Мир Любви, Моды, Здоровья и Красоты!

Мир Любви, Моды, Здоровья И Красоты!
21 июня 2014

Идеал женщины1

Сей очерк посвящен моему идеалу женщины. Если идеал этот читатель сочтет хоть в чем-то соответствующим реальному лицу, я буду рад, ибо женщина, какой я ее описываю, должна во сто крат превосходить любое изображение, я же должен испытывать к ней столь сильное чувство, что не сумею написать ее портрет так, как должно.

Она красива, но не той красотой, что проистекает из правильных черт лица, нежной кожи и стройной фигуры. Всем этим она обладает в полной мере — однако тому, кто взглянет на нее, никогда не придет в голову превозносить подобные достоинства. Красота ее — в нежном нраве, в благожелательности, невинности и восприимчивости, отражающимся на ее челе.

Поначалу лицо ее лишь обращает на себя внимание, однако с каждой следующей минутой оно притягивает к себе все больше и больше, и остается лишь удивляться, что в первый момент оно вызвало интерес, не более.

Ее глаза светятся нежным светом, но стоит только ей захотеть, и они заставят вас трепетать; они подчиняют себе подобно хорошему человеку, не облеченному властью, — не силой, но добродетелью.

Черты ее лица не назовешь идеально правильными; подобная правильность вызывает скорее похвалу, нежели любовь, — в правильности, совершенстве нет души.

Она не высока ростом. Она создана не для всеобщего восхищения, но для счастья одного человека.

В ее нежности ощущается твердость и прямота.

В ее покладистости нет и следа слабости.

Нередко кокетство проявляется более в нарочитой простоте и незамысловатости туалета, нежели в безвкусных украшениях; в ее же убранстве не найти ни той ни другой крайности.

Свойственная ей задумчивость смягчает ее черты, но не искажает их. Большей частью она серьезна.

Ее улыбка… неописуема…

Голос ее подобен тихой, нежной музыке, не той, что гремит на публичных сборищах, а той, что услаждает слух немногих избранных, знающих разницу между обществом и толпой. Ее голос имеет то преимущество, что не слышен издали.

Чтобы описать ее тело, нужно описать ее душу; одно не представимо без другого.

Ее ум — не в многообразии занятий, коим она себя посвящает, а в тщательном их отборе.

Проявляется ее ум не столько в том, что делает и говорит она вещи запоминающиеся, сколько в том, что она избегает делать и говорить то, что делать и говорить не пристало.

Хорошее от плохого она отличает не умом, но проницательностью.

Многим женщинам, в том числе и хорошим, свойственны скаредность и эгоизм; она же на редкость щедра и великодушна. Самые расточительные не одаривают с большей охотой, чем она; самые алчные не расстаются с деньгами с большей осмотрительностью, чем она.

Нет человека, который был бы так молод — и так хорошо знал жизнь; и нет человека, которого бы жизненный опыт развратил меньше, чем ее. Ее обходительность вызвана, скорее, естественной склонностью приходить на помощь, чем стремлением следовать правилам, — вот почему она никогда не упустит случая поиздеваться как над теми, кто получил хорошее воспитание, так и над теми, кто воспитан дурно.

Девичьи порывы заводить дружбу с кем придется ей не присущи, ибо подобные отношения лишь умножают ссоры и порождают взаимную неприязнь. Друзей она выбирает долго, но, выбрав, верна им всю жизнь, — и чувства в первые минуты дружбы испытывает ничуть не более восторженные, чем спустя много лет.

Ей равно чужды и резкие суждения, и неумеренные похвалы; ожесточенность противоречит мягкости ее натуры, устойчивости ее добродетели. Нрав у нее, вместе с тем, прямой и твердый; он не более нежен, чем мрамор.

Она обладает столь несомненными добродетелями, что на ее примере мы, мужчины, учимся ценить добродетели наши собственные. В ней столько грации и достоинства, что мы влюбляемся даже в ее слабости.

Кто, скажите, увидев и узнав такое существо, не влюбится в нее без памяти?

Кто, скажите, зная ее, да и себя тоже, способен жить одной надеждой?

Э. Берк