РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ

Российская Империя
7 февраля 2017

В этом году, году столетнего юбилея самой позорной даты в нашей истории - я говорю о февральском перевороте – поневоле приходит на ум мысль о трагическом сходстве судеб последнего российского государя и белого верховного правителя, убитого теми же силами полтора года спустя. Колчак был единственным из русских главнокомандующих Первой Мировой войны, кто не поддержал требования об отречении императора, изолированного в Пскове и так и не добравшегося до своей взбунтовавшейся столицы. Генералы во главе с Алексеевым думали ценой такой жертвы (фактически – ценой отступничества) добиться успокоения тыла и бесперебойного снабжения армии – для них важнее всего была победа над внешним врагом, оккупировавшим российские земли. Колчак тоже думал в первую очередь о победе – но при этом, судя по показаниям большевистской следственной комиссии, не сомневался в способности царя и его правительства довести войну до победного конца (а значит, и справиться с внутренней смутой). Была, однако, и ещё одна сила, помимо революционеров, контрреволюционеров и запутавшегося в трёх соснах генералитета. Были открытые внешние враги, оперативно сообразившие, что в честном бою им Россию не одолеть и сделавшие ставку на внутреннюю смуту, которая в итоге и позволила им вывести Россию из войны. И были враги скрытые, до поры, до времени прикидывавшиеся нашими союзниками. Николай Второй был поставлен в условия, когда России перед лицом германской агрессии пришлось заключить союз с "западными демократиями" в лице Англии и Франции - дабы не оказаться в одиночку против мощной коалиции. Но, храня верность союзническим обязательствам, государь ни минуты не забывал о стратегических интересах России в войне. И был предан своими союзниками накануне несомненной победы. Да, возможно, у революции были и внутренние причины, возможно, чего-то не учёл и сам государь Николай Александрович (безгрешен один Бог). Безусловно, на благо революции активно старались и германские лазутчики. Но несомненен факт широкой моральной поддержки думских заговорщиков со стороны "союзнических" послов Бьюкенена и Палеолога. Несомненно, что союзные представители ни словом, ни полсловом не осудили разразившийся в России переворот, ставивший под угрозу возможность продолжения войны. Ни единым жестом не выразили своей поддержки преступно отстранённому от власти главе государства - тому самому, кто незадолго до своего падения отправил на Западный фронт мощный русский экспедиционный корпус (к слову, не выходивший из боёв до самого конца Первой Мировой, с честью выполнивший свой союзный долг). И столь же несомненен широко известный факт, что английский королевский дом категорически отказал в политическом убежище свергнутой царской семье, сославшись на мифическое недовольство парламента и на ещё более мифические (но "всем хорошо известные") "прогерманские симпатии" императрицы. Тем самым последняя царская семья была отдана на растерзание "революционному правосудию", и её мученическая кончина становилась вопросом времени.

И точно в такой же ситуации оказался на рубеже 1919 - 1920 гг. Александр Колчак. Как и его покойный царственный Главнокомандующий, Александр Васильевич твёрдо держался верности союзническим обязательствам России. Как мы уже имели возможность видеть, он был готов завербоваться в британскую армию простым рядовым, лишь бы продолжать войну и смыть с русского имени позор Брест-Литовского мира. И как Николай II, Колчак чётко осознавал национальные интересы России и ни в малейшей степени не шёл на уступки требованиям союзников в вопросах территориальной целостности и независимости России. Его отношения с Антантой выстраивались исходя из простого постулата: в ходе завершившейся Первой Мировой войны Россия как минимум трижды спасла Францию от разгрома. А раз так - Запад перед Россией в долгу и обязан помочь ей освободиться от ига германских ставленников, засевших в Кремле. Помочь, а не ставить свои условия, об этом я тоже уже писал. А иметь во главе антибольшевистского сопротивления диктатора-патриота (а не послушную марионетку) Западу было совершенно не желательно. Поэтому Жанен и подчинённые ему чехи с лёгкостью сдали Колчака на расправу той же самой "революционной демократии", которой Бьюкенен и Палеолог с такой же лёгкостью сдали на расправу царскую семью.

И точно так же, как от императора Николая Второго в трагические дни 1 - 2 марта 1917 года отвернулись практически все, в том числе и многократно обласканные государем придворные, и штатные думские монархисты вроде Пуришкевича, осенью - зимой 1919 года, когда белый восточный фронт затрещал под ударами превосходящих сил Тухачевского и Фрунзе, от Колчака начали массово отворачиваться те, кого он взыскал, возвысил и поставил во главе своих армий и министерств. Категорически потребовал отставки верховного правителя М.К. Дитерихс, будущий воевода Земской Рати. Начал предъявлять ультиматумы молодой и энергичный генерал Анатолий Пепеляев, брат премьер-министра (впоследствии продолжавший сопротивление большевикам до 1923 года, чем искупил своё преступное поведение в 1919-м). Потребовал отречения от власти изолированного в Нижнеудинске Колчака генерал Ханжин - проверенный, боевой генерал, ветеран Первой Мировой, имевший авторитет в войсках. Бросил своего командующего личный конвой - точь-в-точь, как Георгиевский батальон Охраны Ставки отказался хранить верность императору в позорном феврале 1917-го. Взбунтовался гарнизон Красноярска во главе с генералом Зиневичем, существенно задержавший продвижение на восток армии Каппеля. И только верный Каппель упрямо вёл свои войска на Иркутск, чтобы выручить Верховного. Да ершистый атаман Анненков, неоднократно в прошлом допускавший непослушание (впрочем, в отличие от своего забайкальского коллеги Семёнова, никогда не доходивший до прямого саботажа), телеграфировал Колчаку в Нижнеудинск, что готов принять его в Семиречье и объединить под его, Колчака, верховным командованием все антибольшевистские силы, которые удастся там наскрести (а наскрести можно было бы немало - собственная армия Анненкова, отступившие в Семиречье войска Дутова, плюс те силы, которые теоретически мог бы привести с собой Колчак). К сожалению, телеграмма от Анненкова пришла слишком поздно, а Каппель так и не смог пробиться к Иркутску и скончался по дороге от воспаления лёгких.

Заметно и сходство палачей. Юровский, руководивший расправой с царской семьёй, и Чудновский, командовавший расстрелом Колчака, никаких иных "заслуг" перед революцией, кроме своего палачества, не имели. Оба явились исполнителями беззаконных решений, принятых на самой верхушке советской пирамиды. И оба озаботились тем, чтобы замести следы. Судьба останков последней царской семьи до сих пор досконально неизвестна ни одному историку. Тела Колчака и Пепеляева спустили в Ангару, лишив христианского погребения. Чудновский, правда, в отличие от Юровского, пощадил Анну Васильевну Тимирёву, добровольно последовавшую за Колчаком в заточение - она прожила ещё полвека и скончалась в 1975 году.

Но как бы ни старались палачи замести следы, следы эти остались. Остались тома "уголовного дела" Колчака, его показания следственной комиссии иркутского Политцентра, в которых Александр Васильевич с предельной откровенностью рассказал о мотивах, двигавших им в Гражданскую войну - и сегодня любой желающий может соприкоснуться с этими материалами. И тогда перед его глазами откроется подлинный, не искажённый советской пропагандой образ Колчака - пламенного патриота с огромными заслугами перед страной, которому так трагически не повезло с эпохой. Остались его боевые соратники ушедшие в эмиграцию, и их воспоминания - а имя Колчака быстро сделалось для белой эмиграции святыней, сколько бы ни ворчал по этому поводу несостоявшийся "воевода Земской Рати". Потому и жива сегодня в России память об Александре Васильевиче Колчаке, потому и поднимается снова и снова в самых высоких кругах вопрос об увековечении его памяти, сколько бы ни ворчали по этому поводу красные реваншисты. Время всё расставляет на места.

Подробнее: http://mikhael-mark.livejournal.com/565235.html