Самцы второй свежести.
Когда-то давно я подружилась с одной немолодой женщиной. Полине Андреевне было пятьдесят пять лет, и по утрам и вечерам она выгуливала в парке неподалеку от нашей общаги свою собаку, маленькую беспородную псинку. Полина была одинока, дети жили где-то далеко, поэтому она с удовольствием болтала со мной, если видела меня где-то на скамейке. Тогда за ней ухаживал такой же одинокий пожилой собачник, и я как-то поинтересовалась, почему два приличных интеллигентных человека никак не решатся сойтись.
И Полина Андреевна сказала тогда одну вещь, настоящий смысл которой дошел до меня много позже. Оказывается, она давно думала об этом, да и к нему действительно относится тепло, но... Ей пятьдесят пять лет, и сойтись в таком возрасте для нее — это значит просто-напросто добавить себе забот.
Тогда наш разговор перебил случайный прохожий, а я потом так и не нашла возможности спросить, что она имела в виду. А теперь поняла.
Вот, скажем, о чем думает среднестатистическая девочка годов так до двадцати пяти?
Это просто. Девочка не хочет быть одна. Она хочет иметь любимого мужчину, в идеале — сходить с этим мужчиной в загс, родить ему детишку, а лучше двух и жить долго счастливой и дружной семьей.
О чем думает среднестатистический мальчишка? Мальчишки — это ветер. Нет, им, наверное, тоже хочется иметь девчонку, но лучше — несколько, а уж о том, чтобы сходить в загс, да завести детишку, так и вовсе, большей частью, речи не идет.
Но проходит лет семь. И все меняется. К мальчишкам вдруг приходит понимание того, что девчонки, чередующиеся с калейдоскопической частотой, это, конечно, забавно, но... требуют слишком уж больших затрат — и даже не столько материальных, сколько моральных. Потому что пока еще охмуришь, пока пройдешь весь этот допостельный ритуал полубрачных танцев, а в итоге все почти одно и то же.
И ведь это же еще надо встать и кого-то искать. Чего ради? Ради секса? Смешно. Это все с возрастом становится и сложно, и лениво.
И сидишь, чешешь пузо, пялишься в телевизор и вспоминаешь, кто еще там в записной книжке, — и либо заняты уже, либо все это было и больше не хочется.
И доходит вдруг до вчерашних мальчишек, что постельные игры каждый раз со свежей птичкой — это, конечно, неплохо, но надоело, да и птичку эту тоже надо где-то взять. А ты, уже слегка побитый жизнью, просто хочешь больше спать, и у тебя пока еще редко, но уже побаливает где-то в районе спины.
И даже не это главное — уже хочется, чтобы кто-то просто сварил тебе тот самый борщ, вкусный, полил его сметанкой и смотрел, улыбаясь, как ты, голодный, пришедший с мороза, сидишь и уплетаешь его за обе щеки. И чтобы потом за тобой убрали чашку и тарелку, и не пришлось бы их мыть. И дело даже не в тарелках и не в борще, а в том, что хочется прийти в квартиру, в которой кто-то ждет. В квартиру, где твои рубашки появляются чистыми и глаженными сами, где твоя постель уже убрана кем-то.
И приходит вдруг понимание того, что тот самый секс, за которым ты гнался, теперь регулярнее не у тебя, а у твоего женатого приятеля. Потому что тебе его, этот секс, еще надо найти, а у приятеля — да вот он, всегда под боком. И пусть его жена не так уж идеальна и у нее появились бока и животик, но она просто рядом.
Я заприметила давно: возраст чуть после тридцати — это тот самый Рубикон, после которого еще неженатые мужчины массово хотят жениться. Они вдруг понимают, что одному — не так и хорошо, и начинают всерьез присматриваться и искать.
И вот тут-то и оказывается, что природа здорово над всеми посмеялась.
Выясняется вдруг, что жениться-то особо не на ком.
Молоденькие птички все больше смотрят в сторону таких же молодых кавалеров, которые потом, "не нагулявшись", оставят их с детьми. Да и на кой черт ты старый тридцатипятилетний хрен сдался молодой девчонке?
Ну был бы ты хоть безмерно богат, имел бы хоть джип и "бабло"...
Так нет же, ты ходишь на работу с девяти и до шести с понедельника по пятницу, и зарплата среднестатистическая. И ты понимаешь: если заводить семью, то, чтобы вам прожить нормально, твоя женщина тоже должна работать, а сам ты все если и потянешь, то с большим трудом.
Нет, молодые петушки, на которых смотрят молодые курочки, так же бедны, как и ты, но у них, у петушков этих, есть главный и неоспоримый плюс: они молоды. А ты уже не очень.
И ты начинаешь присматриваться к тем дамам, что уже постарше. Они тоже хороши и отстоялись, как вино, и явно знают, как варить тот самый борщ.
И вот тут-то поджидает главная засада. Они, женщины постарше, уже слишком "прошаренные", чтобы просто быть с тобой. Просто потому, что ты — это ты.
Они уже нажрались этой жизни, они уже поразводились по первому разу и тянут своих детей, и главное — они слишком хорошо понимают уже, что семья — это не только легкость бытия, но и рубашки, и носки, и пыль на подоконнике и что мужчина рядом — это еще одна забота.
А забот, кроме мужчины, у женщины хватает и так. Особенно если дети.
И они уже не смотрят на то, какой ты красивый и балагур, они смотрят, что ты можешь дать взамен за заботу о себе и за тот самый борщ.
А ты ведь ни хрена, если подумать, не можешь дать.
Зарплату? Не смеши. Ты — среднестатистический, она — тоже, а потому зарабатывает не меньше тебя, а потому от этого союза выиграешь только ты. Себя она и без тебя обеспечит, только теперь у нее прибавится домашних забот, потому что исторически так вышло: работа по дому — она всегда женская.
Секс? Забавно. Только она сексуально расцвела, и ей надо и надо, а ты угасаешь потихоньку, и теперь тебе — ленивый раз в неделю — вполне достаточно для того, чтобы чувствовать себя безмятежно.
Ты, что называется, "с руками"? А сколько в той квартире нужно рук? Поди, не дом в селе. Да и правда ли, что "руки золотые"? Или тебя надо просить по десять раз, пока ты забьешь тот самый, пресловутый гвоздь?
Она получит, вероятнее всего, ленивца с пузиком и в стареньких штанах.
Вот и выходит на круг, если подумать хорошо, что ты, женившись, получишь борщи, рубашки и заботу о себе, а она — лишнюю работу в доме и, по большому счету, еще одного ребенка. Только взрослого.
И она это прекрасно понимает. И потому присматривается к тебе гораздо больше, чем ты к ней.
Да, человек — существо парное. И все мы хоть где-то, в душе, но боимся быть одинокими. И женщины тоже боятся. Но часто трезвый взгляд на потенциального "мужчину рядом" перевешивает этот страх. И, кроме того, у женщины, чаще всего в этом возрасте, есть дети. И они — с ней. А у мужчины — что?
И именно мужчинам в возрасте "за" семья нужна, как ничто иное. И именно мужчины от одиночества чаще всего начинают опускаться. Все становится каким-то не особо нужным, да и просто не имеет особого смысла. Добиваться чего-то — зачем? Ради кого или чего?
Да и особо ухаживать за собой уже становится как-то ни к чему.
Поставьте рядом десять среднестатистических женщин без мужей в возрасте около сорока и десять таких же среднестатистических мужчин без жен — и все поймете сами.
Просто так было и так всегда будет: мужчину делает женщина.
И не просто делает — именно женщины в итоге ухаживают за мужчинами, и именно они, женщины, чаще всего держат мужчин "на плаву".
А потому, мужики, прямо сейчас оторвите попы от диванов и идите поцелуйте жен.
© Екатерина Сергеевна
войдите, используя
или форму авторизации