать затяжной экспозиции в рассказе «Ко дню ангела»: «Вы нагромоздили целую гору подробностей, и эта гора заслонила солнце. Надо сделать или большую повесть, этак в листа четыре, или же маленький рассказ, начав с того момента, когда барина несут в дом». Ей же по поводу другого рассказа: «Во-первых, архитектура... Начинать надо прямо со слов: «Он подошел к окну»... и проч. Затем герой и Соня должны беседовать не в коридоре, а на Невском, и разговор их надо передавать с середины, дабы читатель думал, что они уже давно разговаривают». По поводу одного из ранних рассказов Бунина, Чехов отвечал автору: «Писал ли я Вам насчет «Сосен»? — это очень ново, очень свежо и очень хорошо, только слишком компактно, вроде сгущенного бульона».

Другая, характерная для Чехова, форма— повесть. Однако и он сам освоил этот жанр не без труда.

«…Тема хорошая, пишется весело, но, к несчастью, от непривычки писать длинно, от страха написать лишнее я впадаю в крайность: каждая страница выходит компактной, как маленький рассказ, картины громоздятся, теснятся и, заслоняя друг друга, губят общее впечатление. В результате получается не картина, в которой все частности, как звезды на небе, слились в одно общее, а конспект, сухой перечень впечатлений».
Антон Чехов, из письма Владимиру Короленко о своем первом большом произведении — повести «Степь»

О ГЕРОЯХ
Немалая часть чеховских советов той же Лидии Авиловой касалась героев: «…оставьте Дуню, но утрите ей слезы и велите ей попудриться. Пусть это будет самостоятельная, живая и взрослая женщина, которой поверил бы читатель. Нынче, сударыня, плаксам не верят. Женщины-плаксы к тому же деспотки». Предостерегал Чехов молодую писательницу и от нарочитого стимулирования сочувствия: «Когда изображаете горемык и бесталанных и хотите разжалобить читателя, то старайтесь быть холоднее — это дает чужому горю как бы фон, на котором оно вырисуется рельефнее. А то у Вас и герои плачут, и Вы вздыхаете. Да, будьте холодны».

Максиму Горькому Антон Чехов советовал уехать из провинции, потому что писателю нужно «больше видеть и больше знать». Он сравнивал воображение Горького с печкой, которой дают мало дров, что сказывалось и на персонажах: «Это чувствуется вообще, да и в отдельности в рассказах; в рассказе Вы даете две-три фигуры, но эти фигуры стоят особнячком, вне массы; видно, что фигуры сии живут в Вашем воображении, но только фигуры, масса же не схвачена».

«Например, героев своих, актеров [из повести «На покое»] Вы трактуете по старинке, как трактовались они уже лет сто всеми, писавшими о них; ничего нового. Во-вторых, в первой главе Вы заняты описанием наружностей — опять-таки по старинке, описанием, без которого можно обойтись. Пять определенно изображенных наружностей утомляют внимание и в конце концов теряют свою ценность».
Антон Чехов из письма Александру Куприну

ОБ АВТОРСКОЙ ПОЗИЦИИ И СЮЖЕТАХ
Критики не раз отмечали «цинизм» Чехова, ставили ему в вину «безыдейность» и отсутствие так называемой авторской позиции.

«...Мне кажется, что не беллетристы должны решать такие вопросы, как Бог, пессимизм и т. п. Дело беллетриста изобразить только, кто, как и при каких обстоятельствах говорили и думали о Боге или пессимизме. Художник должен быть не судьей своих персонажей и того, о чем говорят они, а только беспристрастным свидетелем. <...> Мое дело только в том, чтобы быть талантливым, то есть уметь отличить важные показания от неважных, уметь освещать фигуры и говорить их языком».
Антон Чехов, из письма издателю Алексею Суворину

По поводу тем и сюжетов Чехов следовал все тому же принципу — простоте. Писать, по мнению Чехова, можно о чем угодно, хоть о пепельнице: «Никаких сюжетов не нужно. В жизни нет сюжетов, в ней все перемешано — глубокое с мелким, великое с ничтожным, трагическое со смешным. Вы, господа, просто загипнотизированы и порабощены рутиной и никак не можете с ней расстаться».

О ПИСАТЕЛЬСКОМ РЕМЕСЛЕ
Обязательным условием для того, чтобы стать профессиональным писателем, Антон Чехов считал не способности, а труд, «многописание». «Талант познается не только по качеству, но и по количеству им содеянного», — отмечал он в письме Петру Сергеенко. Об этом же — брату Александру: «Чтобы в беллетристике терпеть возможно меньше неудач или чтобы последние не так резко чувствовались, нужно побольше писать, по 100–200 рассказов в год. В этом секрет».

«Вы много пишете?» — спросил он меня однажды. Я ответил, что мало. «Напрасно, — почти угрюмо сказал он своим низким грудным баритоном. — Нужно, знаете, работать... Не покладая рук... всю жизнь».
Иван Бунин о разговоре с Антоном Чеховым

Кроме таланта, считал Чехов, писателю также необходимы «возмужалость», «чувство личной свободы» и жизненный опыт. По поводу последнего он писал Горькому: «Сколько Вам лет? <…> мне кажется, что Вам, пока Вы еще молоды, следовало бы покинуть Нижний и года два-три пожить, так сказать, потереться около литературы и литературных людей; это не для того, чтобы у нашего петуха поучиться и еще более навостриться, а чтобы окончательно, с головой влезть в литературу и полюбить ее; к тому же провинция рано старит». И ему же: «Вы человек молодой, сильный, выносливый, я бы на Вашем месте в Индию укатил, черт знает куда, я бы еще два факультета прошел». Сам Чехов много путешествовал — ездил по южным губерниям, в Крым, на Кавказ, на остров Сахалин, куда добирался 82 дня через Сибирь. Также он побывал на Дальнем Востоке, в в Гонконге, Сингапуре, Константинополе