вопрпообшчению.и.ответы

Вопрпообшчению.и.ответы
20 марта 2022

СКАЗ ПРО ОБРЕТЕНИЕ "ГЛАВНЫХ" ОРГАНОВ САМОГО ЛЮБИМОГО В МИРЕ РУССКОГО Мужчины
«… французские антиквары нашли на окраине Парижа старый дом, который должен был идти на слом. Среди разного хлама при разборке была найдена и старинная шкатулка, в которой под ворохом старых фотографий и писем, датированных началом прошлого века, лежал засохший сморщенный предмет.

Свернуть

Возможно, вас, дорогой читатель удивит тот факт, что самым известным в мире русским человеком был и остается Григорий Распутин. Нет-нет, не Юрий Гагарин с его простецкой улыбкой и словом «Поехали» и не певец униженных и оскорбленных Федор Достоевский и даже не Владимир Ульянов-Ленин, пошедший другим путем и очень многих на этот путь заведший, а, повторяю, Гришка Распутин – крестьянин из забытой Богом сибирской деревеньки. Не верите? А вы поезжайте в любой европейский город и спросите, где тут бар (ресторан, кафе) «Распутин», и вам ответят: «Да вон там, за углом. Но знаете икра и шампанское, это дороговато. Впрочем, для русских…». – Правда, так и будет, я сам много раз проверял. Заведений под названием «Гагарин», «Ленин» или «Хрущев» я что-то не видел. Хотя, не спорю, есть «Горбачев» или чаще «Горби», но Михаил Сергеевич – наш с вами современник, а с момента безвременной кончины Григория Ефимовича скоро минет столетие – так что условия для соревнования слишком уж не равны.

Чем же этот человек так привлекает внимание европейцев? Почему для многих представителей спокойных, благополучных и рационально мыслящих народов Григорий – чуть ли не символ нашей непонятной, загадочной страны? Популярность его действительно безмерна. Вспомните хотя бы, как всего лишь лет десять назад, когда Отечество наше мучительно залечивало раны, нанесенные ему безумной борьбой с пьянством и алкоголизмом, и, никак не могло восстановить в былом объеме производство национального напитка. Так вот тогда из каждой витрины на нас смотрели хитрая мужицкая физиономия и ярлык: «Vodka Rasputin». Стоило включить телевизор, как тот же бородатый персонаж в красной шелковой косоворотке произносил (и почему-то с немецким акцентом): «Одын рас вныызу и одын раз вверху!» и показывал, где на бутылке можно увидеть портрет незабвенного Григория Ефимовича.

Чем же этот человек так привлекает внимание европейцев? Почему для многих представителей спокойных, благополучных и рационально мыслящих народов Григорий – чуть ли не символ нашей непонятной, загадочной страны? Популярность его действительно безмерна. Вспомните хотя бы, как всего лишь лет десять назад, когда Отечество наше мучительно залечивало раны, нанесенные ему безумной борьбой с пьянством и алкоголизмом, и, никак не могло восстановить в былом объеме производство национального напитка. Так вот тогда из каждой витрины на нас смотрели хитрая мужицкая физиономия и ярлык: «Vodka Rasputin». Стоило включить телевизор, как тот же бородатый персонаж в красной шелковой косоворотке произносил (и почему-то с немецким акцентом): «Одын рас вныызу и одын раз вверху!» и показывал, где на бутылке можно увидеть портрет незабвенного Григория Ефимовича.

Вот так и я постараюсь рассказать историю этого человека, касаясь и того, что было «вверху», в его очень неглупой голове, и особенно – «внизу», то есть сами догадайтесь, где именно. Мне, как врачу-андрологу, простатологу и гинекологу эта вторая тема особенно близка и интересна по вполне профессиональным причинам.

Вообще, позвольте заметить, привлекать врачей к анализу исторических личностей, на мой взгляд, весьма полезно. Самый известный пример плодотворного сотрудничества историков и медиков, таков. Марк Аврелий – римский император династии Антонинов (II век) – в своих философских трудах развивал идеи стоицизма и настойчиво призывал к самоограничению, к отказу от суетных желаний. Интересная философия для человека, который был в тот момент единоличным владыкой большей части известного мира, не правда ли? А потом, уже в XX столетии сошлись как-то историк и врач-терапевт, проанализировали все упоминания о здоровье философа на троне, и по симптомам был поставлен диагноз: «язвенная болезнь желудка». Так вот откуда это стремление к отрешенности от universa vanitas mundi (всеобщей мирской суеты – лат.)! Когда боли в желудке не дают уснуть, поневоле задумаешься, а что толку в императорском венце, когда поесть-то по-человечески не можешь.

Но вернемся к истории Распутина. В своей книге «Фаллос как член общества» (СПб, 2004) М.К. Сейдгазов, Т.Л. Чугунова и В.В. Русаков пишут:

«… французские антиквары нашли на окраине Парижа старый дом, который должен был идти на слом. Среди разного хлама при разборке была найдена и старинная шкатулка, в которой под ворохом старых фотографий и писем, датированных началом прошлого века, лежал засохший сморщенный предмет.

В шкатулке было также письмо, адресованное дочери Распутина Матрене. Оно было от Акилины Лаптинской, близкой подруги старца Григория, которая десять лет жила с ним, а после убийства старца уехала за границу. «У меня есть часть тела твоего отца, – пишет Акилина Матрене. – тут мощи «святого старца».

Это письмо и ряд других документов позволили предположить, что в шкатулке хранится фаллос Григория Распутина. Вместе с ним в коробочке оказались фотографии фрейлины царицы Анны Вырубовой, документы и небольшая книжечка с рецептами по бальзамированию».

С искренним изумлением я узнал, что обсуждение темы о половом члене Григория Ефимовича, кто-то считает неуместным:

«…распространенная столичная газета может под аршинным заголовком поместить сенсационный материал о том, что, как поведал редакции маститый журналист, он собственными глазами видел в Америке… мумифицированный половой орган Распутина! Причем, оказывается, эта бесценная реликвия хранилась не у кого-нибудь, а у родной дочери убитого! После таких «сенсационных открытий» хочется не об истории говорить или законы физики и биологии вспоминать, а пройти дезинфекцию…».

Так начинает свою книгу «Распутин. Анатомия мифа» А.Н. Боханов. Я очень надеюсь, что Александр Николаевич, проделавший огромную работу по очищению истории Распутина от домыслов и просто клеветы, прочтет мою книгу и переменит свое мнение. Здесь он найдет попытку применения законов, если не физики, то биологии и психологии, и в этом анализе орган Григория Ефимовича будет занимать центральное, я бы сказал осевое, место. Ну, что мне делать, если убежден в том, что это – правильно?

Но вернемся к «чудесной истории обретения» этого органа. Итак, летом 1999 года пришел ко мне Дмитрий Гельфанд, вице-президент Союза антикваров России, и начал долгий рассказ о том, как антиквары не любят иметь дело с биологическими объектами. Почему-то рассказал, как купил однажды чучело орла, летавшего по российским просторам аж в XVIII веке. Орла подстрелил какой-то знатный вельможа и так далее и тому подобное. Так потом, уже в доме Гельфанда, это чучело стало источником бесчисленных насекомых. Не скрою, я человек занятой, и такие долгие «заходы издалека» меня немного сбивают с толку. Однако я чувствовал, что это сотрясение воздуха – лишь подготовка к серьезному разговору. И вот, Дмитрий, решив, что подготовил меня достаточно, выложил карты на стол: французы предлагают купить половой орган Распутина.

Чтобы вы, дорогой читатель ответили на такое, мягко скажем, нестандартное предложение? Купи, мол, дяденька, половой член, да не просто член, а исторический и, можно сказать, судьбоносный орган. Вот и я отреагировал также. «Да ты с ума сошел! А от государыни Екатерины они никакой орган не предлагают? И какие французы? Они-то тут причем?» (мы давно знакомы, и подобная манера выражения чувств не могла обидеть Дмитрия). Когда выяснилось, что один из французов еще и говорит по-русски, я запротестовал еще более решительно: «Нет-нет, только не Russian mathia, только этих субчиков нам не хватало. У меня медицинское учреждение, я человек солидный». Дмитрий терпеливо выслушал, а потом сказал, что французы – и вправду французы, а язык один из них просто выучил. Они торгую в Париже недвижимостью, люди не бедные и на дешевую уголовщину не пойдут.

Чтобы вы, дорогой читатель ответили на такое, мягко скажем, нестандартное предложение? Купи, мол, дяденька, половой член, да не просто член, а исторический и, можно сказать, судьбоносный орган. Вот и я отреагировал также. «Да ты с ума сошел! А от государыни Екатерины они никакой орган не предлагают? И какие французы? Они-то тут причем?» (мы давно знакомы, и подобная манера выражения чувств не могла обидеть Дмитрия). Когда выяснилось, что один из французов еще и говорит по-русски, я запротестовал еще более решительно: «Нет-нет, только не Russian mathia, только этих субчиков нам не хватало. У меня медицинское учреждение, я человек солидный». Дмитрий терпеливо выслушал, а потом сказал, что французы – и вправду французы, а язык один из них просто выучил. Они торгую в Париже недвижимостью, люди не бедные и на дешевую уголовщину не пойдут.

Тут я и задал Дмитрию принципиальный вопрос: «На кой мне черт член Распутина?». – «А ты подумай», – был ответ. Я не только подумал, но периодически возвращаюсь к этой мысли и теперь, и, поверьте, только-только начинаю догадываться о глубоко символическом значении этого визита и этого разговора, начавшегося с какого-то знаменитого в прошлом орла, изъеденного пухоедом, и закончившийся… Но обо всем по порядку.

В январе или феврале следующего 2000 года, когда все, как сумасшедшие кричали: «Тысячелетие! Millennium!», – и никак не могли понять, что до смены века остается еще почти целый год, мне позвонил все тот же Дмитрий Гельфанд и предложил зайти. Ну, что ж, живет он совсем рядом с моей клиникой на Фурштатской, 47/11.

«…….. Пойдем, коли зовут», как говаривал граф Алексей Константинович Толстой. Прихожу. Сидят два незнакомых господина довольно солидного вида. Знакомимся, на визитных карточках: название фирмы, адрес в Париже, телефоны – все, как полагается. Дмитрий ставит на стол фанерную коробку размерами примерно 40 Х 50 Х 80 см. Внутри какие-то бумаги, фотографии, популярные медицинские брошюры предреволюционных лет, медицинский календарь за 1913 год. Французы называли это странное собрание «архивом Лопатинской» (об Акелине Лопатинской, верной сподвижнице Григория Распутина, речь пойдет ниже). Была в этом ящике и небольшая деревянная шкатулка. На внутренней стороне крышки – замысловатый вензель. Рядом – остатки каких-то надписей по-немецки да еще готическим шрифтом.

Но главное – запах, одуряющий запах каких-то экзотических трав, который сразу же заполнил всю квартиру почтенного антиквара (он потом ее долго-долго проветривал). В шкатулке – нечто ссохшееся, бесформенное и, извините, волосатое. Оно прилипло к стенке шкатулки, и достать его оттуда нельзя. И вот за это господа французы попросили столько, что у меня уже во второй раз «в зобу дыханье сперло». «Сколько-сколько? Да вот за это? Шутить изволите, господа хорошие. Россия, конечно, страна чудес, но не до такой же степени!». Хорошо, что я не назвал их гробокопателями, француз не настолько знал наш язык, пришлось бы растолковывать… В общем, моя неготовность заплатить так много была неподдельной, и опытные еврокоммерсанты это сразу же поняли. Не буду утомлять вас всеми подробностями переговоров, скажу только, что сторговались мы за 1/10 первоначальной цены и притом с оплатой в рассрочку в течение полутора лет.

А теперь главное: доказательства подлинности. Они суть следующие. В Соединенных Штатах живет один пожилой господин, назовем его С., он бывший советский журналист-международник. (Он известен каждому из моих читателей от сорока лет и старше; если к моменту издания книги мы успеем получить его разрешение, я назову его имя полностью – такие теперь в мире законы). Так вот, г-н С. в 1974 году видел именно эту шкатулку в руках Матрены Григорьевны Распутиной, которая жила в городе Лос-Анджелесе и (не смейтесь, пожалуйста) до весьма преклонных лет дрессировала львов в местном цирке. Ну, поверьте, это не розыгрыш. Она действительно работала в цирке, скрывая свое происхождение. С ее разрешения С. тогда же сообщил о ней в прессе. И началось нашествие журналистов – американских и европейских. А народ, народ-то как в цирк повалил! «Дочь зверя – укротительница царя зверей» и прочие рекламные штучки в том же духе. Так вот С. подтвердил французам, что именно в этой шкатулке (он упорно называл ее пеналом) Матрена в 1974 году показала ему свою необычную реликвию – половой орган родного батюшки. В 1976 году Матрена Григорьевна скончалась в возрасте 79 лет.

Я принес приобретенный объект в Центр Простатологии. Ну, и что теперь с ним делать? У нас серьезное леченое заведение, а тут такое «амбре». Музей эротики у нас тогда уже существовал (кстати, первый в стране и, что особенно приятно, для посетителей абсолютно бесплатный), но как поместить туда половой орган столь страшного вида и не распугать пациентов? И тут чудеса продолжились. По собственной инициативе ко мне пришел незнакомый господин и представился кандидатом биологических наук Водопьяновым, участником бальзамирования тела великого вождя северовьетнамского народа товарища Хо Шимина. Так вот, господин Водопьянов вызвался забальзамировать препарат. Я не без сомнений согласился. Шкатулка отправилась к Водопьянову на долгие четыре или даже пять месяцев. Время от времени маэстро звонил мне и докладывал о ходе дела. Сначала он был вынужден распарить клей, которым была склеена шкатулка и разобрать ее на части: иначе достать орган не представлялось возможным, так он приклеился к стенкам. Потом наступила очередь собственно препарата, его Водопьянов тоже распарил. Все волоски он отделил один от другого. В общем, поработал с душой. Поврежденные места зашил, кавернозные тела (внутренняя часть мужского полового члена) заполнил гелем и, чтобы гель не вытекал, завязал пеньковой веревочкой. Получилось нечто полуэррегированное и длиной в 24 см. (Не тянитесь, дорогой читатель, за школьной линейкой – не в длине счастье. Лучше дочитайте до конца.)

К сожалению, одним из компонентов консервирующего раствора является формалин. Под действием его ткани светлеют, и через несколько десятилетий орган может превратиться в «альбиноса». А хотелось бы передать его следующим поколениям в виде, максимально приближенном к естественному, то есть таким, каким он висел между мускулистых ног Григория Ефимовича, когда он со своими почитательницами мылся в бане. Точнее, это они мыли его в знак послушания, но об этом позже.

Также позднее мы обсудим с вполне профессиональных позиций вопрос о том, в чем был секрет столь странного и столь успешного сексуального поведения Распутина. Обладал ли он какими-то особыми качествами, и если да, то в чем именно они заключались. А пока попытаемся восстановить историю полового органа Распутина от того момента, когда его обладатель рухнул на паркет во дворце Феликса Юсупова, убитый ядом и револьверными пулями, до того памятного дня, когда господа французы раскрыли передо мной свой ящик и показали его удивительное содержимое.

Читателю, знакомому, хотя бы, как и я, то есть поверхностно, с основами современной физики, известна идея о существовании нескольких равновероятных историй Вселенной. Нечто подобное, но в значительно меньшем масштабе, имеет место и в определении событий, благодаря которым половой член Распутина начал свое долгое странствие, чтобы в последний год уходящего века, наконец, упокоиться в витрине Музея Эротики Центра Простатологии на Фурштатской

и стать достоянием широкой публики (плата за осмотр не взимается). Мы вряд ли когда-нибудь сможем выбрать одну из этих четырех историй (я называю их реконструкциями). Они примерно равновероятны. Да и было бы странно, если бы такого человека, как Григорий, загадки и странные происшествия не сопровождали и после его смерти. Думаю, в этом было бы что-то противоестественное. Вот если бы скончался какой-нибудь тихий приказчик или вечно нетрезвый мастеровой – тогда иное дело: и похоронили бы покойного со всеми принадлежавшими ему органами, и лежал бы он в могиле спокойно. А вот, начиная с сословия чиновников, даже самых скромных и незаметных, такого благолепия уже не жди. Тут начинается чистая чертовщина. В нашем фантастическом городе и по сию пору бродит по ночам тень Акакия Акакиевича Башмачкина, да вот шинелей только не срывает, и то потому, что шинели вышли из моды, а куртку на молнии попробуй сорви, да и народ нынче куда более агрессивный, чем в гоголевские времена: возьмет, да и надет тебе, будь ты хоть три раза тень и оживший покойник. А нос майора Ковалева и сейчас еще нет-нет, да и проедет по Невскому проспекту, только его не видно за темными стеклами немецкого лимузина марки BMW.

Я частенько езжу по ночному городу и однажды в зимнее ненастье увидел-таки странную фигуру прямо у стены Морского госпиталя, что за Старо-Калинкиным мостом, то есть именно в том месте, которое определил бессмертный Николай Васильевич для странствий призрака коллежского регистратора. Наверное, это был какой-то бродяга, или, как теперь говорят, бомж. Его закутанную в бесформенное тряпье фигуру можно было принять за что угодно. Все это я понял позже, а тогда, несмотря на полученное воспитание в духе воинствующего материализма, я оторопел ничуть не меньше, чем наши суеверные предки, и поскорее проехал дальше.

Так вот, после водружения члена Григория Ефимовича в витрину Центра Простатологии у нас началась некоторая мелкая бесовщина. Ночным охранником в Центре работал солидный мужчина лет 50-55-ти. Бывший активный член КПЧСС, он и здесь не изменил своим убеждениям. За ночь он прочитывал несколько газет соответствующей направленности и по утрам встречал меня краткой, но страстной речью, в которой обличал, мягко говоря, ошибки президента Ельцина и разъяснял мне, что сделают «наши», когда вернутся к власти. Свою работу в частном медицинском бизнесе (кстати, за неплохую и регулярно выплачиваемую зарплату) старый большевик, скорее всего, считал временным тактическим отступлением для перегруппировки сил перед новым решительным броском на Смольный.

Так вот, после водружения члена Григория Ефимовича в витрину Центра Простатологии у нас началась некоторая мелкая бесовщина. Ночным охранником в Центре работал солидный мужчина лет 50-55-ти. Бывший активный член КПСС, он и здесь не изменил своим убеждениям. За ночь он прочитывал несколько газет соответствующей направленности и по утрам встречал меня краткой, но страстной речью, в которой обличал, мягко говоря, ошибки президента Ельцина и разъяснял мне, что сделают «наши», когда вернутся к власти. Свою работу в частном медицинском бизнесе (кстати, за неплохую и регулярно выплачиваемую зарплату) старый большевик, скорее всего, считал временным тактическим отступлением для перегруппировки сил перед новым решительным броском на Смольный.



Продолжение завтра.