Читающие.

Читающие.
8 мая 2016

10 самых шокирующих книг, которые гарантировано поразят вас до глубины души

1. Габриэль Витткоп. Некрофил.

"Габриэль Витткоп (1920—2002) принадлежала к редчайшей породе тотальных нонконформистов, высмеивающих не просто буржуазные ценности, но сами основы гуманизма, породившего современную политкорректность. Ее литературная родословная восходит к маркизу де Саду, которого Витткоп страстно любила и постоянно цитировала. Погружая своих героев в «сон разума», Витткоп отстаивала справедливость тотального презрения ко всему человеческому, последним доказательством которого стало решение писательницы покончить с собой на 82-м году жизни"

2. Хьюберт Селби. Последний поворот на Бруклин

"Бестселлер о гей-сексе среди рабочих низов Нью-Йорка эпохи дикого капитализма. Книга о мужчинах, для которых секс с мужчинами - единственно возможный поворот в сторону своих желаний. Опаленные Вьетнамом солдаты и морячки, простые работяги и уличные хулиганы, дворовые пацаны - все они двигаются в сторону, в которую их зовет вожделение.

Они потешаются над другими гомосексуалами... Они ненавидят их, но они хотят трахать их, а не своих жен."

3. Илья Данишевский. Нежность к мертвым

Эта книга не сулит вам ничего хорошего. Ничего привычного, ничего того, что обычно ждут от художественного произведения. Ее автор враждебно молчалив. Он всегда рядом, он перелистывает вместе с вами страницы. Он, словно, чернокнижник вмахом пера отдает вас на откуп своим персонажам. А те, в свою очередь, до тошноты живые. Сюжеты работ, вошедших в «Нежность к мертым», удушат вас. Нет, никто на помощь не придет. Витиеватые обороты, мутный, будто аптечная взвесь, слог, даже слова-паразиты – ВСЕ это будет преследовать вас еще долго.

Мы хотели найти ближайший нелитературный аналог книги Данишевского – российского «одного в поле воина» на фронте борьбы с системой. Но даже ранний Twin Peaks, первые три части темной, как смола игры Myst и скандальный альбом Pet Sound от The Beach Boys вместе взятые все равно создают пускай и качественную, но лишь ксерокопию атмосферы «Нежности к мертвым».

Читать рекомендуем Искателям, нонконформистам, а также тем, кто просто устал от жизни...

4. Иэн Бэнкс. Осиная фабрика

"наменитый роман выдающегося шотландца, самый скандальный дебют в английской прозе последних десятилетий.
Познакомьтесь с шестнадцатилетним Фрэнком. Он убил троих. Он - совсем не тот, кем кажется. Он - совсем не тот, кем себя считает. Добро пожаловать на остров, который стерегут Жертвенные Столбы. В дом, где на чердаке ждёт смертоносная Осиная Фабрика."

5. Владимир Сорокин. Голубое сало

"Книга, которую критики сравнивали с лучшими произведениями Жана Жене и Уильяма Берроуза!
Роман - скандал. Роман - сенсация.
Произведение, которое принесло Владимиру Сорокину статус "живого классика" современной нонконформистской прозы. Поразительная фантасмагория образов... Криминальная мистерия любви и смерти, написанная на потрясающем "новоязе" антиутопической компьютерной эры. Этот роман может возмущать или завораживать..."

6. Клайв Баркер. Сотканный мир

"На двадцать шестом году жизни Кэлхоун Муни в поисках сбежавшего голубя попадает на незнакомый двор, куда рабочие выносят вещи умирающей в больнице хозяйки дома. Случайно взглянув на выброшенный ковер, Муни видит сменяющиеся пейзажи чудесной страны. Ему пока еще невдомек, что хозяйка ковра, старая Мими Лащенски, - хранительница Сотканного мира, вселенной, куда заключена волшебная земля Фуга, страна Ясновидцев. Тем более он не знает, что Фугой хотят завладеть ее враги: изгнанная Ясновидцами колдунья Иммаколата с двумя своими сестрами-призраками и помощником Шедуэллом, а также Бич, чудовищный демон пустыни, сеющий всюду смерть"

7. Эльфрида Елинек. Пианистка

"Мир музыки для Эрики Кохут тесно переплетается с миром маний и фобий, отношения с матерью — болезненный водоворот привязанности и отвращения, несбывшиеся мечты принимают форму жестоких извращений, а ученик наделяется ролью мучителя. Больше, чем книга про «отцов и детей», травмы привязанности и пролонгированное самоубийство. Больше, чем книга о женской слабости, хрупкости разума и призраках, вьющих гнездо в сердце Эрики Кохут. Это — оглушительная симфония, блистательная попытка Эльфриды Елинек отыскать в человеке хоть что-то человеческое."

8. Михаил Елизаров. Мультики.

"Главный герой нового романа - советский подросток конца восьмидесятых. Место действия - окраина промышленного мегаполиса, где дворовая шпана зарабатывает деньги на показе "мультиков" зазевавшимся гражданам. Но "произведение о детстве" трансформируется в сюрреалистический кошмар. Реальность подменяет мистификация, пространство и время мутируют, нарисованный мир диафильма оживает, обнажая бездну... "

9. Рю Мураками. Мисо-суп

"Суп из водорослей и соевой пасты называется "мисо". Это экзотическое для иностранца блюдо мечтает попробовать американец Фрэнк, отправляясь в Японию. По веселым кварталам Токио его сопровождает гид, двадцатипятилетний юноша Кенжи. Эти несколько дней становятся для обоих героев романа настоящим испытанием. На глазах Кенжи Фрэнк делает то единственное, что приносит ему успокоение и чувство гармонии с окружающим миром. Он убивает людей, видя в этом свое предназначение."

10. Поппи Брайт. Изысканный труп

"Убийство МОЖЕТ БЫТЬ красивым? Убийство ОБЯЗАНО БЫТЬ красивым! Иначе — чем подлинный эстет Смерти отличается от заурядного маньяка? Нью-Орлеан, столица «детей смерти», — ИДЕАЛЬНАЯ сцена для двух актеров, разыгрывающих в декорациях Французского"