другое кино

Другое Кино
16 марта 2018

Следующее воскресение / Олег Морозов 2008
/Присутствует ненормативная лексика/

«Следующее воскресение» — документация исчезающей жизни, история вымирания целой местности в Калининградской области, где Морозов прожил почти два десятилетия. Он начал снимать еще в середине 90-х и охватил большой временной промежуток. В кадре сменяются люди; они представлены титрами, которые сообщают об уже случившейся смерти: «Женя, который умер от тоски и одиночества», «Витя, который погиб от тюрьмы и чахотки», «Жанна, которая сделала “золотой укол”». Из нескольких параллельных сюжетов складывается масштабный коллективный портрет.

/ Картина открывается двумя эпиграфами. Из Шекспира: «Умереть, уснуть, уснуть и видеть сны…» — и Лермонтова: «Я ищу свободы и покоя! Я б хотел забыться и заснуть!» Сновидческий мотив, заданный двумя цитатами, проходит сквозной нитью через весь фильм, объединяя всех героев. Пространство, запечатленное Морозовым, выглядит призрачным и нереальным. Не так важно и не очень понятно, какое на дворе десятилетие, поскольку место — принципиально вневременное. Партия власти может проповедовать суверенную демократию и провозглашать курс на модернизацию, но все это происходит где-то в другом мире. А в этом один из героев, Емеля, в очередной раз вернувшийся из тюрьмы, расспрашивает свою сестру о соседях, не в силах вспомнить, живы ли они еще или давно уже умерли. Он, как и многие другие герои, пребывает в странном состоянии полузабытья, сна. В самой первой сцене один из героев обращается напрямую к режиссеру: «Я, наверное, Олеж, вздремну. Что-то мне похорошело малость». С этим его «похорошело» рифмуется яростный монолог молодой наркоманки, которая в сердцах признается, что настолько страшно думать о своей жизни, что можно только забыться, накачавшись наркотиками до одурения. Морозов закольцовывает этот мотив в финальной сцене: здесь уже другая девушка говорит о том, что она живет только яркими снами, которые видит по ночам и с которыми никогда не сможет сравниться ее реальная жизнь. Впрочем, в этом фильме и умирают во сне.
И все же нужно вспомнить, что это пространство — не только сновидческая сумеречная зона, но реальное место, обладающее своей историей, встроенное в определенный контекст. Калининградская область — наиболее приближенная к Европе часть России. Морозов в одной из сцен неожиданно приближается к политическому: он показывает своих героев, которые сидят перед телевизором и громко гогочут; смотрят они, видимо, Петросяна или нечто подобное. Неожиданно Морозов, единственный раз в фильме, встык монтирует не свой материал, а старую черно-белую хронику, на которой видны красивые дети, исполняющие музыку Вагнера. Не сразу замечаешь нацистские нашивки на их руках и осознаешь, что это — белокурые члены гитлеровского молодежного движения. Следом в фильме появляются два самых отвратительных персонажа — взломщики могил, которые раскапывают старые немецкие дома и могилы их обитателей в поисках пфеннигов и марок. Они выкапывают человеческие скелеты, дробят их кости, раскладывают черепа… Сцена вызвала неоднозначную реакцию и наибольшую критику: некоторые зрители сочли, что на разительном контрасте гробокопателей и хроники с Вагнером режиссер будто бы пытается показать, до какого вырождения довели эту землю русские. Но чтобы в таком ключе интерпретировать фильм, нужно как-то катастрофически сильно его не понимать; сам режиссер говорил в интервью «Радио Свобода», что его герои — люди, которые стремятся к красоте.
/ Фильм Олега Морозова «Следующее воскресение» получил главные отечественные награды в области документалистики — Гран-при «Артдокфеста» и «Лавровую ветвь» за лучший арт-фильм. Можно еще вспомнить особое упоминание на престижном фестивале документального кино в Марселе. Тем не менее, демонстрировалась эта картина считанное количество раз — в том числе на вечере памяти режиссера, умершего 1 января 2009 года, через полторы недели после первого показа его главной работы. Борис Нелепо, os.colta