Дзен

Дзен
19 января 2019

Некоторые вещи просто не сразу приходят в голову. Дело случая. Это естественно.

Раненых солдат сотни лет поливали кипящим маслом и жгли калёным железом. Потом одному французу пришло в голову этого не делать. Вместо кипящего масла он взял масло розовое, смешал его с яичным желтком, добавил скипидара и пошёл нервничать. Боялся, что помрут бедолаги. Наутро приходит, и о чудо: кого прижгли — тем совсем худо, а кого не прижгли — тем уже так себе.

Лошадям тысячи лет надевали на горло ремень. Тяни, родимая, как можешь. А ты, если лошадь, и рада бы тянуть что есть мочи (стегают же), но чем сильнее тянешь, тем труднее дышать. Потому что ремень на горле. С колесницей ты ещё справляешься, но землю на тебе уже не вспашешь. Землю пахали волами, которым ничего не страшно. Волы (в ярме) были тупые, медленные, неповоротливые. Потом китайцам пришло в голову запрягать лошадей не за горло, а за грудь. А потом даже за плечи. Иными словами, китайцам пришёл в голову хомут. И произошёл небывалый подъём сельского хозяйства.

У астрономов полторы тысячи лет была красивая система: посередине Земля, вокруг Солнце, планеты с эпициклами (чтоб объяснить, почему они петляют), и всё равномерно вращается по идеальным окружностям.

Красиво, но громоздко как-то. Эпициклы? Зачем демиург наворотил эпициклы? А главное, вычисления не сходятся: то Марс на два градуса выше, чем надо, то Сатурн на полтора градуса ниже. Потом одному поляку пришло в голову (ну хорошо, не ему первому, но зато пришло так пришло), что Земля вертится. А одному немцу пришло в голову, что планеты не вращаются идеальными кругами. Тут же пропали эпициклы, и всё сошлось наконец.

Или женщин в Европе веками жгли за колдовство. Потом одному немецкому профессору пришло в голову, что колдовства не бывает. Он присмотрелся поближе – и действительно: нет колдовства. Есть только суеверия, садисты, слухи, самовнушение и ни в чём не повинные женщины. Ужаснулся профессор и погнал волну. Книгу написал. Петиции слал августейшим особам. Сначала суды над ведьмами запретили в Пруссии. Затем во всех остальных немецких герцогствах и княжествах.

Заразна, как мы видим, не только дурость. Здравые идеи тоже бывают заразительны. Наверное, потому что жизнь от них становится лучше. Привыкнешь к хорошему и думаешь крепким задним умом: ну, это же очевидно. Любому идиоту ясно, что от кипящего масла лучше не станет.

Привыкнув, едешь в командировку в Демократическую Республику Южный Мордор. И две недели ходишь там, пришибленный местной реальностью, потому что в Южном Мордоре порезы всё ещё прижигают раскалёнными ножницами. Лошадей запрягают в петли. В школах преподают птолемеевскую астрономию. В уголовном кодексе отдельная статья за наведение порчи и отдельная за летание на метле.

Накануне отъезда тебя приглашает в гости местный коллега. Гостеприимные хозяева, очаровательные дети, все лучшие блюда южно-мордорской кухни, тосты за здоровье дорогого гостя. Под занавес вечера, разомлев от алкогольных паров, ты кренишься в сторону коллеги и недоумеваешь вполголоса:

— Слушай, ну я всё понимаю. Некоторые вещи просто не сразу приходят в голову. Дело случая. У нас вон тоже три тыщи лет не могли до хомута додуматься. Но раз мы уже додумались, вам-то зачем ждать? Или — ты только не обижайся — охота ваша на ведьм. Мы в Европе десятки тысяч баб перевели, пока до нас дошло, что это всё сказки. Но раз до нас уже дошло, вам-то чего по этим граблям топтаться? Я понимаю, экономика у вас дохлая. Но это же не вопрос денег…

И так далее. А коллега смотрит на тебя печальным взглядом. Он человек начитанный. За границей был, в Костроме жил два года.

— Ах, не всё сразу, дорогой. Ты вспомни, как у вас было. Аристарху ещё в Древней Греции пришло в голову, что Земля не стоит на месте. И кто ему поверил? Коперник книгу свою написал — её разве бросились вводить во всех учебных заведениях? Ничего подобного. Когда Галилея сажали за гелиоцентризм, сто лет уже прошло после Коперника. А хирург этот французский, Паре? В шестнадцатом веке написал, что раны не надо прижигать. А их ещё двести лет после этого прижигали. На ведьм до конца восемнадцатого века охотились, хотя Томазий твой немецкий ещё в 1702 году объяснил, что ведьм не бывает. А до Томазия разве не писали, что всё это сказки и мракобесие? Да двести лет писали, как минимум. А хомут сколько веков овладевал умами? Нет, не всё сразу, дорогой. Чтоб одна здравая идея в голову вошла, оттуда же пять дурных должны сначала выйти. Много времени надо…

На этом месте твой южно-мордорский коллега никнет головой и принимается рыдать. Безутешно. А ты смотришь на него, сконфуженно хлопая глазами. Для тебя все эти дикости — южно-мордорская экзотика. Для него – повседневность.

Причём я вас с ним прекрасно понимаю. Обоих. Потому что хронически чувствую себя заезжим туристом и южно-мордорским туземцем. Одновременно.

Вот, например, лежит мой отец после инсульта в больнице г. Сланцы Ленинградской обл. В его палате нет кнопки вызова дежурной медсестры. (Медсестра: «Там туалет рядом, больные ходят, всегда можно позвать.») С одной стороны, дикость. С другой стороны, мне бы и в голову не пришло, что в больнице г. Сланцы может быть кнопка вызова дежурной медсестры.

Или нянечки, которые орут на пожилого человека после инсульта, когда он в утку не попадает. С одной стороны, это уже и не дикость даже. Это за гранью добра, зла и профпригодности. С другой стороны, мне и не представить других нянечек в российской больнице. Нет, они там наверняка попадаются. Только в голове не укладываются.

Или бюрократ с мигалкой на крыше. Я в этом семестре учу группу сотрудников шведского Управления дорожного транспорта. Инженеры в годах. Английский слабенький, по шведским меркам. Отрабатываем дорожную лексику. Спрашиваю: у кого во Шведском королевстве есть мигалки? У полиции, у скорой помощи, у пожарных. Хорошо. У кого ещё? Хм, а у кого ещё они могут быть? В самом деле, думаю. У кого же. Несколько секунд не мог сообразить. Потом щёлкнуло в голове. Встали мозги на прежнее место.

Как будто глядишь на рисунок с двойным дном: с первого взгляда вроде Зигмунд Фрейд с бородой, а потом щёлк! – и вместо Фрейда голая дама заламывает руки. Когда читаю российские новости, голова без конца щёлкает, как метроном.

Вот люди сидят в тюрьме, потому что спели песню в месте отправления религиозного культа. Дикость / щёлк / обычные дела.

Вот людей задержали за то, что они гуляли по Красной площади с кусками белой ткани на одежде. Дикость / щёлк / обычные дела.

Человека оштрафовали за то, что он держал в руках цитату из Фаины Раневской. Дикость / щёлк / обычные дела.

Людей задержали за то, что 1-го мая шли по Невскому с разноцветными флагами. Дикость / щёлк / обычные дела.

Людей задержали за то, что они ехали в другой город. Щёлк.

Центр огромного города зачистили от людей. Щёлк.

Людей задержали за то, что они шли по улице. Щёлк.

Людей задержали за то, что они стояли на улице.

Людей задержали за то, что они стояли в парке.

Людей задержали за то, что они сидели у памятника.

Депутатов парламента задержали за то, что они стояли с людьми на улице.

Щёлк щёлк щёлк щёлк.

Я всё понимаю. Тысячи лет подряд бытовало мнение, что власть – это когда делаешь, что хочешь. Хочешь — головы рубишь. Хочешь — Москву от людей зачищаешь. Хочешь — круглые шляпы запрещаешь носить. Войну можно устроить из-за чего-нибудь. А если хочется особого величия, можно согнать всех в кучу, чтоб строили пирамиду и рыли Беломорканал.

Потом людям пришло в голову, что власть не для этого существует. Кроме того, людям пришло в голову, что за исполнение песен не сажают в тюрьму. Прогулки по улицам не могут быть административным нарушением. Мигалки нужны только тем, кто едет по экстренному вызову. И так далее — вплоть до кнопок в больничных палатах.

Ведь здорово, правда? До всего этого уже додумались. Нам осталось только отвыкнуть от неподвижной Земли и кипящего масла. Пламенные сторонники любого статус-кво вечно советуют всем «начать с самих себя», и в данном случае с ними трудно не согласиться. Если бы мы смогли отделаться от щелчков в собственных головах, размылить замыленные глаза, всегда называть дикость дикостью — мы оказались бы в другом обществе.

Это, конечно, не мне пришло в голову. Я просто волну гоню дальше.