Назад в СССР

Назад В Ссср
23 марта 2022

145 лет назад, 21 марта 1877 года, ткач Пётр Алексеев, один из первых русских рабочих-революционеров, на «процессе 50-ти» произнес свою знаменитую речь о грядущей революции, закончившуюся словами: «Подымется мускулистая рука миллионов рабочего люда... И ярмо деспотизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах!». Эта речь, отпечатанная в тайной типографии в Петербурге и в нескольких типографиях русской эмиграции, произвела большое впечатление на прогрессивную русскую общественность. В частности, В. И. Ленин назвал речь Алексеева «великим пророчеством русского рабочего-революционера».

***

Пётр Алексеевич Алексеев (1849–1891) занимает особое место в истории российского революционного движения: он был ещё революционером-народником, но уже революционером пролетарским, первым русским рабочим-революционером.

Народники, начавшие своё движение с «хождения в народ» весной-летом 1874 года, представляли собой крестьянских социалистов. Они, делая ставку на сельскую общину как зародыш социализма, надеялись через неё, минуя капитализм, прийти к социалистическому жизнеустройству. Народники обратили свою революционную проповедь к крестьянству, к «идеальному мужику», который, по их представлениям, готов по первому зову революционеров, бросив хозяйство и семью, взять в руки топор и выйти на битву с царизмом и помещиками. Реальность же оказалась совсем иной: «идеальный мужик» выявился отсталым и забитым существом, верившим, что царь – его отец и защитник. Движение скоро провалилось, что привело немалую часть разуверившихся народников к бесплодной тактике индивидуального террора – как проявлению отчаяния и беспомощности нетерпеливых радикалов. А другая часть народников, растеряв свой радикализм, напротив, выродилась в либералов.

На зарождавшийся рабочий класс России народники не обращали внимания, видя в пролетарии не более чем того же крестьянина, волею судьбы оторвавшегося от земли, от общины. То есть, они рассматривали рабочий класс лишь как какое-то случайное, несущественное и преходящее общественное явление, не понимая его особенных классовых интересов и не воспринимая его революционный потенциал.

Пётр Алексеев – сам рабочий, в отличие от основной массы народников, вышедших из разночинной и даже дворянской среды, – первым осознал великую силу рабочего класса и первым обратился к нему. Нет, он не был марксистом и во многом остался в плену народнических заблуждений. Если его товарищи-народники видели в рабочем крестьянина, то П. Алексеев, можно сказать, видел в крестьянине рабочего – он относил к рабочему классу всех людей физического труда, не видя различий в социальном положении и в материальных интересах пролетариата и крестьянства. Но даже такая его позиция представляла собой немалый шаг вперёд.

Первый русский рабочий-революционер родился в бедной крестьянской семье в Смоленской губернии. В восьмилетнем возрасте отец привёз его в Москву на заработки. Таким образом, Пётр с раннего детства тяжело трудился – по 12–14 часов в день, в невыносимых условиях жары, духоты – на ткацких фабриках сначала в Москве, а затем в Санкт-Петербурге. Там он подружился с людьми, посещавшими тайные студенческие кружки, сошёлся с революционерами-народниками, был лично знаком с Софьей Перовской (1853–81), революционеркой, впоследствии казнённой по делу об убийстве царя Александра II. В кружке читали книжки о Степане Разине и Емельяне Пугачёве, беседовали о беспросветной нужде и бесправии народа.

Надо особо отметить колоссальную тягу дореволюционных русских рабочих – в большинстве своём вчерашних крестьян – к грамоте, к знаниям. В 1912 году известный социал-демократ Александр Богданов сравнивал заводские библиотеки России и Англии: если российские рабочие зачитывали до дыр «Происхождение видов…» Чарльза Дарвина и популярную «Астрономию» Камиля Фламмариона, то в заводских библиотеках британских тред-юнионов представлены были одни лишь футбольные календари да хроники королевского двора [С. Г. Кара-Мурза. Советская цивилизация. Часть первая. – Харьков: Книжный клуб, 2007. – 640 с.; с. 85].

По предложению Петра Алексеева революционный кружок был создан и на фабрике Торнтона в Петербурге, где он работал. В нём рабочих учили элементарной грамоте и вели с ними беседы об их насущных проблемах – о низких расценках за их труд, о долгом рабочем дне, о штрафах и вредных условиях на производстве.

В это время в России уже загоралась классовая борьба пролетариата. В 1872 на Кренгольмской мануфактуре под Нарвой произошла крупная забастовка. В ней приняли участие и дети, составлявшие до трети работников. Детей капиталисты обязали учиться в школе, не сократив, однако, им рабочий день, продолжавшийся 13–14 часов. А за непосещение школы… штрафовали! Многие дети были не в силах после мучительного трудового дня ещё и учиться и предпочитали платить штраф, на котором дополнительно наживались алчные фабриканты. Оттого и выдвинули юные пролетарии требования к администрации: сократить рабочий день, чтоб у них была возможность учиться, и отменить ненавистные штрафы за непосещение занятий.

Факты жестокой эксплуатации детей на мануфактуре, вскрытые специальной комиссией, возмутили прогрессивную общественность России. Но на предложение правительственной комиссии установить для детей сокращённый рабочий день правление Кренгольмской мануфактуры ответило отказом. И высокопоставленный чиновник наложил на донесение резолюцию: «Едва ли правительство может настаивать на выполнении этого требования». Власть однозначно показала, чьи интересы она защищает, – и обращаться к ней за помощью рабочим бессмысленно!

В это же время в Россию начинают проникать идеи марксизма. В 1872 году выходит «Капитал» в русском переводе Лопатина – Даниэльсона. В 1876-м первый русский марксист – на тот момент ещё народоволец – «Жорж» Плеханов во время демонстрации у Казанского собора в Петербурге «толкнул» смелую революционную речь перед рабочими и студентами. Спустя семь лет, порвав с народничеством, Г. В. Плеханов и четверо его друзей создадут в Женеве группу «Освобождение труда».

После провала «хождения в народ» и спасаясь от ареста, Пётр Алексеев в конце 1874 года вернулся в Москву, где развернул бурную деятельность в рамках «Всероссийской социально-революционной организации» (группы «москвичей»). В короткие сроки были организованы кружки на 20 фабриках, на железной дороге, на многих столярных, слесарных и кузнечных мастерских. Революционер полностью отдавался этой работе, хотя ведению кружков, беседам с рабочими и совещаниям на конспиративных квартирах он мог уделять лишь считанные часы после фабричного труда. Помогало богатырское здоровье. Очень уж велика была в этом человеке воля к борьбе, самоотверженность в отстаивании прав и интересов трудящегося народа.

Но всё это закончилось в апреле 1875 года, когда Алексеев и ближайшие его товарищи были арестованы. Они проходили по «процессу 50-ти». На суд после двух лет в одиночном заключении Алексеев явился бодрым и абсолютно уверенным в правоте его дела. В первый же день процесса он заявил судьям, что «отказывается как от защиты, так и от дачи каких бы то ни было показаний суду, который заранее составляет свой приговор». Процесс был гласным – отчёты о заседаниях печатались в газетах, так что революционер решил использовать его для пропаганды своих идей и взглядов, кульминацией чего и стала его знаменитая речь 9 (21) марта.

Начал её П. Алексеев словами, уже приведшими служителей Фемиды в ужас: «Мы, миллионы людей рабочего населения…». Алексеев выступал не от себя лично, а от всего своего класса, он простыми словами, но ярко и убедительно описывал бедствия трудящегося люда: «Заработную плату довели до минимума. Из этого заработка капиталисты без зазрения совести стараются всевозможными способами отнимать у рабочих трудовую копейку и считают этот грабёж доходом». Говорил он и о том, что эксплуататорам выгодно держать народ в невежестве, подсовывая ему вместо полезных книг всякое примитивное «чтиво».

«Русскому рабочему народу остаётся только надеяться на самого себя», – делал вывод подсудимый. Председатель суда неоднократно пытался «заткнуть рот» Петру Алексееву, грозился вывести его из зала, но революционер, чеканя каждое слово, произнёс: «…Поднимется мускулистая рука миллионов рабочего люда, и ярмо деспотизма, ограждённое солдатскими штыками, разлетится в прах!»

Судьба первого русского пролетарского революционера оказалась трагичной. Его приговорили к десяти годам каторжных работ. В Забайкалье, на каторге Пётр провёл восемь лет, но они не сломили его, его веру в неотвратимость революции.

В 1884 году П. Алексеева перевели на поселение в Якутию. Он стал готовить побег с этого богом забытого края Земли, однако реализовать планы ему не удалось. Полицейское начальство натравливало на ссыльного зажиточных якутов, и 16 (28) августа 1891 года старшина наслега (сельская община в Якутии) вместе с другим богатеем ограбили и убили мужественного борца за освобождение рабочего класса.

Дореволюционные российские рабочие не ждали, как сейчас, «щедрого и доброго инвестора». Они учились и боролись – учились понимать свои подлинные интересы и распознавать своих врагов, бесстрашно боролись за осуществление своих социальных и политических прав, выдвигая в процессе борьбы из своих рядов таких настоящих героев рабочего класса, как Пётр Алексеевич Алексеев.

К. Дымов

За информацию благодарю Станислава Сливко и группу "Коммунистический мир" https://vk.com/kom_mir